Про первое апреля вчера в сети гуляло множество историй. А про второе вы что-нибудь читали? Нет? Тогда почитайте отличный, но прочно забытый рассказ советского писателя Ильи Зверева "Второе апреля".
Ой, ну что могут придумать приличные шестиклассники 60-х, наигравшись в "первое апреля"? Они могут придумать говорить только правду. Логично? Да! Но какими будут последствия?..
Началось всё, конечно, накануне - как раз 1-го.
Утром Машке позвонил одноклассник Коля.
— Англичанка велела, чтоб ты принесла магник. Произношение записывать. К тебе сейчас Ряша зайдет.
Ну вы же помните-знаете, что такое было иметь магнитофон? Во-первых, штука была дефицитная. Даже если не вожделенный "Грюндик", а советский вариант. Во-вторых - это был довольно тяжелый агрегат, хоть и имевший ручку, но носить его было крайне неудобно. И в-третьих, отдать магнитофон ребенку?! В школу?!
"Ее все звали Машкой, хотя русачка Людмила запрещала, говорила, что это вульгарно и грубо. Но это не было грубо. Так же как не было ласково, что другую Машу звали Машенькой. Просто та была действительно Машенька, такая кисочка «мур-мур», а это действительно Машка, свой парень.
Она еще в четвертом классе лучше всех дралась портфелями и берет лихо сдвигала на одно ухо (так что Фонарев даже спрашивал физичку, на основе каких физических законов он держится и не падает?). И если Машка ставила чайник, то всегда на полный газ, так что через минуту и у чайника крышка была набекрень. Ребята правильно понадеялись, что она достанет магник".
Магнитофон, конечно, был не Машкин персональный, а семейный:
"Мама очень дорожила магнитофоном. Когда приходили какие-нибудь неинтересные гости, например папины философы с кафедры, с которыми неизвестно было про что разговаривать, то включали пленку. Для этого у них были специальные пленки с такими штучками, которых по радио, сколько их ни лови, не услышишь. Например, такая:
Чьюбчик, чьюбчик, чью-убчик кучерявый,
Эх-д, развевайся, чьюбчик на ветру, ых..."
Тут, конечно, ясно, почему такие песенки по радио не услышишь. Плёнки-то у родителей были явно "оттуда". "Чубчик" был известен прежде всего в исполнении Петра Лещенко, эмигрировавшего подальше от советской власти. Любила советская интеллигенция баловаться такими неодобряемыми властью вещами...
"Словом, несмотря на все это, магник Машке дали. И тут как раз пришел Ряша, то есть Вовка Ряшинцев.
— Ну, что там нести? — грубо, как Челкаш из произведения Максима Горького, спросил он. — Это, что ль?
Вовка старался быть таким же грубым соленым парнем, как Коля. Он тоже говорил «во даете!» и сплевывал, не размыкая губ. Но все это плохо ему удавалось, потому что он был хилый очкарик, кроме того, сильно испорченный интеллигентным воспитанием, которое навязали ему родители — знаменитые в городе зубные врачи..."
Ясное дело, Машка спросонья напрочь забыла, что утро было первоапрельское. Впрочем, Ряша тоже купился. Но не тот человек была Машка, чтобы оказаться в проигравших! К концу школьного дня
"...чемпионкой была признана Машка, которая, оправившись от потрясения, «купила» первого ученика и всезнайку Сашку Каменского, длинного тощего бровастого мальчика, со всеми разговаривавшего снисходительным тоном, даже с директором школы, даже с генерал-полковником танковых войск, приходившим в отряд накануне Дня танкиста.
"— А ну, Сашка, откуда эти строчки: «Кнопка жизни упала кляксой»? — спросила Машка. — Хоть поэта угадай!
Он пошевелил губами, большими и мягкими, как у лошади, которую Машка видела этим летом в деревне, и сказал:
— Конечно, это Маяковский. Ранний. Возможно, это из «Флейты позвоночника». Да, да, конечно, оттуда..."
Нормальные такие были шестиклассники в СССР, пародировали Маяковского, да ещё и товарищей морочили! Впрочем, в остальном были они совершенно обыкновенными: и хотели быть одновременно как все и - оригинальными:
"Все остальные девочки уже остриглись и ходили с мальчишескими колючими затылками. Машка мечтала последовать за ними, но была связана честным словом. Еще когда движение «Долой косы» только овладевало девичьими умами в шестых классах «А», «Б» и «В», мама взяла с нее слово, что она оставит косы. Только вчера она последний раз бунтовала дома, добиваясь отмены клятвы.
— Но почему ты хочешь остричь косички? — страдальчески спросила мама. — Ну почему?
— У нас все девочки до одной их срезали. Потому что так оригинальнее.
— А что, по-твоему, означает это слово — «оригинальнее»?
— Как у всех, как модно, — уверенно сказала Машка."
Ряшка же, купившийся обидно и позорно (о чем я вам рассказывать не буду, а посоветую почитать) додумался до важной вещи - если есть день, когда все всех могут обманывать, то должен же быть, по справедливости, день, когда никто никого не может обманывать! Должен быть или не должен?!
Шестиклассники - народ решительный. Сказано - сделано. И Ряша даже написал клятву, с которой и начнется 2 апреля и шестиклассники перестанут врать.
"Вообще он умел здорово сочинять, и в нем даже «чувствовались задатки литературной одаренности», как написали из журнала «Огонек», куда мама тайком посылала Юрины стихи. Он с грустью вспомнил свой первые стихи, написанные, кажется, во втором классе:
Красный огонь,
Красные флаги,
Красной лентой
Обвит пулеметчик,
Все красно,
И сердце пылает
В нутре командира.
Все, все пылает!
Теперь ему, многое познавшему и пережившему, уже не достичь той свежести восприятия. И вообще, стихи были пройденным этапом, грехом молодости, а теперь он писал прозу — роман о любви и верности на Дальнем Севере. Но, к сожалению, слишком медленно писал (мешали взыскательность художника и большая учебная нагрузка — шестой же класс!)".
С утра идея овладела массами, хотя массы были, в общем-то, очень неоднородные:
"Все-таки разный народ подобрался в их классе. Одни были уже как бы взрослые и думали о смысле жизни. А другие были как мальчишки, как бандерлоги из «Маугли», как пятиклашки какие-нибудь: гоняли по коридорам, орали, валяли дурака и не думали о смысле жизни.
По партам бродила тетрадочка с надписью: «Девичьи тайны», в которой наиболее отсталые девчонки, пользуясь Вторым апреля, устроили какую-то дурацкую анкету.
«Кто тебе нравится? Как тебе нравится Баталов? В каком кино он тебе больше нравится? Бывает ли у тебя плохое настроение?» И ответы были один глупее другого. Какая-то возвышенная душа (наверно, Машенька) написала даже, что ей нравятся «такие сильные, мужественные, благородные и красивые люди, как великолепная семерка» (эх ты: «люди, как семерка»!), что она «обожает Баталова во всех ролях и особенно в жизни» и что у нее к тому же «иногда бывает на душе грустно, но светло, и сердце чуть тревожит неясная девичья тоска по чему-то большому-большому, что властно охватит...» (это она определенно содрала откуда-нибудь из книжки)."
В общем, решение говорить только правду стало приносить классу неприятности - да ещё какие! И если классная Ариадна Николаевна ещё поймет, что творится с её подопечными, то с остальным миром общаться будет ой как сложно...
Проблемы, сложности, и даже катастрофы будут преследовать шестиклассников:
"Кира Пушкина, председатель совета отряда, с молчаливым ужасом глядела, как рушатся репутации и линяют доблести. Движимая желанием спасать, что можно, она предложила:
— Если уж так вышло, то пусть хоть это будет мероприятием, наше Второе апреля. У нас почти не осталось пионерских дел. Пусть оно будет мероприятием по почину колхозницы Заглады, которая призвала иметь совесть".
А до чего ж тяжело будет общаться с педагогами, которые шли по разряду нелюбимых! И было за что:
"— А.М. Горький, 1868-1936, — торжественно сказала Людмила и осмотрела сквозь свои толстые очки всех ребят, словно бы ожидая чего-то. Ребята знали, чего ей надо, и сделали вдохновенные лица, как на фотографии «Встреча московских писателей с коллективом завода «Каучук»».
— «Песня о Буревестнике», — продолжала она еще торжественнее и, немного полистав книгу, нашла нужную страницу:
Над седой равниной моря
ветер тучи собирает.
Между тучами и морем
гордо реет буревестник,
(сложное слово, между прочим, мы уже проходили)
черной молнии подобный.
Дочитав до конца, она сказала:
— Достаньте тетрадочки и запишите: 1) чайки — интеллигенция, которая не знает, к кому ей примкнуть; 2) гагары — существа, боящиеся переворота, мещане; 3) волны — народные массы; 4) гром и молния — реакция, которая пытается заглушить голос народа; 5) пингвины — буржуазия; 6) Горький — буревестник революции. Записали? Положите ручки. Калижнюк, ответь нам: кто такие чайки?
Коля лениво выбрался из-за парты, подумал, покряхтел:
— Ну, они, эти, ну, которые культурные...
— Ты хочешь сказать, интеллигенция? Правильно, садись".
Да и с родителями получилось как-то нехорошо...
Читайте, смейтесь, радуйтесь - рассказ уморительно смешной. А написал его Илья Зверев, талантливый, но рано ушедший, в 1966 году. По рассказу был снят фильм "Завтра, третьего апреля", но, признаться, оттуда ушел тот усмешливый стиль, так свойственный прозе 60-х. Впрочем, посмотреть вполне можно, хотя фильм, скорее, "по мотивам". Но - атмосфера вольных 60-х, где можно представить учительницу Ариадну Николаевну, лихо рассекающем на мотоцикле. Фильм получился лиричным, и больше про первые чувства. Примет времени в фильме сколько угодно - и старые автобусы, и классические парты и... рассказ о кибернетике - науке управления, которая решает, строить завод или не строить, сеять репу или не сеять...
Тем, кто любит старое кино, будет непременно интересно.
С литературным приветом - Умная Эльза!