Сегодня мы с вами вспомним о вятских переселенцах ХIХ века, которые влились в население Уфы и стали жителями самого центра разросшейся миллионного города - района Новое Глумилино.
Итак, в 1885 году начала строиться Самаро-Златоустовская железная дорога, а в 1888-м «железка» дошла до Уфы. Срочно понадобились строительные материалы, в том числе алебастр и известь. Тут же нашлись «деловые» люди, загодя понастроившие в окрестностях города кустарные алебастровые заводики, известковые ямы и имевшие в наличии рабочих для копки камня и лошадей для перевозки своих товаров. Особо выделялись сноровкой и услужливостью мужики из Дубовки, целиком состоявшей из вятских переселенцев, как пишется в книге «Родословная Уфы». Больше всех старался Алексей Корнилович Гневышев, приехавший из деревни Пилямори Уржумского уезда Вятской губернии. На родине он вкалывал бурлаком и хвастал, что мог в молодые годы в один присест выпить целую четверть водки. Его имя осталось в истории еще и потому, что он построил публичную торговую баню уфимский купец Алексей Корнилович Гневышев. «Вахмянинской» она стала по фамилии дочери, вышедшей замуж и получившей ее в качестве приданого.
Баню Алексей Корнилович записал как приданое на имя дочери Катеньки, которая и без того слыла богатой невестой: в Дубовке Гневышевым принадлежали земли и луга. Когда Дмитрий Ермилович Вахмянин (тоже вятский, только из Глумилина) попросил руки Екатерины Алексеевны, ему было под тридцать. До этого он около пяти лет служил в Петербурге в конной лейб-гвардии, слыл грамотным человеком и, судя по всему, разбирался в кулинарии. Сохранился аттестат, выданный 6 сентября 1894 года дворецким петербургского дома генеральши О.П. Дружининой Василием Соловьевым и подтверждающий, что Дмитрий Ермилович два года жил у вельможной дамы как подмастерье повара Эдуарда Новотарского, «должность свою исполнял исправно, поведения безукоризненного».
Женившись на Катеньке и перейдя жить к тестю, он первым делом соорудил себе кабинет, разместив в нем томики Пушкина, Данте, Дюма, Григоровича и кипы журналов. Именно такой зять позарез нужен был Алексею Корниловичу, который, прокручивая большие дела, оставался неграмотным. И здесь он не просчитался: Вахмянин оказался на редкость энергичным помощником.
Деревня Дубовка была в пяти верстах от центра Уфы, а центром считалась почтовая контора на улице Уфимской (ул. Чернышевского, 61). Сегодня это здание телеграфа. Дубовку еще называли Новое Глумилино, а вообще никто даже тогда не мог определить, где кончается Глумилино и начинается Дубовка. Это была одна длинная улица: дома с каждой стороны были выстроены как по линейке. Поэтому со временем обе деревни безболезненно превратились в городскую улицу Электрификации.
Дом Гневышевых бросался в глаза: большой, кирпичный, выбеленный до голубизны, четыре окна приветливо глядели на прохожих, остальные тринадцать — в огромный сад, где росло до ста яблонь, клубника, малина, смородина, крыжовник. В крыжовнике соловьи вили гнезда, и дубовские (вот счастливые) до рассвета спали под сладкозвучное соловьиное пение. В город ходили пешком или ездили на лошадях. Алексей Корнилович бывал там каждый день, сидел по несколько часов в гостинице (скорее всего в «Саратове», куда, говорят, впоследствии захаживал Федор Шаляпин), гонял чаи и заключал торговые сделки. Его соседи — Бусыгины, Куропаткины, Фомины тоже старались разбогатеть.
Вятские герои приходили на необжитое место, кровью и потом возделывали землю, боронили, сеяли, сажали картошку, разбивали сады и огороды, брались за любое дело, сулившее плоды, не боялись тяжелой работы. Одна молотьба алебастра чего стоила!
В центре круга диаметром в восемь метров ставился метровый столб, на нем — шкворень, на шкворне — бревно с мельничным жерновом весом в тонну, на конце бревна — прицеп с постромками, в которые запрягалась лошадь. По краям круга выкладывалась дорожка из обожженных алебастровых камней. Бедная лошадь ходила по кругу и давила камни. Людям тоже доставалось: через каждые пять минут нужно было все перелопачивать, а потом каждый час просеивать. Но адская работа стоила того — с каждого круга выходило до ста пудов алебастра. В это прибыльное дело впрягались самые выносливые и терпеливые, и оно шло успешно. К началу прошлого века Дубовка, как по весне садами, расцвела деньгами.
