Митавский переулок, очень узкий и изогнутый практически под прямым углом, явно не самое лучшее место для строительства доходного жилья. Но острота «квартирного вопроса» в стремительно растущем Петербурге начала прошлого века позволяла извлекать выгоду практически из любого свободного квадратного метра. Даже самого неудобного. Впрочем, не всем конечно…
Этот доходный дом на «митавском изгибе» был построен в 1906-м. Участок был маленьким и тесным, что обусловило г-образную форму строения – единственный вариант обеспечить относительно нормальную освещенность в квартирах и хоть какой-то, пусть и очень скромный, двор. Лестничные марши в узких парадных тоже пришлось делать «максимально эргономичными». Правда они получились для такой «тесноты» достаточно светлыми за счет оригинального использования в широких оконных проемах стеклянных кирпичей системы Фальконье. Проект дома был выполнен в стилистике северного модерна, весьма популярного в столичных архитектурных кругах того времени, а выделялся он в череде подобных строений своими оригинальными «лягушачьими» тимпанами. Вообще лягушки в декоре северного модерна тема довольно распространенная, но именно тут их действительно большой «выводок». Не случайно в народе этот дом прозвали «Дом с лягушками».
Автором сего оригинального проекта был Николай Давидович Каценеленбоген. 27-летний выпускник Института гражданских инженеров в самом начале своей карьеры - ревностный поклонник модерновой стилистики. Дом в Митавском переулке был для него одной из первых, а возможно и самой первой его работой. И вот тут начинается самое интересное…
Владельцем этого небольшого участка в течение многих лет был Иван Илларионович Бойцов. Собственно в этом месте он и проживал. Первоначально, дом построенный Каценеленбогеном принадлежал именно ему. Но… Не знаю как вам, а мне лично трудно себе представить, что почтенный Иван Илларионович, занимавшийся упаковкой и перевозкой мебели, вдруг решил перестроить свое единственное домовладение «в углу» под модный модерн, да еще и заказать проект никому не известному начинающему архитектору-еврею, пусть и сыну довольно известного в городе дантиста. Всякое конечно бывает, но, думаю, что история с появлением этого дома была немного другой. И дальнейшие события тому подтверждение.
Скорее всего заказчиком проекта и инвестором строительства выступал не сам Бойцов, а человек, которому Иван Илларионович решил этот участок продать. Я уже встречался с такими схемами. Вероятно на то были свои причины и выгоды, а реальная цена договоренностей стороны полностью устраивала.. Дом был построен, начал давать определенный доход, прежний владелец перебрался жительствовать на Фонтанку и вот тогда настоящий заказчик «вышел из тени». В 1908-м хозяином стал потомственный почетный гражданин и владелец пяти доходных домов в столице Арон Яковлевич Гутман. Тут все складывается. И с приглашением Каценеленбогена, и с северным модерном. Правда вот само место… Но похоже Арон Яковлевич прекрасно знал что делал и продал этот дом уже в 1909-м.
Следующий владелец «Дома с лягушками» был самым известным и самым… неожиданным в его истории. Дом приобрел знаменитый столичный художник и декоратор близкий к императорскому двору, академик живописи и главный хранитель картинной галереи Эрмитажа Эрнст Карлович фон Липгарт. Зачем владельцу совсем нового роскошного доходного дома на Каменноостровском проспекте работы известного Василия Васильевича Шауба понадобился этот «модерновый эксперимент» в Митавском переулке? Естественно сам Эрнст Карлович сюда переезжать не собирался. Да и доходов с этого места получать не планировал. Дом он приобрел не для себя (хотя и числился собственником), а для своего старшего сына.
Роман Эрнестович фон Липгарт был далек от любимого дела отца. Лейтенант флота, настоящий энтузиаст и один из создателей российского подводного флота, герой русско-японской войны…Не берусь судить какими на самом деле были взаимоотношения отца и сына, но отец решил, что сын и его супруга должны проживать отдельно. Почему именно этот дом тоже сказать сложно. Может дело было в стоимости. Может, руководствуясь какими-то своими интересами, Роман Эрнестович выбрал дом сам. А возможно оборотистый Арон Яковлевич Гутман нашел свои ходы и убедительные резоны…
Впрочем, судя по всему, инвестиция фон Липгарта оказалось неудачной. Уже в 1914-м дом опять продают, а Роман Эрнестович с супругой перебираются жить в съёмную квартиру на Васильевский остров. Как бы то ни было, «лягушачий» дом опять обрел нового хозяина и, похоже опять не без участия вездесущего Гутмана. Последним его владельцем стал… провизор Абрам Семенович Венгеров. Может быть ему больше повезло с доходами в этом странном месте. Мы, увы, уже не узнаем…
У основных героев сего рассказа судьба сложилась по разному, но все они после революции остались в России. Николай Давидович Каценеленбоген стал востребованным советским архитектором и конечно давно отошел от «стилистических пристрастий» молодости. Он скончался во время войны, в 1943-м, в возрасте 64 лет. Эрнст Карлович фон Липгарт практически до самой кончины был бессменным и надежным хранителем сокровищ Эрмитажа. Он прожил долгую жизнь и умер в 1932-м. Ему было 84. Его старший сын остался верен интересам развития российского флота не взирая на смену власти. Когда началась война ему было уже 60. Роман Эрнестович и его супруга умерли в 1942-м в блокадном Ленинграде.
Такая вот история.
