Великий итальянский исход в Америку в начале XX века описан во множестве книг и фильмов. Миграция в десятилетия после Второй мировой — история куда менее растиражированная. Между тем в 1950–70-е годы миллионы итальянцев, в основном с бедного юга, отправились на заработки в более процветающие европейские страны, в первую очередь в соседнюю Швейцарию. В 1970-е, в «свинцовые годы» терроризма и беспорядков, добавился еще и политический фактор. «Хлеб и шоколад» Франко Брузати — один из считаных фильмов на эту неприятную тему; открытка из времен, когда «итальянец» в Западной Европе фактически означало «гастарбайтер».
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Хлеб изгнания, как известно, горек, но и шоколад не сладок. Сэндвич, состоящий из булки, в которую засунута шоколадная плитка, пытается в первой сцене съесть главный герой фильма — итальянец Нино (Нино Манфреди), переехавший в Швейцарию в поисках работы. Солнечный выходной за городом, по озеру плавают лодки, на лужайках расселись счастливые белокурые люди с корзинами для пикника, струнный квартет играет Гайдна. С хрустом откусив шоколад, Нино, присевший у березки, останавливается, потому что внезапно замирает все вокруг: и Гайдн, и пикники, и птица на ветке. Несколько мгновений сама Швейцария, кажется, с осуждением рассматривает усатого брюнета средних лет в аккуратном, но дешевом костюме, прежде чем вернуться к своим делам и забыть о его существовании. Вскоре Нино побежит в кусты за мячом, брошенным капризным ребенком, и наткнется на труп девочки. Его на всякий случай заберут в участок вместе с убийцей, теребящим поблизости скакалку.
Это кино трудно определимого жанра — социальная commedia all’italiana с элементами притчи и даже трагедии, несущая явный отпечаток европейской литературной традиции; Брузати был весьма рафинированным джентльменом, любителем Пруста и Томаса Манна. Автор второго ряда, он работал главным образом театральным драматургом и сценаристом, однако поставил несколько примечательных картин, в частности слегка скандальный из-за гей-темы «Забыть Венецию», попавший в оскаровский шорт-лист. Фильм «Хлеб и шоколад» лишь со временем приобрел международный статус, но на родине пользовался успехом и разделил с «Амаркордом» премию «Донателло» за лучший фильм 1974 года.
Нино Манфреди, обладатель на редкость даже по итальянским меркам выразительных глаз, был одним из самых человечных лиц «комедии по-итальянски» и специализировался, в отличие от Мастроянни или Уго Тоньяцци (который едва не получил эту роль), на героях из низов, из рабочего класса. Герой «Хлеба и шоколада» не случайно, конечно, его тезка: Брузати и Манфреди стремились создать чуть больше чем персонажа — определенный национальный типаж. Многие критики в связи с этим образом, гэгами из фильма и его эффектным, символичным финалом вспоминали Чаплина.
Еще это и трагикомическая энциклопедия жизни вдали от дома. Нино три года торчит в неназванном швейцарском городе, тоскуя по семье, оставшейся в Италии (чудная сцена с говорящими фотографиями). В начале фильма он работает в ресторане, конкурируя за единственную позицию постоянного официанта с молчаливым и предположительно коварным, но находящимся ровно в такой же житейской ситуации турком. По соседству печально хлопает глазами красивая гречанка (почему-то Анна Карина), бежавшая от режима «черных полковников»; в шкафу она прячет сына, провезенного в страну без документов. Новый знакомый Нино — итальянский промышленник (Джонни Дорелли), эмигрировавший по совсем другим причинам (налоги), но, как вскоре выяснится, не менее несчастный: его теперь презирают даже жена и космополитичные, предпочитающие английский дети.
В ресторане, как легко догадаться, Нино не задержится и отправится в странное, временами сюрреалистическое путешествие не столько вдоль, сколько вглубь иммигрантского опыта. Вот бараки итальянских строителей, где он когда-то жил и по старинке исполняет с парой товарищей вульгарный, душераздирающий музыкально-танцевальный номер перед рабочими, истосковавшимися по женщинам. Вот визит к соотечественникам, которые живут в курятнике и сами практически превратились в кур; через сетку они завороженно подглядывают за юными аборигенами, которые плещутся нагишом в пруду (ударный отрезок фильма, в котором Брузати использует тот же иронически благолепный образ Швейцарии, что и в начале).
Герой переживает не финансовый, а экзистенциальный кризис — именно этим интересны «Хлеб и шоколад», фильм иногда нарочито грубый, а где-то удивительно тонкий. Иммигрант оказывается навсегда заперт в чистилище между двух миров. Даже покрасившись в блондина и выучив пару немецких фраз (будет и такое), Нино не может и никогда не сможет стать частью Швейцарии. Но и прошлую идентичность, как он с ужасом осознает, он уже потерял: раз за разом он садится в поезд до дома и раз за разом убегает от очередных сладкоголосых попутчиков с канцоной про аморе. «Вы итальянцы, и я итальянец, но достаточно ли этого, чтобы сказать, что мы похожи?» — в отчаянии вопрошает Нино людей-кур. Ответом ему служит растерянное кудахтание.
Иллюстрация: Александр Черепанов
Фото: United Archives / Legion-Media
[data-stk-css="stkzn0DI"]:not(#stk):not(#stk):not(style){background-color: rgba(247, 247, 247, 1); border-radius: 12px} [data-stk-css="stkwsQNB"]:not(#stk):not(#stk):not(style){width: 200px; margin: 0 auto} [data-stk-css="stkwIds1"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px; margin: 0 auto } [data-stk-css-m="stkQ-f7_"]:not(#stk):not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px }
