Историческим центром древней Гиркании была Задракарта, с которой, видать просто по созвучию названий, и отождествляется Сари - центр нынешнего иранского остана Мазендеран, крупный город на полпути от моря до гор (километров по 20-30) на реке Таджан.
Это его в 913 году сожгли и разграбили русы - уровень Каспия был тогда выше, реки - полноводнее, и Сари, из которого ныне не видать моря, служил главным портом Табаристана, как называлась эта земля в те времена, когда название Гиркания уже забылось, а название Мазендеран ещё не пришло. А
фанасий Никитин в 1468 году уже высаживался в портовом городке Чапакур, где жил полгода, а в Сари и Амоль ездил по делам - торговый путь был уже не тот, что при хазарах, и административный вес значил больше торгового. В 1782-86 годах Сари даже успел побыть столицей Персии - именно здесь находилась резиденция основоположника новой династии Каджаров мазендеранского тюрка Ага-Мухаммеда, позже решившего перебираться в Тегеран.
Портами Мазендерана же всю его историю были мелкие поселения, которые ныне и на карте не очень-то найдёшь - Чапакур в Средние века, Мешхедесер в 19 веке, Бендери-Гез, где была фактория русских армян, или Бендер-Туркмен у начала Трансиранской железной дороги, пробитой в 1930-х годах через горы Эльбурса. По ней я сюда и приехал утренним поездом, возвращаясь из Голестана в столицу:
Вокзал Сари 1930-х годов похож на образец архитектуры "пленных немцев", а самая красивая его часть - мечеть, пристроенная, видимо, уже после Исламской революции:
Буквально на выходе с вокзала со мной разговорился молодой самодовольный стильный перс, которому показалось очень смешным, что я предпочитаю ездить по постсоветским странам. Вообще, при всей здешней этике и вежливости, посмеяться над собеседником для иранцев нормально, то есть здесь это, кажется, вообще не считается чем-то обидным. Удивило, или скорее даже покоробило моего собеседника и то, что я не был в древних городах типа Йезда, и кажется, именно в тот момент я понял, что в Иран ещё вернусь.
На другой же стороне привокзальной площади звучали наперебой надрывные крики, словно неверные изобразили Пророка в обличии свиньи. Нет, на самом деле это полицейские грузили на эвакуатор драндулет приехавшего в город селянина:
Пейзаж Сари после 3 увиденных ранее иранских облцентров (Решт, Казвин, Гурган) и ещё пары крупных городов (Энзели, Гумбади-Кавус) был до тоскливого знаком - извилистые улицы да стоящие "единой фасадой" новые дома разных размеров и форм:
По дороге к центру меня привлёк парк со стоящими в нём одноэтажными домами. В облике их было что-то донельзя режимное, и если бы не сидевшие за забором женщины с колясками да шумная молодёжь, я бы вряд ли рискнул заходить туда сам.
Веб-переводчик по названию этого места выдаёт - Армейский бульвар, то есть персы отважились сделать прогулочную зону даже не из старых фабрик, как в Европе, а из каджарского гарнизона:
Посреди сарбазских казарм - сверкающая новизной мечеть:
И странный корпус с обшивкой контрфорсов в виде киноплёнки - как я понял из викимапии, где-то тут планируется сделать музей оружия:
Впрочем, как следует рассмотреть это всё мне не дали подростки, при виде иностранца пришедшие в экстаз и всей толпой, улюлюкая, ходившие за мной. Сначала они безобидно кричали "Хэллоу!", но что-то в их хэллоукании было неприятное, и я не откликался. Тогда пацанва перешла к явным оскорблениям, которые можно было понять по тону и отдельным английским словечкам.
В общем, мне стало казаться, что ещё чуть-чуть - и дело дойдёт до физического контакта, тем более по словам знакомого, прожившего в Иране несколько месяцев и так и не полюбившего эту страну, шпана тут не то чтобы очень многочисленна, но есть. Отстали ребята только за грандиозными воротами, через которые я вышел с Армейского бульвара на автокольцо Городской площади:
В функционалистическом домике 1930-х годов я сходу признал мэрию, по большей части, наверное, переехавшую в более солидное здание. А в целом - межвоенка и межвоенка, совсем как где-нибудь в Польше или Румынии:
Напротив, на опушке Городского парка - симпатичный памятник точно не знаю кому. Но "великих земляков" в Мазендеране много - в истории Ирана этот регион оставил непропорциональный своему размеру след:
В переулочке за парком мой взгляд привлекло ещё одно внушительное здание явно межвоенных времён:
Я бы принял его за дворец шаха Резы Пехлеви на малой родине (последняя династия Пехлевидов тоже происходила из Мазендерана), а может, на момент постройки это он и был? И стоял тогда, уж конечно, не зажатый соседними зданиями, а глядящий фасадом в парк.
Теперь здесь банально налоговая. Но скорбные быки на капителях неимоверно хороши!
Дальше на главную улицу уже выходят отголоски базара - он по ходу нашего движения слева:
Старый город же по обе стороны, выходя на большие улицы характерными фасадами длинных лоджий:
Вот и "самый центр" - Часовая площадь с несерьёзного вида башенкой, законченной в год Исламской революции (1979), и потому, быть может, ставшей официальным символом Сари:
По краям площади - неимоверная толчея, в которой мне, в отличие от многих столь же людных мест Ирана, навязчиво хотелось присматривать за рюкзаком. Из толпы порой возникали прохожие, пытавшиеся даже без знания английского узнать, как у меня дела. А местные женщины часто носят товар на голове - не припомню такого в других местах Ирана, зато по Таджикистану это вполне знакомый сюжет.
Напротив домика с кадра выше можно свернуть во двор, раскрывающийся огромной площадью:
На которой встречают двойные мавзолеи имамзаде Зейналлы Абеддина (1445). Имамзаде, как и всюду в Иране - это потомки 12 праведных имамов от Али ибн Абу до Сокровенного, на памяти о которых зиждется шиизм. Архитектура же русскому глазу покажется очень знакомой - то ли шатровые церкви, то ли башни кремлей, то ли татарские мавзолеи: где зародилась подобная форма зданий, единого мнения нет до сих пор, но совершенства она достигла в Хорезме, откуда распространилась как на север, в Золотую Орду и далее на Русь, так и на юг - в государства огузов. Тюркские шатровые мавзолеи 15 века - "визитная карточка" мазендеранского зодчества:
И только почему их два, если везде фигурирует один имамзаде, я так и не смог разобраться - может, во втором покоится его супруга, или и вовсе тут одно здание мавзолей, а другое мечеть?
С другой стороны улицы в базар упрятана Соборная мечеть, основанная арабами на месте зороастрийского храма, а в нынешнем виде построенная в начале ХХ века:
Ну как "в нынешнем виде"? В 2018 году мечеть на месте огнепоклонничьего храма сгорела, и тем не менее отстраивается в Исламской республике она очень быстро:
Рядом - загадочная многоэтажная структура. Я приметил её за дощатым забором, из-за которой торчала ажурная ограда, и местные с улыбкой отворили мне дверь.
Вообще, по ажиотажу, с которым тут реагируют на появившегося в поле зрения иностранца, я бы мог сравнить Сари разве что с Ферганской долиной - кажется, это именно что влияние Средней Азии, где приставать к путнику с бесполезными разговорами - значит, уважить его. Вот и через сотню метров от мечети ещё один прохожий при виде меня чуть из штанов не выпрыгнул, и активно жестикулируя, повёл к изукрашенным воротам:
За воротами мне показалось, что я забрёл на территорию школы - по двору перед внушительным зданием носились стайки детворы, звенели голосами под присмотром строгих учительниц, которых даже в этой чужбине не перепутаешь ни с кем.
Да и фотографировать мне мой спутник жестом не велел, а сперва повёл в закуток к охране. Но вскоре стало ясно, что с охраной он препирается не о разрешении на фотосъёмку, а о том, чтобы пропустить гостя бесплатно - здесь не школа, а краеведческий музей, куда дети пришли на экскурсию:
Если в Реште музей занимает неприметный межвоенный особнячок, а в Казвине - старинную баню, то в Сари музей поселили в самом роскошном старом здании, принадлежавшем Манучхер-хану Коббади и потому известному как Коббадия или Кальбадия.
Не знаю точно, кем был его владелец, но явно либо сановником, либо купцом. Коббадию он построил в конце 19 века, и собирал в ней коллекцию древностей. И эти вот чуднЫе львы, ваятели которых настоящего льва явно ни разу не видели, определённо куда старше, чем дом. Похожих странных львов я видел в резиденции Бухарского эмира, но не припомню подобного в Казвине, Тегеране или Реште - так что не ещё один ли это привет из песков Туркестана?
В доме неплохо сохранились интерьеры, в том числе шебеке - азербайджанские витражи, да и в принципе более всего Кальбадия напоминает знаменитый ханский дворец в Шеки:
А вот экспозиция музея неожиданно скудна, и кажется, не слишком разрослась относительно Манучхер-хановой коллекции. Из 4 краеведческих музеев Ирана, которые я посетил, этот пожалуй самый слабый, и вдобавок тут подписи нигде не дублируются на английском:
Поэтому не знаю, что здесь из Гиркании, что из Табаристана, что от кочевничьих огузских государств Белых и Чёрных овнов (Ак-Куюнлу и Кара-Куюнлу), что от Бавандов, что от Марашей, что от единого Ирана последних 400 лет:
Около музея - закуток с фигурой мазендеранца в народном костюме за синеватым стеклом. В отличие от прямо-таки восточно-европейского размаха сельской этнографии в Гиляне (вплоть до музея деревянного зодчества), мазендеранцы явно позиционируют себя народом древних горожан.
Экспозиция располагается на втором этаже главного дома:
А узкий проход за ним ведёт к продолжению музея:
В баню, которая, как я понимаю, не была частью Кальбадии, но примыкала к ней вплотную и может строилась на деньги соседа-богача:
Судя по явно водоподъёмным механизмам в подвале, баня если не действующая, то по крайней мере музеефицировалась не так давно:
Внутри ничего похожего на экспозицию - только интерьеры, простые и строгие:
А назначение отдельных помещений мой спутник красноречиво показывал жестами - то снимая с себя невидимый дополнительный слой одежды, то присаживаясь над канавкой орлом:
Где-то в городе есть ещё и пара огромных сардоб (подземных цистерн). Но как и в Казвине, я многого здесь не нашёл. Покинув Кальбадию, я пошёл куда глаза глядят:
Старый Сари с его черепичными крышами и какой-никакой проработкой фасадов определённо целостнее Старого Решта, но ни в какое сравнение не идёт со Старым Астрабадом в соседнем Горгане. Многие дома, как и всюду в Иране, заброшены. А в окнах - шебеке под толстым слоем пыли:
Самый красивый старый домик Сари, по крайней мере из мне попавшихся:
Старый город тут представляет собой россыпь дворов в глубине кварталов меж больших улиц. На самих же улицах - сплошь стекло, бетон и шум машин. Вот я перебежал дорогу, и тут же был пойман охранником банка - поить гостя чаем да пытаться расспрашивать о России и о впечатлениях от Ирана на двух английских и трёх персидских словах.
Дальше улица вывела меня к площади Шохады (в нашем варианте ближайшим аналогом была бы, наверное, площадь Мужества) с весьма впечатляющим памятником, посыл которого зависит в основном от геополитических взглядов наблюдателя:
Отсюда ещё километра три (которые я преодолел на такси) до Таджана - немаленькой по иранским меркам реки:
Особенно выше по течению, где уровень держит плотина. Ниже Таджан уже в мае выглядел почти сухим - и всё же когда реки были большими, а корабли - маленькими, именно по нему до самого Сари поднимались свирепые русы.
Что интересно, имея под боком реку, город иранцы предпочли строить в стороне от неё - с одной стороны, на узкой полосе между горами и морем бывают страшные паводки, а с другой - кажется, в стране пустынь и гор просто нет традиции жить у реки:
Впрочем, в пейзажах Затаджана легко узнать столь знакомый по российским городам Тот Берег:
В пыльных улочках которого скрывается ещё один шатровый мавзолей Имамзаде-Аббас (1497), украшенный, внезапно, крестами:
В мавзолее красивое убранство с росписями по сводам и дереву. Особенно хороша сама гробница покоящегося здесь святого, но кадр с ней не удался:
Напоследок - несколько фотографий из разных точек Сари, по которому я изрядно покружился в савари, собиравшем пассажиров в Тегеран. Вот мельница - если Гилян славится рисом, то Мазендеран - более привычными в наших краях видами злаков:
Колёсо отмечает автовокзал:
Расписные пилоны эстакад - вполне общеиранская деталь:
Как и торчащие в самых неожиданных местах могучие водонапорные башни:
А последним впечатлением Сари стали висячие сады, в которые самопроизвольно превратилась брошенная стройка: