А вот с Марией Волконской история совсем другая, отличная от истории про Екатерину Трубецкую. Семья Волконских сильно отличалась от семьи Трубецких. Мария Николаевна была младше мужа на 18 лет. Ее выдали замуж насильно, по воле отца, а потому очень часто Мария жаловалась братьям и сестрам, что Волконский несносен.
Сергей Волконский
Генерал Сергей Григорьевич Волконский был самым старшим из декабристов и радикально настроенным. Когда его арестовали, их сыну Николаю было несколько дней от роду. Мария Николаевна не сразу узнала, что ее муж находится в крепости, а также о том, что некоторые жены арестованных решили ехать за своими мужьями в Сибирь и обратились с прошением к императору. С этого момента в чувствах Марии к мужу произошел резкий поворот. Теперь она уже была необходима мужу, который впал в сильную депрессию и был готов покончить с жизнью. В этом ее сильно поддерживала семья князя Волконского, особенно старались Репнины, с которыми она дружила, в то время как генерал Раевский, отец Марии Волконской, был в ужасе от того, что его дочь отправится в Сибирь. Между тем сам отъезд Марии Николаевны был обставлен совсем иначе, чем поездка в Сибирь княгини Екатерины Трубецкой. Трубецкая, обожавшая мужа, быстро собралась без лишнего шума. Мария долго ездила из Москвы в Петербург и в Малороссию, посещала родных и разные аристократические салоны, где ее все называли героиней. Вокруг этого события была всеобщая истерия. Все только и говорили ей об этой жертве, об ее подвиге во имя мужа и о том, что она прославится в веках. Сам Пушкин выразил ей восхищение. Он хотел передать ей стихи для декабристов «Во глубине сибирских руд...», но, как рассказывала Мария Николаевна, не успел, и бессмертное послание отвезла декабристам Александра Муравьева.
Само собой, поездка юной изнеженной женщины на сибирские рудники уже была подвигом. Но вряд ли Мария отдавала себе полный отчет — на какие лишения она идет. Ее не остановило даже то, что Николай I запретил декабристкам брать с собой детей. Первенец Волконских, оставшись без матери, с бабушкой по отцу, умер в возрасте двух лет. Как позже признавалась Мария Волконская в своих воспоминаниях, она никак и не рассчитывала, что проживет в Сибири долгие годы. Ведь находясь уже в пути, она узнала о новом распоряжении императора: те жены, которые отправились за ссыльными, не имеют права на возвращение. Она первая приехала в Благодатский рудник, спустилась в шахту, где работали каторжане, и, увидев мужа, встала перед ним на колени и поцеловала его оковы. С этого эпизода и началось романтическое воспевание жен декабристов. А дальше в их отношениях как мужа и жены наступает кризис. Мария Николаевна поняла, что как не любила мужа раньше, так и по-прежнему не любит, но пути назад не было. В ссылке родила еще троих детей — двух дочерей и сына, но одна из дочерей умерла, и в семье Волконских остались только дочь Нелли и сын Михаил. Один из современников писал: «Мария Николаевна была молода и хороша собой, Волконский же уже был без зубов, совершенно опустился и заделался сквалыгой».
На поселении Мария Николаевна сближается с Александром Поджио, у которого были демоническая внешность и пронизывающий взгляд. Сын декабриста Якушкина напишет впоследствии своей жене: «Много ходит невыгодных для Марии Николаевны слухов про ее жизнь в Сибири, говорят, что даже сын и дочь ее — дети не Волконского». Возможно, с Александром Поджио у них была просто человеческая дружба. Или игра — ведь светской даме положен воздыхатель. После смерти Марии Николаевны в семейном архиве ее переписка с Поджио не сохранилась, хотя были найдены более поздние письма Александра Поджио к ее сыну Михаилу и ее мужу. Так что доказать их связь невозможно.
Александр Поджио
Сергей Григорьевич, по свидетельству очевидцев, «опростился», «окрестьянился», постоянно общался с мужиками и увлекся сельским хозяйством. Мария Николаевна, наоборот, как только появилась возможность, завела собственный «салон», куда муж мог прийти чуть ли не в тулупе, перемазанным навозом. В результате она распорядилась не пускать его на свои светские рауты. Так она и уехала в Каменку- имение Раевских в Малороссии, не дождавшись конца ссылки мужа. А в 1856 году, после амнистии, Волконский и сам наконец вернулся из ссылки. Поджио по-прежнему оставался близким к семье человеком. Он пережил и Марию Николаевну, и Сергея Григорьевича и был похоронен вместе с ними в имении Волконских в Черниговской губернии. Взрослому сыну Волконских Михаилу власти вернули княжеский титул.
