Я взял отпуск ради такого случая! Шёл по лесной тропинке и вдыхал ароматный лесной воздух. Как в детстве, Свадьба моего друга. Боже! Вернулся в это чудное место, там где-то был наш шалаш! Вот сейчас…
— Папа-а-а!!! Папочка!!! Ты приехал!!!
Из-за кустов выбежало непонятное создание в шортах и панаме, обхватило маленькими руками и ногами тоже, пыталось дотянуться до лица.
— Вася стой! Васька, куда ты на дядю!!! Иди сюда быстро!
Из других кустов выпрыгнула девчонка повыше и постарше, обхватила Ваську и попыталась от меня оторвать.
— Тише, сестренка, ты видишь, как крепко пацан держит! Я на вас грохнусь сейчас!
— Я не пацан, я девочка! — Не расцепив руки пропищала девочка и ещё крепче прижалась.
— Вася отпусти! Это дядя чужой, не папа, Это дядя! Пусти его быстро, он злой!
— Я добрый.
Девчонка постарше все ещё тянула маленькую.
— Тянут потянут, вытянуть не могут! — пропел я и не выдержал, засмеялся над ними. Обе были в одинаковых панамках, только младшая в шортах, а старшая в льняных широких штанах.
— Он добрый, — жалобно сказала маленькая, — Это мой папа!
— Я добрый дядя. Папа твой ещё не приехал.
— Вася, слышала? Еще не приехал. — строго, как мамаша, высказала старшая и крепко взяла Ваську за плечо.
Девчонка, наконец, отцепилась и жалобно спросила:
— А почему? Когда он приедет к нам? Ждём, ждём…
— Извините… Вы незнакомый, городской, она и перепутала. Пошли Васька. У нас там с тобой корзинки брошенные валяются… Я свою тоже кинула.
— Шалаш тут на дереве не видели?
— Неа, не видели… Извините ещё раз…
Девчонки скрылись в кустах.
— Раз не видели, значит нету больше моего шалаша.
Я перевернул бейсболку козырьком назад и пошёл обратно к деревне.
Вот уже десять лет, как не приезжал в эту тихую родную деревушку, где родился и вырос, не бродил по склонам холмов, не купался в ледяном ручье и не выслеживал бобров до их хатки, чтобы посмотреть на маленьких крысёнышей-бобрят... И не вспоминал. А хотелось открыть дневник в памяти и всё пережить заново. Переосмыслить... Понять...
Что за имя для девчонки - Васька. Хуже не придумаешь. Еще бы Ванькой или Петькой назвали.... Эх, говорят, тяжело прощаться, а мне вот тяжело возвращаться. Бабуля с дедом померли в один год, навещать стало некого....
Приехал на свадьбу. Жениться мой друг решил ещё до армии, куда мы вместе пошли, только невеста в город умотала и ждать своего деревенского парня не стала. Вот он сначала перестал верить в любовь, а после того, как отошел - дом себе сам построил, друг Семён своими руками деревья посадил, нашёл себе в соседнем селе девушку хорошую, молодую полногрудую хозяйку "кровь с молоком" и пригласил старых друзей детства на свадьбу.
К свадьбе деревня готовилась основательно.
Наряжали свои машины, у кого они были, детей наряжали, старики достали галстуки, бабуськи свои новые цветные платки, молодежь красила волосы друг другу, не иначе, как сами - все какие-то палёные, обесцвеченные халтурно. Менялись нарядами девушки, парни ходили туда сюда ... и бутылками гремели.
То и дело раздавался бой стаканов и восклицания: "Готовность номер один, первый пошё-о-ол!!!"
Я на своей милахе уже ленты шелковые тоже понавесил. Банты привязал, шары надул, сложил на заднее сиденье. Почетная миссия возложена - прокатить на "Ягуаре" молодых до районного загса, потом на "Зенитку" - наш самый ближайший памятник. Там они повяжут ленту на какую- то ель, и обратно - в дом невесты, где свадебку праздновать решили.
Мужики и деды меня приняли хором нестройных голосов:
Хор-р-рош!!!
Ай постреленыш, как подрос!
Вот годы идут!
Только вот бегал за телёнком, да гуся таскал под мышкой!
Ай молодец!!!
Городская физиономия стала!!!
А усы-то где, как у деда Митьки?
Эх без усов не так похож!
Друг подошел, обнял крепко, снова и снова обнимал.
— Кирюха! Ты молодец, что приехал, наконец! Сыгранешь нам на гитаре! Ты взял?
— Семён, взял, да я её в руки сто лет не брал! Если только спою нашу фирменную: ой то не вечер...
— Грустная она!
— А я ее весело спою, — хохотнул, и поправил ремень на джинсах, — Сём, ты что невесту не показываешь? Хоть фотку бы прислал!
— Тебе пришли, а ты вдруг отобьёшь! Красивая моя, во! — Семён показал округлости и тут же растянулся в ухмылке, — Опа! Какие люди!
К нам направлялась … Наташка!
Да, та самая Наташа, а по батюшке Владимировна. Целовалась так сладко, что все пацаны от неё потными да красными уходили. Я с удовольствием отметил наличие у Наташи крепко сбитой фигуры, густых и длинных волос, как я люблю, отсутствие передника, и ... шлепанцы на ногах мужские, черные, большие.
Была пора вечерней дойки, но, видно, коровы у неё не было или знала, что приеду, готовилась к встрече.
— Кирюшка, какой ты! Какой ты классный!!!... Я бы с тобой…
—Ты бы со мно-о-ой? — Протянул с круглыми удивленными глазами, — Привет, Наташ! Готова к бою? ... Составишь мне пару на выходные?
— А почему ж нет? Мужа моего Степана Годиновича поборешь, и создадим с тобой пару… на выходные…
— А-а, ты замужем! Вот оно что! — хмыкнул разочарованно и отвернулся.
Наташка сразу сообразила и ближе подошла:
— Я пошутила. Была замужем. Готова снова пойти, коли позовёшь!
— Так сама то и позови!
— Зову, Кирюш!
— Когда меня ты позовешь… боюсь тебя я не услышу… Так просто дождь стучит по крыше… — Запел Семен с хитринкой в глазах.
— Сёмушка, не каркай. Не нужен нам дождь!
Подошла совсем близко, приобнял за талию, почувствовал что хочу целоваться.
— Ладно, еще не вечер, увидимся Наталка. Я теперь большой.
— А ты и был не маленький, я помню тебя, Кирюш.
***
В день свадьбы проснулся спозаранку и сразу получил ушат ледяной воды. Кто на меня эту воду плесканул не понял, по дому носилась детвора.
Подозрение пало на самого рыжего и хитрого.
Я схватил его за шиворот и, отряхивая на него свои мокрые волосы, страшно рявкнул:
— Это ты меня облил ... живой водой?
— Это Мишка. Он во двор сбежал! — хохоча пропищал постреленыш.
— Приведёшь заразу Мишку - на машине прокачу с ветерком!
Рыжик кивнул и куда -то исчез.
Я вытерся, вздохнул и радостно улыбнулся. На меня уставились шесть пар глаз.
— Что, господа? Давно не виделись? А я вас тоже не помню! Как зовут?
— Дарина, — сказала самая маленькая пара глаз.
— Витя… брат ее старший.
— Нина..
— Катя!
— Денис!
— Точно Денис? Ничего Денис не путает? Имя то городское, а сам деревенский. — рассматриваю темненького пацаненка и думаю, чей же он такой.
— Сеструха так назвала… в честь рассказов.
— Ладно, верю! Следующий!
— Иванна! А это правда, что вы ... Васьки папа?
— Никакого Васьки не слыхал! Где этот ваш ... Васька?
— А пойдёмте, я вам покажу. Врёт она, да? Вы же друг дяди Семёна и никакой не папа. А она с утра там врёт!
— Показывайте, а я посмотрю и скажу - мой Васька сын или чужой!
— Это не сын, это девочка. Она замухрышка ненормальная.
— Ванька, а ты тоже девочка?
Иванна уставилась серыми глазёнками и пожала плечами:
— Это вы мне?
— А кому же? Иван на, значит Ванька в простонародье.
— Нет! Ив Анна! Понятненько? — девочка заулыбалась.
— Да уж куда ясней.
Это была та самая Васька. Она стояла у ворот, держала в руках одуванчик с желтой головкой и помахивала им. Без панамки. Два хвостика подрагивали, она не смотрела на меня, а посматривала.
— Ну и что не здороваемся?
— Папа! Привет!
— Василий, иди-ка сюда, я тебя рассмотрю получше! Признавайся, откуда ты взялась?
Девчонка подошла и послушно уставилась, задрав голову.
Я присел на корточки и стал её изучать.
— Кажись моя. Хотя, кто ж знает? Волосы похожи? Похожи. Глаза похожи?... Нет? ... А по-моему похожи. Веди к матери, будем выяснять!
— А маму нельзя. Её дед охраняет. Она работает!
— А сегодня выходной!
— Мама работает! Она хлебушек печёт! И печенье с пряниками на свадьбу!
— А кто же скажет, папа я или нет? Только мать и скажет! ...Показывайте куда идти!
Вся ватага повела меня за собой, мальчишки побежали вперед, девчонки подпрыгивали, Васька шла рядом и посматривала.
— Как отца-то зовут знаешь?
— Ванечка. Папа мой... Ванечка.
— А меня зовут стр-р-рашным именем Кир-р-р-ил-л-л!
Почти Кр-р-рокодил-л-л! — в шутку завыл и опять засмеялся.
Васька остановилась и стала тяжело дышать.
— Эй, ты чего? Малыш?
По щекам Васьки полились крупные слёзы, её грудь вздымалась как-то сильно и неестественно. Я заволновался не на шутку.
— Вася, что случилось? Эй, ... пацаны, она больна? Ей плохо? А ну... Что с тобой, Васька, не пугай дядю!!! Ребята, позовите кого, что ли?
Я упал на колени и стал за плечи легонько потряхивать. Хвостики запрыгали, и Васька зарыдала.
— Оса укусила, ну точно оса. Или пчела! Говори куда? Я подую или что там, ... подорожник приложу.
За спиной раздался спокойный детский голос:
— Да она всегда так! Молчит, молчит, а потом давай реветь и домой идет. Это же Васька! Правда, Иванка? Расскажи, что она врала...
— Это кто такой умный? Кажется Витёк? ... А ну брысь! Я приехал, давно не был, смотрю у вас тут... дедовщина процветает! Где её дед?
— Он тебя не пустит, дядя Кирилл! Он никого не пускает.
— Как нибудь прорвёмся, — зарычал я, поднял почти беззвучно рыдающую Ваську и понес по дорожке. Девочка руками меня не прихватила, как в прошлый раз в лесу, даже голову не склонила.
Непривычно было нести ребенка, который не держится за шею.
"Легкая такая, словно нет ничего, пакет из супермаркета тяжелее" - подумал я и пошел быстрее, обгоняя детвору.
Пахла девчонка чем-то похожим на молоко. Ноги у неё немного болтались, волосы уже начали меня щекотать, и я от неожиданности её легко чмокнул в щеку. Мокрая щека.
Деревню обойти я вчера не пытался, застолье организовали в честь прибытия, а сейчас особенно по сторонам не глазел. Отовсюду, тем не менее, уже повылазил народ.
– Как-то они нас подозрительно рассматривают, да, Вася? – заметил я осторожно и стал болтать успокаивающе. – А что это за непорядок - заборы покосились, калитки на соплях, крыши все - старьё черепичное, у нас такие дома сносят... Беднота, и... красота!
– Дядя Кирилл, а вы прошли поворот. – Крикнул кто-то из мальчишек со спины.
– А что ж вы не сказали, я ж не знаю куда идти!
Ужасно захотелось крепкий зерновой эспрессо и пряник. Настроение мое повышалось с каждой пройденной дорожкой - всё осталось прежним в этой родной деревеньке, странная ностальгия ударила. Хотелось побегать, сыграть в казаков-разбойников, Наташку поцеловать. Сочно. Ей, наконец резко с чувством задрать... Жаль, жаль что дом отец тоже продал, жаль... Здесь можно хоть пару дней, но отдохнуть, рыбу половить, поваляться на траве, с Семёном сходить по грибы...
"Ваську жалко" – вдруг неожиданная мысль скакнула в голову.
Ехал я сюда вовсе не затем, чтобы носить на руках чужих детей без роду и племени, а к другу на свадьбу. И надеялся, что получу деревенский приз. Призом, разумеется, была Наталья.
Но после того как вновь встретился с ней и увидел в её коровьих огромных глазах щедрое обещание, ничего хорошего взятие замка без крепости уже не предвещало.
Раньше думал о ней днем и ночью. И когда играл на гитаре для деревенской публики, все время представлял, что Натали сидит и шумно дышит, вздымая пышные формы. Прям вот пел и представлял её.
Игра от этого становилась прерывистой, голос хриплым, но я все равно слышал посвистывания и довольные возгласы. Её в том числе. Песни играл патриотические и романтические.
– Вася, ты вообще дышишь? Как у тебя настроение, – спросил девчонку, снижая скорость перед домом, где паслись куры и дети, которые уже вперед прибежали.
-Ууууу...
– Я-то в порядке, а ты как там? Успокоилась? Дед твой, мать и сеструха еще скажут мне спасибо, когда узнают, что я тебя от осы спасал... Укусила она тебя, эта маленькая полосатая мушка. Да? Или нет? Что рыдала? Чего молчишь?
– Ты не Ванечка? ... Не Ванечка, да?
– Да брось ты это дело! Ждать! Приедет твой Ванечка! Играй, веселись, венки плети или что там девчонки в деревне делают. Не жди, и быстрее время пролетит! Вот увидишь, приедет твой папка Ванечка. Главное, чтобы мамка твоя мне по шее не надавала. А деда я помню, помню деда твоего...
Николай Трофимыч усатый, сгорбленный, уже полностью седой к калитке подошел и опёрся о нее.
– Привет! Дядь Коль! Узнаете меня? Вот, несу вашу рёву-корову... Как здоровье, как поживаете?
– Ты что это спустя десяток лет пожаловал? – поинтересовался Николай Трофимыч. – Давай её сюда, сбежала с раннего утра, всю ночь вскакивала.
– Откуда у вас внучонка-то? Никак баба Маня в капусте нашла!
– Племянница у меня живет...
Не успел дед договорить, как возле ближайшей калитки мелькнул цветной халат и выскочила старушка, на ходу повязывая косынку.
– Здрасте, бабушка! – первым поздоровался, опуская Ваську на землю и потрепав по хвостикам. Как жизнь?
– С божьей помощью, пока не померла! – убедила старушка звонким голосом. – А вы приехали к кому?
– А я тоже вас не узнал. Кирилл меня зовут. Ехал, ехал и приехал к Семену на свадьбу, я внук Никитиных! – Я подошел поближе к деду Коле, чуть не задев курицу в густой траве, которая не уступала дорогу. – Вот, знакомиться пришел. Мать этого ... кота Василия хотим видеть... Надобно поговорить!
– Алёнку? – всполошилась старушка. – Коленька, ты как?! Позовёшь Алёнку свою?
– Нечего! Иди откель пришел! Иди, иди. Нечего тут тебе вынюхивать, Кирилл! Свадьба пройдет, и дело с концом!
– Что вам жалко что ли? Я ж по делу.
– Иди, кому сказал! – топнул ногой дед. – Не выйдет она, не может!
– Работает что ли? А на свадьбу придёт?
Старушка подошла и начала что-то шептать деду.
Он словно удивился. Дед по виду и так скованно держался, пристально разглядывал свои руки натруженные, расстегивал ворот рубахи.
Странно, что с ним? Будто готовится произнести тожественную речь, но молчит, вздыхает.
Дети что-то щебетали, дразнили друг друга за спиной, я тут почувствовал ладошку - Васька всё же сама доверилась, за руку взяла.
Но её старый дед решительно поднял ясные, светлые глаза. Острые, как всплеск голубого света, словно ножом слова отрезал:
– Оставь нас в покое! Пошел отсюда! Или я возьму лопату, да как тебя... Я тебя провожу по хребту!
Видимо, слова эти дались старому человеку не очень легко, его пальцы дрожали.
Я, сделав небольшую паузу, поднял голову, и пошутил:
– Лопату? Закапывать будете меня? Или мою правду? То, что я хочу сказать её матери, касается только её и девчонок! Позовите.
Из дома показалось что-то маленькое светлое, сестрица старшая вышла, взглянула в нашу сторону и начала оседать, падать, голову запрокидывать назад, держалась только за косяк двери.
Я мигом отпустил Ваську, перемахнул через забор и подбежал, поднял легкое существо. Она была уже без панамки, темные, чуть повыше плеч волосы красиво завиты.
"Видно, что готовится к торжеству, на свадьбу собралась. Васька от другого отца, лицо у сестрички совсем другое", - сразу подумал и случайно вдохнул её запах. Свежей выпечки, ванили и еще чего-то вкусного.
– Мама! Это не Ванечка! - подбежала девчонка и стала тянуть её за юбку.
Девушка попыталась оттолкнуть меня. Но я просто не смог её отпустить. Хотя бы минутку хотелось насладиться и постоять вот так с ними. Подержать её в руках, вдыхая этот сумасшедший аромат домашней выпечки.
– Мама, мама…
– Это твоя мама? – я не мог отвести взгляд и рассматривал девушку, которую держал на руках.
Голос заметно дрожал. Не только голос, но и руки, что её держали. Чуть не выронил. Тёмные выразительные глаза, чистая кожа, нежная на вид, как шелк, длинные ресницы, губы бантиком, нос - миниатюрная кнопочка.
– А ну пусти! – услышал громкий строгий голос.
Нехотя высвободил из объятий.
– Она действительно ваша племянница? Откуда такую взяли? Где таких... раздают? Мне тоже нужна. – Пытался шутить, но мне было не до шуток.
– Разумеется племянница. Племянница моей покойной жены, дочь её сестры! Сейчас, сейчас... Аленка, что ты вышла? Ну? Иди в дом.
Девушка посмотрела на деда и тоже стала плакать вместе с дочерью беззвучно, грудь её поднималась, всхлипывания застревали в горле, чуть не задохнулась, как и Васька.
– У вас тут что, тюрьма, что ли? Алёнка? На свадьбу готовишься? Идешь? – я чувствовал, как руки полностью ослабли, онемели.
Она замотала отрицательно головой.
– А кто такой этот Ванечка? - решился я на нескромный вопрос, - Муж? Или не муж? Почему это Васька так плачет и в лицо его не знает?
– Не приезжал он к ней ни разу. – Николай Трофимыч уже обнял за плечи и в ухо шепчет, – Они письма пишут, рисунки рисуют, отправляют и возвращаются письма. Сирота она, одна осталась, я пригласил жить, как Маня померла.
– Тёть Маня померла??? Да что у вас тут происходит!!!
– А ты что думал? Десять лет носа не казал. Конечно... Кирилл, ступай. Ступай, сынок. Вижу лицо у тебя доброе, хорошее. Ступай и забудь. Мы тут сами...
– Помирать вы горазды! Сами. Давайте я этого ... Ванечку вашего поищу, что ли? Алёна пусть расскажет кто да откуда, приметы какие...
Николай Трофимыч вывел меня за калитку и повел в сторону Сёмкиного дома провожать. Детвора шла следом, как конвой и тихо переговаривалась.
Как оказалось, Алёна не жила в этой деревне. И в соседней тоже. Жила Аленка с бабушкой, которая померла и тётка её квартиру забрала по закону, а девчонку Аленку после восемнадцати в общежитие учиться отправила. Но возвращаться Алёнка не посмела после того, как поехала учиться. Она познакомилась там с каким-то Ванечкой, который её запугал, взял в оборот, а потом отказался от своих обязательств. И у неё родилась Василина Ивановна.
А познакомились они случайно. Пять лет назад, когда Маня померла, Николаю Трофимычу стало одной пенсии даже на одного не очень-то хватать. И чтобы себя занять, он поехал продавать мёд и кульки бумажные с лечебными травами. Уже всё продал, как увидел на рынке девчонку, которая мыла прилавки после мясных и молочных рядов. Ходила с тяжелым ведром, худая, а живот несуразно большой.
Волосы её были спутанные, глаза тоскливые.
Руки все красные, обветренные.
Про неё он, конечно, и не слышал раньше, но и на рынок не ездил. Подошел, спросил, кто такая. Оказалось, родителей нет, родных нет, а спит она на рынке, сторожит и спит.
Слово за слово - разговорились.
Аленка сказала, что потеряла жениха, поссорились с ним, ушла она, уехала из училища. Помнит только, как он про эту деревню ближайшую рассказывал, что у него отец с матерью тут жили. И однажды он её в какую-то деревню привозил, нашу или соседнюю. Кто ж сейчас знает. Говорит и не помнит, темно уже было. Вот именно на этом рынке они продукты-то себе и закупали. Потом в дом какой-поехали, а в какой-не помнит. Темно было, дома-то похожие. Здесь они и полюбились.
– Девчонка скрытная. Теперь она его из города ждёт, у меня, а я называю племянницей, так повелось. Ты человек не местный, много не болтай. Мы с ней почти каждые выходные едем на рынок, Ванечку, этого проходимца ждать. Наших всех... потихоньку спрашивал, да только вот нет у нас в деревнях ближайших никакого такого Ванечки подходящего. Ждёт она, вдруг, приедет.
Васька услыхала как-то наш разговор, не спала, и с тех пор вместе с ней ждет, детворе рассказывает разные небылицы.
– А какой он по описанию?
– Да кто ж его знает. Не говорит, молчит... Мож забыла уже, мож и придумала.
– Мож, на свадьбу её возьму с Васькой? – С надеждой спросил, все же без спроса не пригласишь, не выпросишь у такого серьезного порядочного деда, – Мож там кого узнает?
– Не надо нам. Не надо. Уезжай, среди своих кто найдется - возьмет с дитём, так и будет. А пока она Ванечку своего ждет, не трогай. Иди, Кирюх. Иди. Мы сами. Вот видишь - девчонки плачут из-за тебя обе.
– Да уж, нашли виноватого. Утро началось с водяного душа, полный дом детворы, Васька ваша папой кличет, мать её - такая же пигалица! Все ревут, а дядя Кирилл виноват.
Переглянулся я с дедом, и он сначала хмыкнул, а потом улыбнулся.
– Твой дед тоже шутником был, а мать серьёзная. И отец ваш серьезный. Как они там?
– А вот, как мы уехали, отец развернулся, клиника у него частная, и я тоже успел много чего... Нормально всё у нас. Извините, что вам нашутил до слёз. Ваське крокодилом представился, она испугалась и меня напугала своими женскими слезами. Ну так как насчёт свадьбы моего друга? Знаете Семёна-то? Мне без пары ой как скучно!
– Алёна тебе не пара, поиграться не дам. Буду гнать в шею. Её и так обидели, пять лет уж Василинке скоро.
– А ей сколько лет?
– Не принюхивайся. Двадцать пять годочков еще не справила.
– А что такая маленькая, худая? Я думал, сестра, особенно в лесной одежде, в косынке.
– Порода у неё такая, ест мало. Все боится лишний кусок у меня отъесть. И неконда мне тут с тобой лясы точить. Знаешь, как её у меня чуть не утащили?
– Куда утащили? Кто?
– Вот так поехали все троем продавать мед, травы, прянички, какие печет Алёна. А там, в городе, машина к нам подъехала, слово за слово, договорились, что вечерком приедут и весь мед заберут, выкупят. А чуть Алёнку у нас не забрали. Еле отбили с соседями. Пришлось мне криком кричать на всю деревню.
– Я же не такой.
– Ты красавец парень. Понравишься моей Аленушке, чую, что шибко понравишься, да сердце девичье разобьешь. Она-то кто? Чай не самая красавица. Из бедных и с ребенком. А ты? Побогаче любого здесь будешь. Иди, Кирюша, найди себе свободную легкомысленную девицу, погуляй, уезжай и забудь.
– Дядь Коль... Я вас понимаю. Вам хорошо, когда они рядом, Вы боитесь, что утащат... Но я не такой, я не утащу. Ваську хоть...
– Васька тоже имеет сердечко. Привяжется и будет тосковать. Не надо...
Вернулся почти к выкупу. Нашел рубашку, надел, как есть, чуть помятую, рукава закатал. Только вышел из гостевого соседского дома - увидел на крыльце наряженную Наталью.
Опустил взгляд - отличные туфли нацепила, это уже лучше. Каблуки - еще лучше. Мужские шлепки надо забыть. Не было их.
Приветственно спросил украдкой на ушко:
– Признавайся, уже соскучилась по мне?
Наталья медленно поправила прическу, улыбнулась приятно. Потом властно закинула руки за шею и многообещающим голосом промурлыкала:
– Нам будет весело!… Где же ты был так долго? Что не приезжал, Кирюша?
Я засмеялся в ответ:
– Наташка, я твоему Степану Годинычу пожалуюсь…
Обвел глазами кричащую молодежь, увидел девчуху лет восемнадцати.
Она смотрела на меня с восхищением.
– Кирюш, а ты изменился… Такой стал взрослый, удивительно как время летит. Мне ведь уже тридцать два будет...
– А ты совсем не изменилась… Правда не замужем?
– Правда. Но была. Я выйду замуж еще раз, и тогда снова буду верной женой!
Я рассмеялся, переводя взгляд на молоденькую девчуху, которая так и наблюдала за мной пристально, наивно, спросил:
– Обнимешь при всех? Чтобы вон, красавицы не засматривались? А то у них кавалеры обидятся.
Наташка обняла меня, и я вновь почувствовал её родной запах, который в прошлом делал из меня безвольного барашку.
Вспомнил о приличиях и сам отошел.
– Всё, Наташ. Миссия выполнена.
– Сегодня мы с тобой еще увидимся! – Наташка развернулась и направилась в сторону разряженных машин.
Я вновь подумал, что в деревне возвращается память.
Но мысли были не о Наташке, а о пропавшем парнишке Ванечке, которого ждут... Почему-то мне показалось, что Ванечка - это я, просто память еще не вернулась. А Василина - дочь моя.
Дорогие мои читатели, друзья. Спасибо, что дочитали! Лайки и комментарии помогают каналу жить, поставьте, пожалуйста, если вам понравилось и напишите мне о ваших чувствах в комментарии. Буду очень вам благодарна. Это, небольшая повесть в несколько глав - отдых перед тем, как начнётся новая интересная история.
ПРОДОЛЖЕНИЕ https://dzen.ru/a/Y1apZC0ksWlutam1
Другие интересные рассказы в навигация по каналу
Истории реальных людей, жизненные истории. Семья. Рассказ.