Сююмбике и ее односельчане. Глава 60.
Тоскливо в это утро в доме Сююмбике. Ризван молчит. На попытки Сайды разговорить его, он отвечал односложно «Да», «Нет». Потом так глянул на нее, что она замолчала. Сююмбике выжидала. Пусть переживет, сам поймет, что его старшая сестра права, сам заговорит.
Отправив сестренку и брата на работу, Сююмбике переделала домашние дела, сварила суп. Тревожно у нее на душе. В эту неделю Махмут не приезжал. Ризван сегодня должен ему позвонить, если не забудет. Только бы не заболел парень, одевается легко, форсит все.
От Рафагата пришло всего два письма. В первом он написал, что его забрали в Армию. Служить будет на границе. На три письма Сайды прислал одно, коротенькое, дескать, жив, здоров, служу. Эх парни, что вы со мной делаете? Надеялась, что вырастите, станет легче, а с вами ни одного спокойного дня.
Материально стало легче. Все-таки дети втроем работают. Все приносят зарплату Сююмбике. Только у Махмута она не все деньги берет. Те, что забирает, откладывает отдельно. Женится, дом строить надо будет. Она привыкла экономить, каждый месяц денежки откладывает. Мало ли что случится, вдруг детям понадобится.
Несмотря на то, что Сююмбике скуповата, она не возражает, чтобы дети что-то покупали в дом. Ей самой уже все равно, а им хочется жить красиво. Теперь у них новые занавески, покрывала, скатерти. Купили комод, трюмо, половики. Все это доставал Махмут. Почему бы нет, если есть такая возможность. Уютно стало. Не так, как при родителях, но все же лучше, чем прежде.
Сидит Сююмбике на краешке кровати, думает, размышляет. Всех детей жалко, но за Ризвана больше всех душа болит. У Хамидуллы нрав крутой, как бы он сгоряча кнут свой не достал. Брат этого не стерпит, ответит. Не идет Ризван обедать, правда, не случилось ли что?
В это время Ризван получал взбучку от Хамидуллы-абзый, который с утра, на разнарядке, даже не взглянул на агронома, будто его не было в кабинете. Все остальные получив свою долю председательского гнева, разошлись по своим делам. Ризван прошел в свою коморку, называемой кабинет, и сел за отчеты.
Смотрел на цифры и не видел их, все расплывалось перед глазами. Голова гудит, в глазах резь. В комнату, не скрипнув ни одной половицей, тихонько вошла Сания. Ризван поднял на нее глаза, улыбнулся через силу. Это был единственный человек, которого сейчас он хотел бы видеть.
- Сания-апа! Я, кажется с тобой сегодня не здоровался. Здравствуй!
- Здоровался, но еще раз, здравствуй! Пришла сказать, когда шла разнарядка, звонил твой брат. Сказал, что вчера не смог приехать, сегодня приедет с ночевкой.
- Спасибо, Сания-апа! У тебя есть время? Никак не могу свести отчет, а завтра в район звонить, подавать данные.
- О чем ты говоришь, Ризван? Давай сюда свои цифры. Сведу. Ну, как ты, переживаешь?
- Как ты думала, кто бы на моем месте не переживал, невесту из-под носа увели. Кто ты думаешь? Малик Салихович. Мы ведь с ним приятелями были. Обоим Асия нравилась. Договорились, что девушка выберет сама. Ну вот, так получилось, она выбрала сначала меня, потом Малика.
Договорить не успели. На всю контору раздался громовой голос председателя
- Сания! Где тебя носит! Зови ко мне этого прохиндея, агронома недоделанного.
Сания была тут и нету. Мигом выскочила в «предбанник»
- Я здесь, Хамидулла-абзый. Сейчас позову, Хамидулла-абзый. Ризван, тебя председатель к себе вызывает!
Ризван встал, одернул гимнастерку, проверил по привычке воротничок, пригладил волосы. Не торопясь, ровными шагами вошел в кабинет.
- Вызывал, Хамидулла-абзый?
- Он еще спрашивает! Чего ты ждешь? Должен был с самого утра подойти ко мне, объясниться. Как ты посмел позорить мою дочь, без моего благословения вести к себе домой? Пацан, мальчишка! Как ты посмел, я тебя спрашиваю? Мы же договорились, в конце ноября сватовство, в декабре свадьба. Куда торопился? Что, обрюхатил девку, а она другому досталась? Так что ли? Как она теперь жить будет?
- Посмел, Хамидулла-абзый. Ты по громче кричи, пусть вся деревня слышит, пусть все думают, что Асия беременна. Мало ей без этого досталось. Не трогал я твою дочь. Просто увидел длинный багровый синяк на запястье Асии, вытерпеть это не смог. Жаль ее стало, сказать не могу, как. Вот и решил забрать, чтобы ты больше не мучил ее.
За что ты ее бил, Хамидулла-абзый? Она безответная, она никому слова против не сказала. Даже, если и было за что, как ты смел бить девушку? Ведь даже скотину жаль ударить кнутом, а Асия твоя родная дочь.
Я всегда уважал тебя, ты нам много помогал. Мы выжили благодаря тебе, выучились. Но в моей голове не укладывается, что можно быть таким бездушным, таким жестоким.
Хамидулла поднялся, упираясь кулаками в стол, набычив свою бритую голову. Его мутные глаза налились кровью, как у разъяренного быка.
- Ты на кого вздумал тявкать! Да я тебя разнесу в щепки, я живого места на тебе не оставлю! У тебя я, Хамидулла, должен спрашивать, как учить уму-разуму своих девок!
Он так орал, что стекла на окнах дрожали. Ризван молча ждал, когда Хамидулла перебесится. Наконец, тот замолчал, отметив, что перед ним стоит не мальчишка, сын Мухаммед-муллы, а серьезный мужчина с военной выправкой. Он спокоен, как удав и смотрит без всякого страха прямо в глаза Хамидулле.
- Это я виноват, что отпустил Асию. Не надо было слушать тебя и Сююмбике-апа. Вы оба думали только о том, что люди скажут. Как же, дочь самого Хамидуллы угоном угнали! Я совсем не рад, что Асия вышла за Малика, но и не убит горем. Она сама выбрала его, и я счастлив, что теперь ее никто не будет избивать кнутом. Малик не такой человек, чтобы поднять руку на женщину.
Хамидулла опустился грузно на стул. А ведь этот негодяй его не боится. Выучил, человеком сделал, на работу взял. Зятем своим хотел сделать. Змееныша на груди пригрел. Неблагодарная тварь!
- Пошел вон! Чтобы духу твоего не было в моем колхозе! Больше не показывайся мне на глаза.
Ризван развернулся и вышел. Остановился возле Сании.
- Сания-апа! Завтра передашь отчет в район, желательно до десяти часов утра.
- Передам. Уволил?
- Ты же все слышала. Духу моего тут не должно быть. Пошел я, раз послали. Документация вся в порядке. Придет новый агроном, передашь. За своими документами зайду на днях. Подготовишь. Сейчас у меня нет желания задерживаться здесь ни на одну минуту.
Пришел домой, переоделся, сел за стол. Сююмбике молча налила тарелку супу, поставила перед ним блюдо с мясом, хлеб, ложку, ушла к себе. Прибежала Сайда.
- Ой, брат, и ты дома? Я ужасно проголодалась! Почему ты один обедаешь, где апай?
- У себя в комнате.
Сайда накладывала себе суп, отрезала хлеб, продолжая разговаривать нарочито веселым голосом.
- Апай, ты уже поела что ли? А ты, брат, почему в домашнем, на работу не пойдешь что ли?
Ризван положил на стол ложку, недоеденный кусок хлеба
- Не пойду, сестреночка. Нет мне больше работы в этом колхозе. Придется уезжать из села. Теперь вдвоем с Сююмбике-апа будете жить.
- Как это? Как уедешь?
- Так же, как Махмут. Просто приезжать буду реже, чем он. Думаю, устроиться где-нибудь ближе к Казани.
Сююмбике слышала все, но не вышла из комнаты, не стала вмешиваться в разговор. Бесполезно. Захочет уехать, ее не послушает, все равно уедет. Может и к лучшему, жизнь заново, с чистого листа начнет.
Пусть все разъедутся, она удерживать не станет. Свой долг исполнила, вырастила, пусть уходят, ищут свое счастье. Она, ни в коем случае, для них обузой не станет, не станет каменной запрудой на реке их жизни.
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь: Глава 61.