Истории первых бурятских лётчиках
Когда Колумб прибыл в Америку, а Эрнан Кортес принялся её завоёвывать — могли ли они предположить, что на месте древней столицы индейцев, Теночтитлана, однажды возникнет десятимиллионный мегаполис?
Так и Чингисхан в своих самых дерзких мечтаниях не смел помыслить о том, что его потомки не будут заселять всю Землю, а оторвавшись от её тверди, устремятся вверх, в синее небо к небесному отцу.
Базыр Башлеев. Инструктор.
Когда в начале 20-го века братья Райт в Китти Хоуке подняли в небо свой первый планер, мало кто мог представить, какое будущее ждёт авиацию. И тем-более никто не мог представить, что через каких-то 8 лет в улусе Алят района Усть-Орды Иркутской области родится человек, которому будет суждено стать первым бурятским лётчиком. Базыр Башлеев. Путь в небо был извилистым — в 1928-м году Базыр был отправлен в Тверскую Кавалерийскую школу, где обучался вместе с курсантами из Монголии. Они быстро нашли общий язык — в конце концов, он действительно у них был общий, бурят-монгольский!
Так и стал бы Базыр кавалеристом, если бы не вмешался случай. В 30-м году в Оренбургское лётное училище прибыли шестеро монгольских курсантов. Всё было хорошо до того момента, как выяснилось … что все шестеро не знают русского языка (!). От слова «совсем». Встал вопрос — отказаться от обучения представителей братского монгольского народа нельзя — Партия не оценит и может сделать организационные выводы. Быстро научить курсантов русскому — не получится. Научить инструкторов говорить по-монгольски … ну, то есть Партия, может сказать «НАДО», и ты не то, что по-монгольски заговоришь, а с антарктическим пингвином за жизнь беседовать начнёшь. Правда, с пингвинами в Оренбурге было сложно, и полиглотов из инструкторов как-то тоже не вышло.
Оставался последний вариант — найти среди военнослужащих переводчика, который хорошо говорил бы на обоих языках. Задача оказалась нетривиальной — но нет ничего, с чем не смогли бы справиться настоящие коммунисты! Так курсант Тверской Кавалерийской школы Базыр Васильевич Башлеев оказался в лётной школе имени Ворошилова, что в Оренбурге.
Поначалу молодой переводчик помог монгольским товарищам с книгами, плакатами, схемами. И всё было неплохо, пока не настало время первого самостоятельного полёта с инструктором. Оказалось, что монголы всё ещё не понимают русского языка, а на переводчика У-2, к сожалению, не рассчитан.
В лётной школе приняли единственно возможное решение. Учить монголов будет бурятский переводчик. Ну и что, что он сам не умеет летать? Научим! Так Базыр превратился в учлёта (или, переводя с советско-птичьего на русский, лётчика-курсанта) Оренбургского лётного училища. И научился, закончив курс в 1932-м году! А научившись сам — передавал знания монголам. Что самое смешное, Базыр, вероятно, был одним из самых молодых лётчиков — инструкторов в Союзе. Даже не просто своего времени, а за всю его историю.
За 12 лет службы в Оренбургской лётном училище, через него прошло полторы сотни курсантов из Монголии. Некоторые из них — будущий Герой Монголии Чоймболын Шагдарсурэн, Дамчаагийн Дэмбэрэл, прославились под Халхин-Голом. Он же учил первую монгольскую летчицу, Ичинхорлоо.
Курсанты летали на Р-1, Р-5, И-3.
Учениками были не только монголы, но и множество советских лётчиков. К 1940-му году Базыр, уже командир эскадрильи, налетал больше 50 000 часов.
И тут случилась война. Базыр продолжил заниматься тем, что умел лучше всего — летал и учил летать.
13 его учеников совершили воздушные тараны, 12 — повторили подвиг Гастелло. Многие получили высшую награду СССР в годы войны — стали Героями Советского Союза. На фронт сам Базыр попал в 1943-м году, с лета 44-го в качестве инспектора по технике пилотирования 197-й штурмовой авиадивизии 16-й воздушной армии. И летал сам, конечно. Много летал.
Тут надо понимать, что такое инспектор по технике пилотирования в то время. В теории — это человек, который определяет пригодность личного состава к выполнению того или иного полётного задания. Например, готовность летать в сложных метеоусловиях, ночью, и так далее. Фактически, в начале войны понятия «готовность» не существовало — уже к зиме 41-го большинство советских пилотов по довоенным меркам считались бы «непригодными» и требующими дальнейшего обучения. Так что задача инспектора по пилотированию сводилась к ещё одной важной вещи — работе с личным составом для того, чтобы этот самый недоученный личный состав избегал типовых ошибок и чуть чаще выживал при встрече с немецкими зенитками и разбивал вверенную матчасть методом капотирования при посадке.
Инспектора были разные — полка, дивизии, армии (воздушной армии, разумеется). Нередко после этой работы они уходили на командиров полка, а многие из лётчиков-инспекторов продолжили свою карьеру и после окончания войны, оставшись на действительной службе. В общем, Башлеев был хорошим лётчиком. Очень хорошим.
Он сам прошел от Украины до Германии, участвовал в штурмах немецких оборонительных укреплений в ходе Ковельской, Варшавской и Берлинской операций. На счету его дивизии — десятки немецких танков, орудий, сотни огневых позиций. Награжден орденами Ленина, двумя орденами Боевого Красного Знамени, Орденом Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды. После войны, его дивизию расформировали, и Базыр Васильевич был демобилизован. Но и «на гражданке» с авиацией уже не расстался. С 1946 по 1950 год он был начальником летной части аэроклуба в Ташкенте и Курске. А затем начальником аэроклуба в Перми. На пенсию он ушел в 1967 году – из Пермского обкома ДОСААФ.
Боевой путь:
Белорусская операция «Багратион» - с 7 июля 1944 года по 29 августа 1944 года.
Люблин-Брестская операция - с 18 июля 1944 года по 2 августа 1944 года.
Белградская операция - с 28 сентября 1944 года по 20 октября 1944 года.
Висло-Одерская операция - с 12 января 1945 года по 3 февраля 1945 года.
Варшавско-Познанская операция - с 14 января 1945 года по 3 февраля 1945 года.
Восточно-Померанская операция - с 10 февраля 1945 года по 20 марта 1945 года.
Берлинская операция - с 16 апреля 1945 года по 8 мая 1945 года.
_________________________________________________________________________________
Логин Убеев. Битва за Уран.
Путь Базыра Башлеева к самолётам лежал через Тверь и Оренбург. Его соотечественнику Логину Убееву для этого не потребовалось ехать через пол-страны, но всё сложилось не менее интересно. В 1934-м году в Верхнеудинске, переименованном в Улан-Удэ, открыли первый аэроклуб. Находился он в одном из залов Дома Обороны, в здании бывшей синагоги. Для обучения лётному делу отобрали 32 человека, с хорошей физической подготовкой.
Тут надо сказать одну вещь. Как ни странно, именно в СССР аэроклубы и само обучение управлению самолётом стали доступны действительно «народным массам» — в царской России это было прерогативой скорее выходцев из верхних слоёв общества. Хотя не случись революции — кто знает, как бы всё за 20 лет повернулось …
В общем, Логин Убеев стал курсантом. Теоретически, аэроклубы готовили кадры для лётных училищ. Предполагалось, что их выпускники будут иметь начальную подготовку. В предвоенные годы именно аэроклубы являлись основным источником пополнения военных школ курсантами. Только в 1938-1940 гг. они направили в летные вузы более 24 тыс. человек. При этом необходимое количество пилотов постоянно росло — аэроклубы просто не справлялись, и будущих лётчиков зачастую набирали из армии, как получилось с первым бурятским лётчиком, Базыром Башлеевым. А ещё выпускники аэроклубов представляли собой мобилизационный резерв на случай войны. Так и вышло, когда началась война.
Для любого молодого человека, и комсомольца (из которых курсантов и набирали) небо было настоящей мечтой. Для кого-то — пропуском «наверх», в ряды новой красной элиты. Шагом в карьере. Для кого-то — детской мечтой. Учеба требовала отличного здоровья и железных нервов.
И — хороших, здоровых мозгов. Учеба — это не только полёты. Это — навигация, механика, и много чего ещё.
Причем между аэроклубом и лётным училищем была большая разница — курсанты в Улан-Удэ учились «без отрыва от производства»! То есть как был Логин рабочим на хлебзаводе — так им и оставался. А после смены — летал. Через год такой вечерней учебы, из 32 курсантов осталось 19. Четверых выделили особо, и одним из них оказался Логин. Выпускников приветствовала и местная партийная элита, куда же без них. Увидеть среди выпускников бурята (остальные лётчики были или русскими, или потомками смешанных браков) для них было важно. Так Логин Убеев получил свой пропуск в элиту и должность инструктора.
На третий год существования аэроклуба, по случаю Дня Авиации, был большой парад. Выступали и лётчики — инструктора аэроклуба. Вместе с Логином Убеевым летал его однокашник из первого выпуска Василий Михалёв. Через три года он был призван в Красную Армию, закончил Ульяновское лётное училище. В 43-м году стал командиром эскадрильи, а в 44-м получил Золотую звезду Героя Советского Союза. Войну закончил знаменитым асом с 23 сбитыми немецкими самолётами.
Вместе с ними, в первом выпуске, аэроклуб закончил и Пётр Харитонов, совершивший 28-го июня 41-го один из первых результативных воздушных таранов. Тоже Герой Советского Союза. Такой вот интересный выпуск получился.
Но для Логина в 37-м случилось другое важное событие. В Улан-Удинский аэроклуб пришла первая девушка, Дора Константинова, 18-летняя студентка пединститута.
Предвоенная мода на авиацию с массовым движением Осоавиахима, парашютными вышками на стадионах, аэроклубами не обошла и Бурят-Монголию. А когда выяснилось, что заниматься там нужно без отрыва от производства, а потом самим искать себе работу, многие сами ушли из него. В итоге из моего набора в аэроклубе осталась одна я — рассказывала Данара Николаевна Константинова. — многие не прошли медкомиссию или не сдали экзамен, Аэроклуб только создавался.
Там же, на аэродроме, в 39-м году, она познакомилась и с будущим мужем. Логином Убеевым. Дальше — замужество, четверо детей.
Логин к тому моменту был достаточно известен — один из первых бурятов-лётчиков, закончивший читинское лётное училище, прошедший Халхин-Гол. А потом была война.
Логин рвался на фронт, но остался на востоке Союза. Сначала как лётчик инструктор, потом как командир звена разведчиков, летавших над оккупированными японцами территориями …
А потом — как личный пилот командующего 17-й общевойсковой армии генерал-лейтенанта Данилова. В любую погоду. В любое время суток. Без радиосвязи и метеоразведки, вдали от цивилизации и подготовленных аэродромов. Случись что — рассчитывать можно только на себя. Летал на разведку, доставлял грузы, возил людей — очень важных в тот момент людей. Война с Японией закончилась в сентябре 45-го. Полёты продолжались — теперь уже не только над Монголией, но по всему Китаю. В те города, которые заняла Красная армия, и в те, где ещё были японцы, Логин возил советские делегации. Когда война закончилась, его колоссальный опыт полётов в сложнейших условиях позволял ему стать пилотом гражданского воздушного флота, но выбрал другой путь.
В 48-м году Логин поступает на службу в Восточно-Сибирское геологоуправление. А СССР вступает в новую войну — на этот раз холодную. За три года до того американцы сбросили на Японию две атомные бомбы. Теперь новый противник американцев — СССР. В Союзе великолепно представляют возможности Запада по производству нового оружия, и многие считают, что теперь есть только один способ не повторить судьбу японцев — получить собственную бомбу. И не одну. А для этого нужен уран, много урана.
В 42-м году, когда советский атомный проект только начался, количество металлического урана было мизерным. Урановые руды в шахтах Центральной Азии были очень низкой концентрации, и общее количество урана было куда меньше той сотни метрических тонн, которые были нужны Игорю Курчатову для запуска первого реактора.
И было совершенно непонятно, где его взять.
Да и не до того было в годы войны, когда само выживание СССР было под вопросом. Обратились к американцам — те поставили 10 килограмм урана и несколько сотен — урановой окиси. В 44-м году советские лаборатории сумели произвести первый килограмм собственного урана. В 45-м добавились «немецкие поставки» — общее количество металлического урана в стране начала приближаться к 100 килограммам, едва достаточного для пуска первого реактора. К тому моменту, американцы уже получили бомбу. Союз в спешке искал новые месторождения — в Эстонии, Средней Азии, Болгарии. В спешке расконсервировали довоенный рудник в Богемии, на котором работали тысячи немецких военнопленных, а после их освобождения — советских заключенных.
25 декабря 1946 года в СССР осуществили первую цепную реакцию — на чешском и восточногерманском уране, горное оборудование для добычи которых собирали по всем оккупационным зонам. Доля «советского» урана была незначительна. А «несоветский» уран был в радиусе нескольких минут полёта американских самолётов.
Начиная с 1948 года был организован поиск месторождений урановых руд на территории СССР. Для работы с воздуха использовали самолёты (как правило, Ан-2) со специальным радиочувствительным оборудованием на борту. Приборы были несовершенны — для их сравнительно надежной работы, лететь надо было на высотах до 100 метров. Зачастую — в условиях гор, тумана, без радиосвязи и нормальной навигации. В чем-то это было страшнее и тяжелее, чем в войну. Лётчики регулярно разбивались — на их месте тут-же появлялись новые. Советский «урановый» проект курировал лично Берия, и поиск месторождений урана действительно был для СССР вопросом выживания.
В эпоху становления реактивной авиации, Логин облетел на Ан-2 почти весь Красноярский край, Чукотку, Бурятию, Иркутскую область. Возил первые команды геологов в Мирный, где нашли первые знаменитые алмазные трубки. Поднимался на перевал Мунку-Сардык к альпинистам. В его жизни не было безумных скоростей и гонки за высотой лётчиков реактивных самолётов. Там был пронизывающий холод Сибири и отсутствие права на ошибку. Умел сесть на любом пятачке, умел взлететь с любой полосы. Логин стал своего рода легендой для малой авиации Сибири.
После ухода на почетную пенсию, стал начальником Кыренского аэропорта в Тункинской долине. Там он и умер в 82-м, после долгих лет полётов. Не выдержало сердце.
______________________________________________
Кроме Базыра Башлеева и Логина Убеева, в Бурятии родилось множество талантливых лётчиков. Про Василия Михалёва и Петра Харитонова я уже писал. Борис Степанович Быстрых воевал с первых дней Великой Отечественной, погиб в 230-м боевое вылете в 43-м году под Вязьмой. Александр Михайлович Тюрюмин был лётчиком-испытателем ОКБ Илюшина, установил 43 мировых рекорда. Юрий Семёнович Быков, лётчик-испытатель Улан-Удинского авиационного завода, трагически погибший в 68-м году.
И многие другие.
Автор - Артём Наливайко
#наливайкокат #ВОВкат
