Продолжаю рассказы о книгах моей библиотеки по просьбе Артёма Грекова. В первых статьях я похвастался раритетами (Немецкий альбом портретов-миниатюр и альбом Роберта Черняка). Есть ещё некоторые редкости, но о них позже, когда отыщу в развале. Дело в том, что я не могу разместить все книги на стеллажах, стоящих у стеночки (стен не хватает), и они навалены горой в углу за фортепьяно. При переезде от одиночества к сыну я смог прихватить с собой книги, но не смог забрать квадратные метры.
Эти книги раритетами не назовёшь. Тираж "Сатирика в космосе" - 215 тысяч экземпляров, а " В беспорядке дискуссии" - 220 000.
Они содержат в себе эпиграммы, басни и короткие сатирические стихи, которые автор этих книг называл полубаснями.Но самый любимый его жанр - афористика. Мы знаем многих великих писателей, работавших в этом жанре. Это французы Франсуа де Ларошфуко, Блез Паскаль, Николя де Шамфор, Это немцы Георг Кристоф Лихтенберг и Фридрих Ницше. Это американцы Амброз Бирс и Марк Твен. Это русские Дон-Аминадо и Василий Васильевич Розанов. А в более поздние времена Фаина Георгиевна Раневская и Владимир Вольфович Жирновский. Ну и конечно же - Станислав Ежи Лец!
Автор этих книжечек Эммануил Яковлевич Герман (26.12.1892 - 10.02.1963) Он родился в селе Зиньковцы Подольской губернии. Первые стихи опубликовал в 1911 году в одесском журнале "Крокодил". В 1917 году переехал в Петроград. Издал сборники лирических стихов "Растопленный полюс" (1917), "Скифский берег" (1918), "Стихи о Москве" (1922). В 1933-36 гг. в ссылке, потом до 1941 года жил в Можайске (в Москву не пустили), в 1941-44 гг. жил в Астрахани, публиковал сатирические стихи в областной газете "Коммунист".
Литературоведы утверждают, что в романе И.Ильфа и Е.Петрова "Золотой телёнок" во время поездки литераторов в Восточном экспрессе в образе Гаргантюа изображён именно Кроткий.
Сам Кроткий определял жанр своих афоризмов, как "отрывки из ненаписанного". Это лукавое определение, и уже в нём ощущается главная особенность сатиры Кроткого. Она бывает злой, гневной, мягкой и понимающей, но всегда в ней есть какое-то добродушное лукавство.
Основной технический приём у Кроткого - это каламбур, обыгрывание семантической многозначности слова.
Как много в маленьком поэте лжепатетической трухи! Он видит вещи в розовом свете и пишет в серенькой газете такие ж "белые" стихи.
Или как в эпиграмме "Кто-нибудь да прав" - О нём премного всяких мнений и так и этак говорят. Кто говорит, что он-де гений, а кто - что он дегенерат.
И ещё: Влюблён в себя, пользуется взаимностью и не имеет в этой любви соперников. Дети - цветы жизни. Не давай им, однако, распускаться. Внести своё в таблицу умножения можно только переврав её. Выходные дни тоже засчитываются в срок жизни. Волка и балерину ноги кормят. Несколько десятков Новых годов делают человека старым. Дружба и чай хороши, если они горячие, крепкие и не слишком сладкие.
Лично мне больше всего нравится, как восторженный вопль "Эврика!" он мягко скорректировал: "Э, ври-ка..."