С особой гордостью сегодня делюсь историей педагога Натальи из моего родного Ульяновска. Она откликнулась на мою просьбу поделиться позитивным педагогическим опытом. Я часто получаю от педагогов запрос проконсультировать их на тему, как быть с трудными детьми, с теми, кто регулярно нарушает дисциплину. И мой ответ всегда сводится к тому, что в первую очередь, нужно быть неравнодушным. За каждым трудным ребёнком есть трудная история, её надо разгадать, размотать клубок стигмы, которая за ребёнком закрепилась, и сообщить ему, что он хороший, только ему давно этого никто не говорил.
Эта история случилась девять лет назад. Кирилла вся школа знала с первого класса. Он пришёл к нам из детского сада со славой хулигана. На линейке первого сентября все быстро поняли, кто из детей Кирилл. Он очень развязно себя вёл.
Дальше Кирилл был постоянным героем рассказов, наш школьный Вовочка. Учительница на него постоянно жаловалась. Да и сами мы его видели во время динамических пауз, в столовой. Он мог высыпать на стол крупу под смех детей. На уроке, по словам учителя, мог лежать на парте, залезть под парту, разговаривать, выкрикивать. Такой классный клоун. Позже я это всё увидела и на своих уроках.
Пару раз я по случаю заходила в кабинет к учительнице Кирилла и видела, что он стоял за дверью. Я его спрашивала, почему он не в классе. Он отвечал, что выгнали. Однажды видела, что Кирилл сидит в классе на уроке на полу у доски напротив всего класса. На коленках тетрадь. Он ещё умудрялся что-то писать. Спросила учительницу, почему Кирилл на полу. Она сказала, что он мешает вести урок. При этом учился Кирилл хорошо, на четвёрки и пятёрки.
После второго класса у меня ушла одна девочка из-за переезда. 30 августа я узнала от директора, что у меня новый ученик, Кирилл. Я разрыдалась. Наслышанная об этом мальчике, я представила, что меня ждёт. Директор сказала: «Терпи, ты же ладишь с разными детьми, у тебя даже девочка с аутизмом была».
Я попереживала, а потом подумала, что это же всего лишь маленький мальчик, а я взрослая женщина с педагогическим образованием, неужели я не справлюсь с девятилетним ребёнком.
Пообщалась с мамой. У той слезы на глазах. Она рассказала, что мальчику в прошлом классе постоянно скотчем заклеивали рот, сажали около мусорки. Мама воспитывала Кирилла и его сестру одна, без отца. Пришлось бросить свою работу и устроиться в детский сад нянечкой именно из-за Кирилла, из-за особенностей его поведения. Она очень просила перевести Кирилла в мой класс, потому что мальчик умный, как-то ещё умудрялся в такой обстановке учиться.
Первое сентября у моих третьеклашек. Кирилл лежит на парте, кричит, смешит всех. Может кого-то ткнуть. А класс к этому моменту уже сложился, дети особо не реагировали.
Важно отметить, что выходки Кирилла не были агрессивными, злыми. Это были именно попытки привлечения внимания. Я думаю, у него были изначально проблемы в эмоциональной сфере, возможно, гиперактивность. В саду это вылилось в то, что он постоянно вызывал смех всех вокруг. Закрепилась роль шута. Она была ему понятна и привычна. Взрослые поддерживали. Кирилл сжился с этой ролью. Порой мне казалось, что даже улыбка у него какая-то натянутая, неестественная.
Я стала усиленно думать, что можно в этом ребёнке найти хорошего. Это вообще основа моего подхода к детям — искать в них что-то хорошее. Я с первого класса детям говорю: «Мы все разные, но у каждого есть свой талант». И мы устраиваем на второй неделе сентября конкурс талантов. Все сначала думают, что это петь, танцевать. Некоторые говорят: «Я ничего не умею, у меня нет талантов». Но нет! Это не только про песни и танцы. У каждого есть талант. Я никогда не забуду, как в одном классе у меня был мальчик, который умел шевелить ушами. Кто пел и плясал, все быстро забыли, а ребёнка, который шевелил ушами, я запомнила на всю жизнь. Мальчик этот, кстати, был самый маленький в классе, мама переживала, что его будут обижать. Какой там! Все захотели научиться у него шевелить ушами. Когда ребёнок совсем не может в себе талант найти, я говорю: «У каждого есть. Может быть, у тебя талант быть другом?» Кто-то отжимается, кто-то рисует. Грамоту получает каждый.
В первом классе только от учителя идут ценности в детском коллективе. Я стараюсь выделить всех, вне зависимости от того, как ребёнок учится. К третьему классу мои дети уже все знают, что в каждом есть что-то потрясающее.
Я устраиваю минутки славы. Если ребёнок достиг какого-то успеха у себя в секции по плаванию, на хоре, где угодно, они все несут грамоты свои, делятся успехами. Мы все аплодируем. Детям важно, чтобы их успехи увидели. Я не жалею на это времени (прим. автора: Не могу удержаться от комментария в этом месте. На своих тренингах я педагогам всегда говорю, что есть понятие «тратить» время, а есть понятие «инвестировать время». Это яркая иллюстрация инвестиций времени. Нам это потом возвращается. Мы инвестируем в уверенность детей, в их мотивацию, ребёнок, который почувствовал свой успех, учится с совсем другим настроем, желанием, эффективность обучения тоже растёт).
Я часто провожу викторины. И вот в сентябре третьего класса я провожу очередную викторину по русскому языку. Кирилл сильно выручил свою команду. Повторюсь, учился-то он хорошо. Я сразу за это зацепилась: «Посмотрите-ка, какой Кирилл молодец, он ответил вот на этот трудный вопрос и на этот». Кирилл засиял.
Ещё я подбирала, с кем Кириллу сидеть. Сначала посадила с мальчиком, с которым Кирилл ходил в один детский сад. Того надолго не хватило. Сказал на весь класс: «Кирилл мне мешает». Я тут же у класса спросила: «Ребят, что будем делать? Свободных парт нет. У меня ровно 30 детей и 15 парт. Давайте думать. Вы уже взрослые. Кириллу надо помочь. Кто готов с ним сидеть?» У меня была девочка Аня, активистка, отличница, спортсменка, она и сейчас в 11 классе идёт на медаль. Она встала: «Сажайте со мной!»
Кириллу я сразу сказала: «Кирилл, это большая честь, Аня лучшая ученица класса. Тебе повезло». Кирилл был горд.
Поначалу Аня терпела. Я ей за это очень благодарна. Но сработала два фактора. Во-первых, она была довольно крупная девочка и высокая. С ней рядом особо и не ляжешь на парте. На провокации она не поддавалась. Но она очень неравнодушная. И мама у неё такая же, она поддержала: «Поможем, возьмём шефство!» Во-вторых, я всегда учу детей, что в жизни нам может пригодиться навык работы с любыми людьми. А вдруг мы окажемся в чрезвычайных условиях, и чтобы выжить, нам надо как-то взаимодействовать именно с этим человеком, там не будет выбора.
Ещё, конечно, очень помог мой формат работы с классом. Тогда как раз мы начали работать по новым ФГОС, внедрялась групповая работа, парная работа, проектная деятельность. Мне все эти методики очень пригодились. Кирилл работал в паре с Аней. Он умный мальчик, она умная девочка. Они в итоге нашли друг друга. Кирилл успокоился. Он почувствовал успех. Его это очень вдохновило.
Мы много работали в группах. А группы я часто перемешиваю. Я постоянно подчёркивала вклад Кирилла, говорила: «Посмотрите, как Кирилл команде помог! Как здорово, что он пришёл к нам в класс». Ребята кивали: «Молодец, Кирюха!» У Кирилла начали гореть глаза. Через два месяца я больше не видела в Кирилле шута.
К Новому году это был совсем другой мальчик. Он стал спокойным, серьёзным. А в мае того года было событие, которое окончательно подтвердило, что все труды не зря. Кирилл сломал ногу. Не ходил в школу. У меня было правило, когда ребёнок заболевает, мы всем классом пишем ему письма (прим. автора: Мои читатели, возможно, помнят, что такое же правило было в классе у моего сына, у второй учительницы, к которой мы перешли после 2-летней травли. Очень хорошая традиция). Мы написали Кириллу письма. Я передала их маме. Мама заплакала. Дети писали добрые пожелания. И в этих же письмах писали, что он обязательно должен прийти на пиратскую вечеринку, которую мы устраивали в последний день учебного года.
Кирилл приехал! Со сломанной ногой, с костылём, в пиратской тельняшке, с повязкой на глазу. Настоящий пират! Он прямо так с мамой ехал в трамвае. Он зашёл в класс, дети закричали: «Ура! Кирилл пришёл!» Он даже участвовал в конкурсах, где не надо было бегать. Так я поняла, что он прижился. Сам, со сломанной ногой ведь захотел приехать.
После четвёртого класса мама перевела Кирилла в кадетскую школу. Он рос без отца, ей хотелось мужского воспитания. В пятом классе они приезжали ко мне с мамой. Он был в форме, подтянутый, весь блестел, от клоуна не осталось и следа. Он и сейчас там, в кадетской школе, заканчивает одиннадцатый класс.
Вся школа узнала, что мне удалось «справиться» с Кириллом. Меня потом на педсоветах спрашивали, как я это смогла. Я даже не знала, как ответить. Ничего сложного. Просто быть неравнодушной. Я тогда на педсовете просто спросила: «Представьте, что на месте такого ребёнка ваш сын или внук. Как бы вы поступили?»
А бывшую учительницу Кирилла вскоре уволили из нашей школы. Она взяла новых первоклашек. Поступало много жалоб директору на то, что она не может держать дисциплину в классе, унижает детей. Её прямо посреди учебного года попросили уйти.
Дополнение от автора.
Мы ещё много, о чём с Натальей поговорили. О том, как она применяет технологии групповой работы, учит их думать, выражать мнение и уважать разные мнения, как она никогда не боится извиниться перед детьми, если была неправа. Мне было очень приятно узнать, что Наталья давно читает мой канал, и как он уже много раз помог ей. А в конце разговора Наталья добавила: «Моих детей, кстати, некоторые учителя в старшей школе не любят. Они неудобные, задают вопросы, могут пожаловаться на педагога, у них развито критическое мышление». Заставляет задуматься, правда?
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на мой канал. Здесь я пишу о детях, о школе, о травле, об образовании в целом, о людях, делюсь реальными историями.
Если вы неравнодушный педагог или осознанный родитель, который хочет знать больше о школе, приглашаю вас в нашу Телеграмм-группу «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.