"Чья власть, того и вера". Это - формула, восходящая к религиозным войнам в Европе XVI века. Обычно, её понимают как выражение преобладания политики над религией: кто победил, того и вера. У меня револьвер, значит ты поклоняешься моим богам. Ну, логично, да?
Однако, на мой взгляд, эту взаимосвязь нельзя рассматривать упрощённо, а взаимосвязь политики и религии нельзя недооценивать. И основной вопрос здесь не "Чья власть (кто победил)?", а "Почему власть удержала именно эта группа интересантов (почему победили именно они)?".
И вот здесь стоит учитывать следующие моменты:
(1) Никакая власть не формируется в отрыве от социума (даже оккупационные администрации требуют какого-то минимального содействия или непротивления). Это значит, что если к власти в социуме А пришла группа Б, то, в общем случае, эта группа Б является частью А и смогла реализовать своё стремление к власти используя такие идеи и методы, которые оказались в условиях социума А наиболее эффективными.
(2) Никакая религия не формируется в отрыве от социума (даже поклонение богам победителей требует минимального содействия или непротивления). Это значит, что если в социуме А возобладали религиозные представления В, то, в общем случае, религиозные представления В оказались эффективным средством решения внутренних проблем как минимум в той части социума А, что является социальной базой группы Б. А она, в свою очередь, существует в тесной структурной связи с остальными частями социума А. То есть, мы опять возвращаемся к вопросу эффективности. Это есть, потому что это работает.
Видно, что утверждения (1) и (2) имеют общий пункт. Точка пересечения - социум А, в котором разворачиваются все социальные процессы, и в итоге картина, написанная красками религии и власти, оказывается такой, какая она есть. Облик социума определяют не изолированные игроки (герой X или религиозная группа Y), а сложный процесс взаимодействия идеи и метода, в котором религиозные установки играют свою весомую (порой, определяющую) роль. Другими словами, социум таков, каков он есть, потому что в нём шли процессы, которые в нём шли. Мы те, кто мы есть, потому что мы прошли тот путь, который мы прошли - просто потому, что мы, используя доступные нам эффективные методы с опорой на эффективные для нас убеждения, эффективно применили имевшиеся ресурсы. Или не применили и пожали последствия - такое тоже возможно.
И это, на мой взгляд имплицитно учитывают все мировые религии - их якорь прочно брошен в социум. Христос неотделим от Иисуса из Назарета, человека своего места и времени (евангельский нарратив востребован до сих пор, а он как раз эту связь утверждает предельно ярко). Пророк неотделим от арабских сообществ своего места и времени. Даже за Буддой смутно проглядывает Сиддхартха Гаутама - человек своего места и времени.
К чему весь этот долгий разговор? К тому, что богословие не бывает изолированным. Никогда. Любое богословие найдёт себя в том или ином социуме только тогда, когда покажет свою эффективность. А поскольку запросы варьируют от социума к социуму, будет варьировать и богословие. Поэтому, собственно, мы и видим греческое и русское Православие, европейское и африканское Лютеранство и.т.д. Даже Католический мир идёт не в ногу.
В свою очередь, это означает, что вершина богословской мысли в одном социуме (или в группе близких обществ), взятая as is, не будет вершиной в другом. Просто потому, что не будет работать - универсализм богословских концепций не стоит переоценивать. Поэтому, можно сколько угодно бить друг друга по голове томами мэтров (древних или современных) в попытке выяснить, кто более "тру" - это имеет значение только в пределах близких групп со схожими запросами. Но, чем дальше отстоят друг от друга социумы по своему пути и запросам, тем менее успешным будет прямой перенос идей. И если "ядро" религиозной идеи видится перспективным ("цепляет"), то оно нуждается в адаптации к местным условиям и запросам. Так, по сути, "ядро" христианского послания породило множество церквей со своим богословием - потому, что это "ядро" влетало в разные сообщества. А уже потом эти сообщества отстаивали (и отстаивают) свои эффективные modus vivendi с оружием в руках.
Теперь, возвращаясь к нашей исходной формуле ("Чья власть, того и вера"), мы можем сказать, что речь идет не о принуждении как таковом. Обычно, в таком ключе формулу понимает проигравшее меньшинство. А вот для остальных ее логика немного другая: формула говорит о том, что группа, показавшая большую эффективность и более высокий лидерский потенциал, является "локомотивом" большинства - для одной части социума эта эффективность и стоящие за ней методы и идеи очевидны и в той или иной мере осознаны, а для другой только ощутимы. Поэтому, выбор для меньшинства, которое не смогло создать свой "локомотив" (или он "не вывез"), очевиден - или играй по этим правилам, или делай ноги (за границу или во внутреннюю эмиграцию).
Конечно, в современных сообществах все устроено несколько сложнее - благодаря опыту религиозных войн, сложилось понимание, что в нациях Нового и Новейшего времени допустимо существование особых "пространств" и определённый плюрализм. Но, все сказанное выше точно также, на мой взгляд, приложимо и к плюрализму с толерантностью - если это работает, то будет и спрос. То есть, если в большом сообществе религиозный плюрализм является эффективным методом, то он будет иметь место, даже если отдельные религиозные движения в этом сообществе утверждают свою уникальность. Это есть потому, что это работает. Является ли он нормативным? В обществе А - да, в обществе E - нет. И если общества А и Е принимают друг друга как производные сложных многофакторных процессов, то будет мир.
А если нет? Тогда, если есть что делить, сообщества А и Е начинают бросать друг в друга не только копья, но и идеи. И в этом отношении богословие тоже является своего рода оружием - как оружием обороны, так и оружием нападения. Очевидно, что под грохот пушек оживают все "метанарративы" (или оживающие "метанарративы" пробуждают пушки - так тоже можно посмотреть). Все это остается только принять. В этих условиях, запрос на внутреннюю силу и потенциал борьбы закономерно вызывает откат к более ранним идеям и формам, несущим более "сильное" богословие (не путать с богословием силы или успеха!). Это, на мой взгляд, неизбежно. И если ты сегодня показываешь мне направление на свои вершины, то я имею право с тобой не согласиться, даже если мы находимся в одной религиозной парадигме. Не согласиться хотя бы потому, что вокруг меня мой народ с моими запросами и нуждами.
Что же делать теологу? Я полагаю, что здесь важен баланс между личной позицией и внешним запросом. Уединение на кристально чистых вершинах личной веры приведет к изоляции (стоит помнить, что религия, как заметил один умный человек, "продукт групповой"), а ориентация на внешний запрос приведет к лицемерию и личному кризису веры. То есть, нельзя ни "продаться", ни "убежать" (во вне или внутрь). Как найти этот баланс? Не думаю, что есть универсальный метод - можно только довериться Богу. Безошибочных решений нет - люди к ним неспособны. Поэтому будем верить и действовать. Будем ошибаться, потому что наше спасение не зависит от нашего совершенства. Будем спорить и сражаться. Будем творчески жить в происходящем, потому что любой мэтр и любая вершина - лишь ориентиры, а путь через сегодня проходим мы с тобой. А если будем живы, то в ретроспективе осмыслим то, что было.
