Если у русских есть сердечность, то у украинцев – мягкосердечие. Слово, вроде бы, похожее, но смысл его совершенно другой. Как ни странно, но, мне кажется, у украинцев мягкий строй души. Умелыми руками из них можно слепить всё, что угодно, привить любые черты, перестроить на нужный лад. Это народ, который по своему мягкосердечию ни на чем не настаивает, но если его обработать должным образом, становится фанатичным.
Другие народы пожестче устроены. Попробуй перевоспитать цыгана. Посели его в квартиру – через некоторое время он устроит там табор. Цыган будет жить в городской квартире так, словно это его кибитка, набитая тряпками, и он кочует в ней по жизни. Цыган останется цыганом, китаец китайцем, немец немцем, и только украинец сможет стать любым из них.
Как сказала мне одна укропатриотка в ЖЖ: «Географическое положение Украины в центре Европы открывает ей блестящие перспективы. Украинец может стать кем угодно, выучить любой язык и примкнуть хоть к полякам, хоть к венграм, хоть к румынам, не говоря уже об англичанах и немцах».
Когда же он примкнет к себе?
Украина, выходя из состава Союза, отделилась при условии невступления в НАТО. Потом ее поднастроили, и Украина подумала: почему бы и нет? Там пирожков дадут.
Ошибка украинцев в том, что они считают себя свободными в выборе. Но свобода их примерно такая же, как у гулящей девушки: не с одним, так с другим; не с другим, так с третьим; все ее любят – никто замуж не берет. Представьте, когда такая девушка начнет «выбирать». Я привожу это сравнение не потому, что хочу принизить Украину, а чтобы яснее обрисовать ее геополитический статус. Так вот, при таком статусе нужно вести себя очень осторожно.
Никто не может быть абсолютно свободен. Позиция «делаю, что хочу» - это мозг трехлетки. Взрослый человек осознает свои обязательства и не ведет себя с близкими, как потребитель. Так взбалмошная жена говорит верному мужу: «Я полюбила другого, прощай». Не осознавая, что муж ее все эти годы кормил-поил-одевал-заботился, что есть общие дети, недвижимость, и жизни их так вросли друг в друга, что разорвать эту связь одним «хочу» будет чудовищно больно.
