Технологическую паузу может сделать в потоках психоделических откровений в перемешку с сеансами душевнобольного стриптиза. Благо, есть вполне весомый предлог – инвертированная – аномально нормальная весна Таймыра-700, сезон местами не менее забавный, чем недавняя зима.
Впрочем, вообще, со скучностями и банальностями здесь напряжно. За что Джон, как наемники Киплинга Азию, его любит и ценит. В те промежутки, когда не ненавидит. А да, о Киплинге – метко подметил, собака сутулая, что в реальные печки за деньгами лезут только клинические дураки. У других интерес другой. Как говорится:
Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:
«Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила».
Не отчизна им мила —
Пряный дух, как из котла,
Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола
И в данный момент, он его скорее все-таки любит. Ибо недлинный период в начале здешней весны, это полный выворот на изнанку той, что на большой земле – абсолютный штиль в психозах, такая, прямо приторная паустовско-буколическая коллекция мигов, о которых не очень хочется думать свысока.
Краткая, как цветение сакуры, пауза, под крышечку нашпигованная умиротворением и «светлой ночью души», в которую затихают как паранормальные вихри, так и их, тоже не особо натуральные, но хотя бы доступные восприятию «five senses» братишки. И даже, снижается аппетит и мобильность у бича унылых бескрайних равнин.
Смертоносного и немного опасающегося, только советского спец. напалма, черешчатого ягеля пожирателя. Натурально, появляется редкая возможность почти безопасно немного почилить на природе, гайз. Но сейчас, не про пикники на обочинах аномальных зон. Не стоит сбиваться с ритма.
Ясен красен, остановка чисто тактическая, просто, легкая заминка у автомата заряжания квадрофонического ужаса. Скоро, скоро, очень скоро. Послезавтра. Завтра. Локальная ойкумена вывернется мехом внутрь, взревут танковыми дизелями наждачные бураны, с побережья мазохистскими плетками начнут стегать скальпельные шторма.
Оставляя за собой хорошо отполированные костяки неосторожных волков оборотней и облизанные, как леденцы, серо-гранитные валуны. Под крышечкой черепа в синаптическом блендере замешаются собственные страхи с индуцированными извне. Обвалившимся потолком шахты придавит темнота. При этом, ИХ движения и обзор не сковывая…
Не стоит об этом пока углубляться. В общем, в употреблении тошнотворных, но крайне действенных шаманских реактивов, лучше не вдумываться из чего и как изготовляемых Петровичем, не получится долгий перерыв сделать. Да и без общества его самого, хоть и выпертого за неумеренную деградацию и разврат из родного племени.
Но даже в этом состоянии, на много порядков уделывающего в <вырезано цензурой> весь <вырезано цензурой> институт и в теории, и в, хрен с горчицей ей в глотку, практике.
Всё, харэ, лимит на ми-ми-ми порядочно перевыбран, да и хэви-металл всё громче звучит со всех сторон, воздух глотается, как моток колючей проволоки, приводы нижней челюсти зажили своей жизнью, глаза выбросили «три белых», всё максимально ненавязчиво намекает, добро пожаловать на волну Радио ледяных пустошей.
И в не менее ледяные объятия, его перманентного диджея, мрачного циника, сумеречного мизогина, апологета насилия, фантастически озабоченного извращенца, синегубой и бледнолицей жертвы вырождения, алкоголизма и <вырезано цензурой> - Джона-ледяные-яйца. Действительно ледяные.
И этой няшной полночью экономист-самоучка Джон намерен порассуждать, о том какая цель у большинства людей барыжащих акциями на бирже. Подсказка – не разбогатеть.
Джон тут недавно, круто заторчал по акциям, облигациям, вангованию ждет успех железнодорожные перевозки, металлургию или торговлю нефтью, а может медным тазом всё накроется. Момент выбран прекрасно, ага. Но разговор не о том. И не о ценных (на самом деле, нет) советах о достижении успешного богатого успеха.
Такие для себе ныкают. И вообще, срыв покровов, главная фишка биржевой торговли «для всех и каждого» отнюдь не раздача в массы возможности разбогатеть. Но и разумеется, не охота рептилоидной мировой элиты за несчастными, тощими хомячиными «котлетами».
А зачем же тогда заводить эту сложную и дорогую шарманку? А чтобы, легионы этого хомячья дешево и доступно могли, хоть ненадолго, перестать чувствовать себя живыми мертвецами, которыми де факто являются. Такая типа «Цива» для таких типа «взрослых». Настоящая «Цивилизация», это ж «детство».
Да и в ней, рука из монитора не высунется, чтоб твои карманы вывернуть. А из трейдерского приложения, запросто – другой градус вовлечения, другой накал эмоций. И никто не осудит за детство, играющее в <вырезано цензурой>. Это же про деньги! А деньги, это не может быть не по-взрослому.
Итого, выходит дьявольски аддиктивная игра, за которую, в отличие от компьютерных или казино, фиг кто сможет осудить. А уж при некотором везении… Но, всегда есть «но». Чтоб играть в эту игру, не хорошо играть, просто играть, необходима прорва личных «вычислительных часов». Их не жалко.
Ведь, больше не скучно просиживать смену в офисе. Не скучно тащиться после работы в свой спальный район. Не скучно одиноким вечером. С тобою же всегда, она твоя прелессссть – трейдерское приложение в смартфоне. Вот на выходных, когда машинка фондового рынка на паузе, есть проблемос.
Но всё равно, к черту унылый профессиональный рост и тягомотные «отношения». Есть куда более приятный путь к успеху и способ организовать не лимитированную выдачу внутренних гормональных наград. Однако мозолистый опыт Джона подсказывает ему, что совмещение «всем и каждому» с «никто не уходит обиженным».
Это фантастика, сынок. Если не сказать короче и резче: <вырезано цензурой>. Но сам он, разумеется, такую прикольную штуку по-хорошему не бросит. Roger that.
И немного пси-корма
Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне
Смотрит на море девчонка и скучает обо мне.
Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай:
«Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!
Ждем солдата в Мандалай,
Где суда стоят у свай,
Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!
На дороге в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!»
Супи-плат звать девчонку, имя царское у ней!
Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей.
Черт-те что она курила — не прочухаться в дыму,
И, гляжу, целует ноги истукану своему!
В ноги падает дерьму,
Будда — прозвище ему.
Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму
На дороге в Мандалай…
В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла,
Для меня бренчало банджо и звучало: «Кулло-ла!»
А бывало, что в обнимку шли мы с ней, щека к щеке,
Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке,
Как слоны бредут к реке
В липкой тине и песке,
Тишь такая — слово стынет у тебя на языке
На дороге в Мандалай…
Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай.
Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай.
Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:
«Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила».
Не отчизна им мила —
Пряный дух, как из котла,
Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола
На дороге в Мандалай…
Я устал трепать подметки по булыжной мостовой,
А от лондонской погодки ломит кости не впервой.
Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот,
Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет?
Жидкий волос, едкий пот…
Нет, меня другая ждет,
Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных
На дороге в Мандалай…
Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна,
Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна,
Кличет голос колокольный, и привольно будет мне
Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне
На дороге в Мандалай,
Где суда стоят у свай,-
Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай
О, дорога в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай! (с) По дороге в Мандалай. Редьярд Киплинг.
Такие дела и сейчас