Месяц май в истории группы The Cure — один из важнейших. Например, сегодня был выпущен диск 1989 года Disintegration, который считается для британского коллектива эталонным
Текст: Александр Кондуков
Это самый успешный диск коллектива Роберта Смита в плане продаж. Третий сингл с альбома Love Song пережил максимальное для The Cure количество кавер-версий — свое прочтение миру дарили Адель, 311, A Perfect Circle, Good Charlotte, Death Cab For Cutie и многие другие. Все они хотели прикоснуться к легенде.
Восьмой альбом The Cure — это их мягкая попытка вернуться к изобретенному в период 79-82 году формату готического поп-рока. Напомним, что пластинка Pornography прямо начиналась с фразы «Неважно, если мы все умрем». Разумеется, такой подход к отвратительной реальности и гнусным обстоятельствам вокруг очень радовал молодежь анархического плана. «После нас хоть потоп» — это был королевский подход.
Disintegration начиналась с фразы, тоже в какой-то мере иллюстрирующей стагнацию и уныние. «Думаю, сейчас темно и дождь идет», — сообщал Роберт Смит. Отвращение к реальности тоже было вполне на уровне.
Предыдущий «французский» и игривый диск (но тоже с некоторыми безднами) Kiss Me, Kiss Me, Kiss Me — это был бег с препятствиями по всем возможным для исполнения конкретной группой жанрам. Он был неожиданно спортивным и тугим.
Disintegration — это холодный и величественный по форме диск, который при этом пропитан самоуничижительным черным юмором. Для людей, интересующихся тошнотворным современным видеоконтентом, — это что-то вроде многоумного Понасенкова, проклинающего самокатчиков с помощью лексикона полоумной бабки. Роберт Смит в постмодернизме был не менее силен, и основной мишенью были не самокаты, а человеческие отношения, которые ему было удобно презирать и наказывать.
Disintegration для строения песен The Cure значило, что поп-треки были искусственно размазаны, снабжены бесчеловечными интро и таким образом переводились в какой-то иной жанр. При этом база была самая простенькая. Same Deep Water As You была разогнана до девяти минут, это был уже не поп-трек, а некое подобие гипноза, песня работала как убалтывание, как любительская психотерапия, призывающая заглянуть внутрь себя. И для целого поколения данный метод сработал образцово.
Нельзя забывать, что The Cure — группа глубоко британская, провинциальная, прошедшая консервно-доширакный период. Конец 80-х, для которого они сочинили элегию, был последней декадой надежды со стороны поколения X, которое мечтало о крушение капиталистического общества и гнусных монархов, которые маскировались под демократов.
Эта же пластинка была протестом против бесконечной жажды наживы, которая набирала обороты как в мире, так и в музыкальном бизнесе.
Удивительный диск, сделанный против всех правил, в итоге стал пиком развития стиля The Cure и их самой коммерчески успешной работой. Но с творческой точки зрения — это все плюс-минус продолжение всех тех находок, которые были в более живой форме представлены на предыдущих дисках — The Head On The Door и Kiss Me, Kiss Me, Kiss Me.
Удивительно, но Смит сам прекрасно поймет тупиковость своего альбома-Эвереста и вернется к летящим эйфорическим песням — трансфером через Never Enough и шикарный диск ремиксов Mixed Up он вылетит на потерянное шоссе, которое приведет его к Wish — пластинке, которая уже стала достоянием совсем другого поколения. И собственно разрушения в той пластинке 1992 года было гораздо больше, чем в неспешно дрейфующей ледяной глыбе под названием Disintegration.
Поэтому при всем своем внешнем величии диск 1989 года остается айсбергом в океане слез, а уже Wish поведет вперед взвинченных детей 90-х, с яростью переключающих музыкальные каналы в надежде на то, что подарит им внутренний панк.
Мы были всему этому свидетелями, и Wish c Kiss Me, Kiss Me внутреннему пожару способствовали сильнее, чем монументальный Disintegration.
