Есть мнение, что сами по себе, без участия разума, могут идти лишь процессы разрушения, но не созидания и усложнения, и что взрыв, даже очень Большой, не способен собрать автомобиль из мусора. И это очень понятное мнение, основанное на доступном каждому опыте. Всякий может лично поставить эксперимент, хоть мысленный, хоть не очень, и убедиться, что взрыв на свалке ничего не усложняет и ничего (кроме проблем тому, кто его устроил) не создаёт. А потом тот же всякий может задуматься и обратить внимание, что примером сложного объекта, который сам по себе не возникает, во всех случаях у него выступил предмет рукотворный.
Ну, правда. Самосборка часов такой же абсурд, как и изготовление дуба из молекул с помощью пинцета и отвёртки. У наручных часов нет и не может быть естественного механизма возникновения, потому что они — объект искусственный. Если же обратить внимание на творящееся за пределами «второй природы», которой человек себя окружает (да и внутри неё достаточно соответствующих примеров), сложность сама по себе очень даже охотно растёт. Растёт с самого начала — с фундамента. Наиболее распространённая реакция во вселенной, это синтез гелия из водорода. Да и гелий времени не теряет, и норовит перейти в более тяжёлые элементы, причём именно при взрывах — сверхновых. А разлетающиеся атомы, затем, сами по себе выстраиваются в более сложные структуры — молекулы.
Ну, как «сами»? Под действием законов химии и физики. Которые позже, когда условия сложатся, заставляют молекулы построиться в сложные геометрические структуры — кристаллические решётки. Из беспорядочно мечущихся молекул пара вырастает снежинка. Причём, — что важно, — вместе с энтропией вырастает. Энтропия — мера необратимого рассеяния энергии, и именно это при остывании пара и происходит. Энергия рассеивается, энтропия растёт, упорядоченность — тоже.
...А как же с тем, что энтропия является мерой беспорядка, и второе начало термодинамики требует непрерывного возрастания хаоса. Никак. Формула второго начала общедоступна, и каждый может убедиться лично, что «порядок», «хаос» и «сложность» переменными в ней не являются. Равно, как физика и термодинамика в частности такими понятиями не оперирует вообще. И это тоже легко проверить по справочнику. При необратимом рассеянии энергии сложность может как расти, так и убывать. Это никак не связанные процессы.
Пройдя же дальше, на следующий уже уровень, можно заметить, что растут не только кристаллы, но и, допустим, деревья. Принцип там тот же. Химические и физические законы лепят из молекул воды и углекислого газа более сложные, и выстраивают полученное в сложные структуры. Как технически у них это получается, — возникновение жизни, — отдельная, длинная, тема. Здесь же стоит рассмотреть другой, не менее важный, вопрос: зачем молекулам это нужно.
...Есть, ведь, и ещё одно мнение, также основанное на бытовом, ложно понятом опыте, согласно которому примитивные организмы приспособлены лучше сложных. Ибо бактерии, например, есть везде, приспособлены к условиям самым разным, включая такие, в которых человеку никак не выжить, и обладают настолько высокой жизнестойкостью, что даже намеренно вытравить их проблематично. Зачем им эволюционировать, усложняться, повышая собственные запросы, требовательность к условиям, и, соответственно, уязвимость?
В чём ошибка? Для начала, в «разных условиях». К разным условиям приспособлены разные виды бактерий, каждый же по-отдельности, лишь к очень узкому их диапазону. Некоторые, например, могут выжить только в минеральных источниках на дне океана. То есть, приспособлены плохо, — их жизненное пространство на всей планете ограничивается гектарами. Самые же древние микроорганизмы, вообще, только в коацерватных каплях могли существовать. Для того же, чтобы освоить условия разнообразные бактериям нужно было, именно, эволюционировать, создавая новые виды.
И, да. Усложняться, осваивая новые механизмы адаптации. Всё более изощрённые. Если считать мерилом сложности информационную ёмкость ДНК, разница между человеком и бактерией перестанет казаться разительной. У микроорганизмов своя стратегия приспособления. Не усложняя собственное строение, они адаптируются методом подбора биохимического ключа к условиям. Каким-то конкретным. Предельно узким. Так что, иные, вообще, могут выжить только внутри более крупного существа. Но сам по себе химический «ключ», превращающий вещества в окружающем бактерию растворе в нечто пригодное для её питания, бывает сложен невероятно. Иногда он отпирает, буквально, земные недра.
Но это — одна из стратегий приспособления, причём, с очевидно ограниченными возможностями. Неправда, например, что бактерии «есть везде». Даже просто без жидкой среды они не могут. Некоторые жизненные затруднения «биохимическим» способом не решаются. Например, если надо кого-то съесть. В самом деле: осваивая новые условия, бактерии становились «условием» сами, создавая питательную биомассу. Кто-то должен быть приспособиться к этим условиям. А это уже подразумевало усложнение структурное: требовался хотя бы самый примитивный рот.
Дальнейшее развитие канала зависит от подписчиков. Блог с ежедневными публикациями, это не развлечение, а работа.
...Очевидно, что над хищником появится собственный хищник, более сложный, чтобы уметь уже догнать, схватить и даже сжевать в перспективе. Преимущество же достигается усложнением, приобретением того, чего лишены конкуренты и жертвы.
Примеры обратного, —адаптации путём упрощения строения, — предсказуемо редки и почти всегда связаны с паразитизмом. Представляющим собой, опять-таки, стратегию приспособления, причём худшую, — самую ограниченную из всех. Ведь мало того, что паразитизм возможен лишь в случае наличия более крупных и сложных существ. Мало того, что приспособление путём упрощения парадоксальным образом требует поиска технических решений сложности запредельной. Причиняя вред хозяину, паразиты вредят и себе, сокращая собственное жизненное пространство. Как следствие, их масса относительно к массе свободноживущих организмов близка к нулю.
