На просторной кухне сидело три поколения по материнской линии. Восемнадцатилетняя Даша, её мама - сорокалетняя Вера, и двоюродная Верина тётя - бабушка Татьяна. Причем, бабушка эта увидела своих родственников сегодня только впервые.
- Как хорошо, что я вас, наконец-то, нашла, - улыбалась радостная Татьяна и просто пожирала глазами своих вновь обретённых родственниц. – Всё-таки, большое дело, этот интернет. Хоть его все и ругают, а я ведь только с его помощью вас нашла. Точнее, не сама нашла, а мне помогли. Но, всё равно, какое же это счастье вас видеть.
- Нам тоже в это до сих пор не верится, - закивала и Вера. - Мы-то с Дашенькой думали, что про нас родственники, которых мы никогда не видели, давно позабыли.
- Забудешь тут, - завздыхала Татьяна. - Любонька-то, сестра моя двоюродная, твоя мама, как сбежала из своей деревни, так и спряталась от всех в чужом городе. Даже писем никому не писала. Потому мы и где искать её - не знали. И, вообще, ничего мы про неё не знали. А она, оказывается, умерла только недавно. Она хоть рассказывала вам про свою родню?
- Да так, вскользь. Совсем-совсем немного, - призналась Вера. - Говорила, что есть у неё где-то двоюродные сестры. Но они не пишут, потому что характер у них очень сложный.
- А-батюшки! - опешила Татьяна. - Это, значит, мы ещё и виноваты. Да если бы она весточку какую подала, мы бы давно уже примчались.
- А почему она из деревни сбежала? - вмешалась в разговор младшая Даша. – Её, что, кто-то там обидел?
- А что, она и про это вам не рассказывала? – насторожилась Татьяна.
- Нет, - хором ответили мать и дочь. – Расскажите!
- Рассказать? – Бабушка Татьяна задумалась. - Может тогда и мне не нужно вам рассказывать про это? Раз Любонька этого не хотела.
- Да сейчас-то что от нас это скрывать? – пожала плечами Вера. – Или там было что-то нехорошее?
- Было, - кивнула Татьяна, потом махнула рукой. - Там такое страшное дело было. Несчастливая любовь. Ох, какая неё была любовь. Причём, обоюдная!
- Обоюдная? - От бабушкиных слов Вера замерла. - Разве у мамы была любовь? Она мне всегда говорила, что мужчины любить по-настоящему не имеют. И что она меня родила случайно. Потому что, просто, захотела родить ребёнка. Для себя.
- Случайно, и для себя? – Татьяна опять замерла и внимательно посмотрела на своих родственниц. – Может и правда, мне вам ничего не рассказывать?
- Рассказывайте! Ну, пожалуйста! – опять хором воскликнули мать с дочерью.
- Ну, ладно, – кивнула Татьяна. – Тогда слушайте. Полюбила твоя мама, Верочка, одного парня. Нашего, деревенского. Павел его звали. Он её тоже очень любил. Даже сильнее любил, чем она его. И всё бы складывалось хорошо, если бы не мать этого Павла. Ох, тяжёлая была женщина. Характером суровая. Она ведь, мать-то его, другую невестку себе уже давно присмотрела. Ну, и, естественно, всячески стала пытаться разбить любовь своего сына и нашей Любоньки. Но вот что интересно, чем больше она сыну Павлуше на нашу Любоньку наговаривала, тем сильнее у них любовь становилась.
- Как интересно! – завороженно прошептала Даша.
- Интересно, да не очень, - ответила бабушка Татьяна. – Ведь эта мамаша, понимая. что помешать любви двух голубков никак не может, пошла на последний и страшный шаг - отворот у одной знахарки сделала, которая жила в соседней деревне. Но, никому, естественно про это не сказала. Всё было сделано в тайне.
- Ух ты… - замерла Даша. - А чего дальше?
- А дальше... - Татьяна почему-то, в сомнении посмотрела на Веру, словно размышляя, говорить правду, или нет. – А дальше наша сестрёнка понесла ребёнка от своего Пашеньки. Ну, вы понимаете, про что я говорю…
- Понимаем, - взволнованно кивнула Вера и тревожно посмотрела на рассказчицу. – Значит, этот Павел, он и есть мой… отец.
- Да, Верочка, да, - тяжело вздохнула бабушка Таня. – Только он, в эти дни, тоже, вдруг, не понятно от чего заболел. Да так заболел, что ноги у него стали отниматься. Слёг он. лежал постоянно в своей избе, а мамаша ему на ухо всякие гадости шептала. А ещё пустила она слух по деревне, что, мол, это всё дурной глаз нашей Любоньки. Мол, она виновата в том, что Павел её обезножил.
- И неужели ей поверили? - в сомнении спросила Вера.
- Ещё как поверили, - кивнула Татьяна. - Тут всё самое страшное и началось. Людские языки-то, они пострашнее любого кинжала. Короче говоря, не выдержала Люба травли. Ну, и мать свою, конечно, пожалела, той ведь больше всего доставалось. Сбежала Любонька в город. Сломя голову сбежала. Спряталась там от всех. Даже матери не писала. Тогда-то и потерялся её след.
- Но неужели мама даже бабушке не писала? – не поверила Вера.
- В том то и дело. Видно, что-то у неё в душе надорвалось… Даже на похороны её не приехала. А ведь твоя бабушка одна её воспитывала.
- Про это я знаю, - кивнула Вера. Потом несмело спросила: - А мой отец… Он, что, ещё жив?
- Да ты что, Верочка? В том же году, как Люба наша уехала, и его не стало. Сначала, вроде, ноги его отходить начали, а потом – раз, и помер. То ли от великой тоски, то ли от мамашиного отворота.
- Значит, поэтому мама меня замуж не пускала... - со стоном выдохнула Вера. – Она ведь всех моих женихов заранее ненавидела. И когда я от одного парня забеременела, по любви, она как тень, повсюду стала меня сопровождать. Как будто с ума сошла. Всё боялась, что мать её отца, - Вера кивнула на удивленную Дашу, - со мной чего-нибудь сделает.
- Да... - вздохнула и бабушка Татьяна. – Вот она что, несчастная любовь, с ней наделала.
- Мамочка… - вдруг всхлипнула притихшая Даша.
- Что, доченька? – Вера обеспокоенно посмотрела на дочь.
- А ты меня замуж пустишь?
- А почему ты спрашиваешь? – удивилась Вера.
- Потому что… А вдруг и ты моего жениха бояться будешь? И её маму…
- Да ты что, милая? – Вера и сама вдруг всхлипнула. – Разве же я такая? Я же тебя люблю.
- А вдруг поэтому и не пустишь? – У Даши по щеке потекла большая слезинка.
- Теперь всё будет по-другому, девочки! - воскликнула Татьяна. - Всё будет у вас хорошо! Я уверена! - И она заключила их в свои объятия.