Тысячи русских ступили на чужой берег уже без гроша в кармане. Ещё десятки тысяч быстро обнищали – они работали за тарелку супа и мечтали сбежать из Царьграда.
Нежданные и побеждённые гости
Ещё несколько лет назад никто не мог бы представить, что в столице Османской империи русские окажутся как побеждённые.
В турецкую столицу попали остатки белой армии генерала П. Н. Врангеля. Спустя несколько дней после Крымской эвакуации белых (2−3 ноября 1920 г.) их корабли подошли к турецким берегам. Часть русской армии отправилась на полуостров Галлиполи, на Лемнос и другие острова, других вместе с гражданскими беженцами впустили в Константинополь.
Ещё до Крымской эвакуации в Царьграде было больше тысячи русских беженцев, которые покинули Юг России. Но теперь их стало около 65 тысяч. И всем им нужно было где-то спать, что-то есть и как-то одеваться. Огромная часть русских покинула Крым, не имея почти никакого личного имущества. Жизнь эмиграции в Константинополе с первых минут была тяжёлым испытанием. Во всяком случае, для большинства беженцев. Никто не встречал их с хлебом-солью, не предлагал работу или масштабную программу государственной помощи.
Константинопольский караван-сарай
Наперебой подплывали турки к русским кораблям на лодках и обменивали еду и воду на драгоценности, меха, царские деньги и оружие. Торговля, в которой беженцы продавали свои вещи за бесценок, закипела ещё бурнее, когда русские сошли на берег. Заработанные на продаже скудного имущества пиастры и лиры быстро тратились на самое необходимое. Немногие жили в отелях и пансионах, и огромное количество — особенно первое время — ютилось в довольно убогих бараках.
Те, кому удавалось, продав что-то, скопить хотя бы небольшую сумму, на паях открывали русские заведения: магазины, ломбарды, аптеки, адвокатские и врачебные кабинеты… В большом количестве появились ресторанчики, столовые и забегаловки: «Ростов-Дон», «Казбек», «Одесса-мама», «Режанс», «Русский ресторан», «Петроград», столовые «Кремль» и «Украина»… В столовых готовили отменный борщ и котлеты, тут же продавали консервы, яйца, лук, водку и другие продукты.
Но владельцев успешных русских заведений было мало. Остальные с огромным трудом искали хотя бы случайную подработку. Мужчины работали прачками и грузчиками, торговцами вразнос папиросками и снедью, уличными артистами и официантами; бывшие солдаты и офицеры чистили картошку и возили воду, чинили обувь на базаре и там же перекупали и продавали всё подряд.
Русские благотворительные организации (прежде всего, Земский и городской союз) оказывали помощь, но хватало не на всех нуждающихся; немало людей хронически недоедало, случалось, что люди попросту не ели по несколько дней. Не всем хватало места и в ночлежке. Помогали иностранцы: британская и французская военные миссии предоставляли небольшие пайки из военных запасов, американский Красный Крест помогал детям и женщинам — кормил, давал молоко, одежду и одеяла. Гуманитарной катастрофы удалось избежать, но ситуация всё равно оставалась удручающей. Обнищание, безделье, травма поражения в войне и разочарование не могли не сказаться на моральном состоянии беженцев.
В 1921 г. эмигранты стали покидать Константинополь — город, в котором для них не было перспектив. Одни вернулись в Советскую Россию, другие (большая часть) начали разъезжаться по разным странам Европы и даже за её пределы. Беженцы ехали во Францию и Германию, в Чехословакию, Сербию, Болгарию, Румынию, даже в страны Латинской Америки. По наблюдениям генерала Врангеля, много эмигрантов переезжало также в Югославию и Грецию.
Многотысячным потоком покидали беженцы Константинополь. К 1922 г. там насчитывалось уже только 28 тыс. русских, ещё через пять лет — всего лишь менее 3 тыс. К началу 1930-х в Царьграде остались единицы.
