С самого пятого класса – с тех пор, как нашим классным руководителем стала Екатерина Алексеевна, мы гордимся тем, что она не только нами руководит, а – без преувеличения – всей школой. Эту гордость, равно как и сведение, что Екатерину Алексеевну правильно звать императрицей, мы получили в наследство от её предыдущего класса, выпускного 11-Б. Между тем, директором нашей школы являлся Анатолий Михайлович… Муж нашей императрицы. У него была красивая и звучная фамилия – Соколов. А называли его – и педагоги, и родители, и даже мы, ученики … – вот так просто: муж. Иногда уточняли: муж Соколовой. Хотя Соколовой Екатерина Алексеевна была по мужу, выходило так, что это она дала ему фамилию. Екатерина Алексеевна была императрицей, но никому не приходило в голову назвать Анатолия Михайловича императором. И о единственной их дочери, семикласснице Лизе Соколовой, Анатолий Михайлович с грустной улыбкой говорил: не императрица… Разумеется, Соколов говорил это исключительно в отсутствие Екатерины Алексеевны. Впрочем, она и сама считала, что дочка – не в неё… И одним из бесконечных упрёков, которыми с утра до ночи осыпала мужа Екатерина Алексеевна, было именно то, что Лиза – папино повторение…
Императрица преподавала географию, всю школу водила в походы, была нашим классным руководителем, попутно справлялась с хлопотливым школьным хозяйством… Умела направить школу в единственно правильное русло. И за всё это ей надо было только одно: быть женой директора школы. Ей совершенно не надо было самой быть директором: тогда бы не было в её жизни этой высокой награды – быть женой директора…Будь она директором, – ну и что?.. А вот вершить всю школьную жизнь – от звонка на первый урок и до звонка с последнего – да ещё быть при этом женой директора!.. Согласитесь, это больше, чем просто быть директором. Ну, примерно как два мороженых лучше, чем одно… Или, как по-взрослому, а потому – более конкретно… и с откровенной завистью определяла ситуацию школьный завхоз Нина Матвеевна, – и рыбку съесть… и…
Непостижимым образом Екатерина Алексеевна знала всё, что происходит в школе.
- Ко мне – в девятнадцатый! – так кратко и негромко звучала резолюция по всему происшедшему.
Девятнадцатый – это кабинет географии, законная гордость и любовь Екатерины Алексеевны. Нам с Евдокимовым Екатерина Алексеевна объяснила, что заглядываться на учительниц, если в школе столько девочек – красавиц и умниц! – не стоит… Мы с Данькой незаметно переглянулись: а если хочется смотреть на неё… на неё, учительницу 1-А, а не на школьных красавиц и умниц… если хочется слышать её голос, видеть в её серых глазах обычную девчоночью радость – когда мы приходим в 1-А… Мы догадывались, что Александре Павловне гораздо интереснее бывает с нами, чем, например, с Екатериной Алексеевной. Александра Павловна и в учительскую почти не заходила. А к ней в 1-А, кроме нас с Данькой, приходил Игорь Олегович, наш физрук. Он забирал малышей в спортзал, на урок физкультуры, с усмешкой бросал нам:
- Заступили на вахту, двоечники?
Пока мы с Данькой били друг другу морды, Игорь Олегович на мотоцикле отвозил Александру Павловну после уроков домой, в Перевальный, – такой же шахтёрский посёлок, как наш Терновый. Первая… и – единственная драка ничуть не уменьшила наше с Данькой умение понимать друг друга по взглядам… На последнем уроке – у нас была химия – Данька толкнул меня, кивнул в окно. Александра Павловна сбежала по ступенькам школьного крыльца, уселась на сидение мотоцикла Игоря Олеговича, обняла его за плечи… Как всегда, в важные моменты нашей жизни, мы с Данькой переглянулись… Как не хотелось нам признать то, что драка наша не имела никакого значения!.. Нет, после драки мы с Данькой зауважали друг друга, – совсем не умея объяснить это новое уважение… Мы лишь смутно догадывались, что уважения стоила наша любовь к сероглазой девчонке-учительнице. Но для неё, для Александры Павловны, не имели никакого значения наши рассеченные до крови брови и разбитые носы – раз она вот так обнимает за плечи Игоря Васильевича… А он так запросто называет её Сашенькой… Так запросто, что мы с Данькой не сразу поняли, что Сашенька – это она и есть, Александра Павловна. Когда мы искали новенькую девчонку, знали лишь то, что она сероглазая… Имени её мы не знали, а потом услышали от пацана-первоклассника его восторженное: Александра Павловна!.. – и по-другому звать её уже не могли. Боровикова говорила о ней – Сашка Мельникова… Но Сашка – это было несопоставимо тем, как она справляется со своим 1-А… И без слов, а как у нас с Данькой часто случалось, одними лишь взглядами, мы договорились, что всё равно любим её одну… И про себя, тайно-тайно, мы можем звать её, как Игорь Олегович – Сашенькой… А мальчишеская самоуверенность просто зашкаливала: она выберет кого-то из нас, – а не Игоря Олеговича с его мотоциклом. Но пока нам надо было узнать, кто приносит Александре Павловне букеты из сухого татарника…
Колючие букеты на учительском столе в 1-А появлялись с непонятным упорством. Стоило только – нет, не забыть о них, а просто чуть поверить в то, что их больше не будет, – как в классе появлялся новый букет с сухими колючками. Мы С Данькой яростно ломали сухие стебли татарника, относили их далеко за школу… А Александра Павловна словно не удивлялась появлению высохших цветов колючего татарника. Серые глаза туманились от обиды и непонятной нам грусти. Перед первым уроком она быстро оглядывала стол, и мы с Данькой понимали: она знает, что букет появится снова… Данька однажды хмуро предположил: она знает и то, от кого эти букеты.
Как-то утром Екатерина Алексеевна остановила Александру Павловну. Сашенька торопилась в свой 1-А, уже взбежала на ступеньки лестницы… и оглянулась на холодно-вежливое:
- Александра Павловна!.. Надевайте юбку подлиннее… – императрица выразительно взглянула на нас с Данькой: мы, как обычно, ждали Сашеньку у лестницы на второй этаж, чтобы просто посмотреть на неё, чтобы переглянуться: она одна такая…
А императрица, выходит, просто не понимает, что Александра Павловна нравится нам совсем не за короткую юбку… Короткая юбка нас, мальчишек-десятиклассников, конечно, волновала, но как-то неосознанно… А любили мы Сашу за её ясные и смелые серые глаза, за уверенный, чуть насмешливый командный голос, за то, что она так умела справляться со своим 1-А, что радовалась, когда мы с Данькой приходили в класс.
Екатерина Алексеевна ждала… А Саша поднялась на второй этаж, навстречу своим малышам. Вежливый голос императрицы догнал её:
- Зайдите ко мне в девятнадцатый.
Когда Игорь Олегович увёл Сашиных первоклассников в спортзал, на физкультуру, она поднялась в девятнадцатый кабинет. А у нас следующим уроком было обществознание. И, хотя вёл его у нас Соколов, мы С Данькой не пошли на урок. Опасаться было нечего: раз Екатерина Алексеевна пригласила Сашу к себе в девятнадцатый, значит, разговор будет долгим… и о том, что мы прогуляли обществознание, классная не узнает. Будто невзначай, в раздумье, остановились мы у приоткрытой двери кабинета географии. Если честно, мы ждали строгих, даже резких слов императрицы… А она говорила чуть укоризненно, чувствовалось, – с грустноватой улыбкой:
- На Вас же не только Игорь Олегович смотрит.
Александра Павловна не ответила. Императрица почему-то заторопилась:
– Мальчишки мои – вон, совсем с ума сошли! Ивашов с Евдокимовым – Вы знаете?.. – подрались за Ваше внимание. Это не годится, Саша. А если дойдёт до родителей, – из-за чего подрались мальчишки… Да и девчонки тоже глаз с Вас не спускают. Вчера Лизавета моя такую же юбку, как у Вас, вознамерилась надеть – в школу!
А потом у нас с Данькой даже дух захватило. Александра Павловна перебила императрицу:
- Мне тетради проверить надо, – пока ребята на физкультуре. Я пойду.
Мы метнулись вниз: на этот раз долгого разговора явно не получилось…Пришлось нам укрыться в Сашином 1-А. Конечно, в серых глазах Александры Павловны появятся большие и холодные снежинки – кто сказал, что с обществознания можно уходить?.. Но это всё же было лучше, чем встреча с классной.
А на столе в 1-А уже лежал букет с колючками.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
