За что мы полюбили Данилу Багрова, и "что хотел сказать автор".
Начну с анекдота. Двадцать лет назад была учреждена литературная "Премия Ивана Петровича Белкина" – за лучшую русскую повесть года. Лауреатом её в 2001 году стал московский автор Сергей Бабаян с повестью под названием "Без возврата (Герой не нашего времени)".
Краткое содержание: начало девяностых, всё разваливается, работы нет, денег нет, жить не на что, но все как-то живут (непонятно как). Герой – интеллигентный мужчина, которому всё вокруг противно. Противны охватившие всех вдруг алчность и меркантильность, противно животное стремление к выживанию любой ценой, противна готовность на любое унижение или подлость, чтобы "добиться успеха", выжить.
И, в частности, ему противно "крутиться". А у него жена и маленькая дочь. Нравственные принципы героя становятся семейной проблемой.
И вот он подбирает выпавшего из гнезда птенца вороны. Беспомощного и уродливого. Беспокойного, сокрушающего всё вокруг что твой ураган или землетрясение и ещё, извините за важную подробность, обладающего несравненным талантом "серить веером". (Это я уже не столько по повести, сколько по опыту. Плавали – знаем.)
Вот такого воронёнка герой повести спасает. Жизнь его семьи, и без того несладкая, превращается в сущий ад. В конце концов жена говорит "или я, или ворона". Угадайте с миллиона попыток, что (вернее, кого) выбирает герой?..
"Лариса... Лариса, милая, не уходи. Я не могу его выбросить..."
В финале повести герой, всеми брошенный, максимально несчастный и никому не нужный, кормит своего Каркушу сухариком. "Лариса с Настей не вернулись".
Я был в восторге от этой повести. На церемонии вручения премии полез знакомиться с автором. Тряс руку и восхищался тем, с каким мастерством, с каким глубоким проникновением в психологию героя заклеймил он этого соплежуя-интеллигента... По мере того, как я восхищался, лицо автора всё сильнее вытягивалось. "Вообще-то я о себе писал", – пробормотал он.
Ой... Конфуз.
Я тогда ещё не очень хорошо понимал, кто такие русские литературные либералы (а премия была либеральной, и абы кому её бы ни за что не вручили). И не знал, кто такой Сергей Бабаян. А о том, кто он такой, можно теперь судить, например, по этому интервью, взятому у него в 2019 году. Приведу одну лишь цитату:
"– Когда-то Макаревич был кумиром нашей молодости. Да он и сейчас молодец. Во всех отношениях, в том числе в отношении к Украине…"
Вопросы?
Вот так можно разными глазами увидеть одно и то же произведение. Но что удивительно – я до сих пор считаю повесть Бабаяна хорошей. Очень хорошей. Потому что вижу в ней, как и двадцать лет назад, жестокое саморазоблачение. Хотя автор-то имел в виду апологию.
Но часто ли в искусстве имеет значение "что хотел сказать автор"?
Классический пример: "Отцы и дети". Автор видел своей задачей разоблачение идейной слабости образованной русской аристократии (в каждом своём произведении Тургенев прежде всего бичевал себя), а публика на это не обратила внимания. Павел Петрович Кирсанов ушёл в тень "служебного" (согласно замыслу романа) персонажа – Базарова. Именно Базаров стал главным героем, – логика текста победила изначальный авторский замысел. Но тут автор и сам это понял.
Приближаемся к "Брату".
В 1999 году писатель Олег Дивов опубликовал повесть "Выбраковка". По сюжету, в России приходят к власти национально ориентированные силы и порождают специфическую организацию, смесь ВЧК с Опричниной, которая борется с коррупционерами, преступниками и национал-предателями методом "выбраковки" (пуля в затылок). В итоге Россия в считанные годы становится сильной и независимой (Запад, прямо как сегодня, в ужасе от неё отшатнулся), но – ценой террора и обесценивания человеческой жизни. Автор предполагал игру с читателем: "Смотрите, на первый взгляд, хорошо, а на самом деле, нехорошо..." Но читатели этой глубокомысленной игры не приняли. "Выбраковка" стала бестселлером, потому что "попала в нерв" – была прочитана как утопия о правильной, лучшей жизни.
И тем самым повесть повторила судьбу лучшего фильма в нашей постсоветской истории.
Я не шучу. До девяностых годов прошлого века в нашей стране было много хороших фильмов – как ни старайся, одного не выберешь. А "Брат"– он, как Виктор Цой, один. Нет, хороших ещё много – и музыкантов, и фильмов. Но рядом поставить – некого.
Фильм замышлялся как непритязательный кассовый боевик про киллера-отморозка под рок-музыку. Типа, пришёл парнишка с войны, где его стрелять научили, а отличать добро от зла – нет... Кстати, почему? Разве на войне люди не учатся в первую очередь именно этому?
Понятно почему: это же 1997-й год – НТВ, Елена Масюк, Сергей Ковалёв, Анна Политковская... Помните? "Эти парнишки там не воевали – они там убивали детей! Это всем приличным людям известно..."
И вот такой "убийца детей", сам из "социальных низов", вернувшись с войны, "не вписывается в мирную жизнь", находит соответствующую умениям работёнку и начинает тупо, безэмоционально "мочить".
Подозреваю, для Балабанова это было принципиально важно – "мочить". По какой-то неизвестной мне причине (я не знаток его творчества – подскажите) он постоянно западал на этот мотив. "Интересовался маньяками"? В "Брате" не получилось, но он снял об этом отдельный, специальный фильм "Жмурки", в котором "человека убить – что муху прихлопнуть". Одну из главных кинозвёзд того времени, Кирилла Пирогова, шлёпают на первой минуте фильма! Зритель недоумевает: это как? А вот так. "Готовьтесь..."
Возможно, фильмы "Груз 200" (который я не досмотрел – было неинтересно) и "Про уродов и людей" (который раз в пять лет обещаю себе посмотреть, но всё руки не доходят) проливают свет на проблему?Хотя нет, Балабанов же гений, а гений и злодейство... Или, если очень хочется, то можно?
В общем, первоначальный замысел будущего фильма "Брат" был такой: возвращается с ужасной войны – и под актуальные хиты "тупо мочит". Но помешало обаяние Сергея Бодрова. Балабанов по-режиссёрски в него влюбился – и переделал сценарий.
В результате предполагавшийся "отморозок" стал одиноким и неприкаянным, а это уже черты романтического героя. А на романтических героев все нормальные зрители, читатели и слушатели хотят быть похожими. Ну, или, по крайней мере, сочувствуют им.
Однако сработало на фильм не только и даже не столько это.
Авторы нового сценария предлагали пожалеть своего героя: никому-то он не нужен: ни матери своей особо, ни брату, ни возлюбленной, ни девчонке из макдональдса, ни сострадательному мудрецу Гофману, ни спасённому им "режиссёру"... (Кстати, информация к размышлению: если бы в дверь "засадной квартиры" не заглянул кумир Данилы Бутусов, – стал бы Данила спасать "режиссёра"? Я не говорю "не стал бы", я спрашиваю.) И хотя в финале герой по колено в снегу выбирается из "города, отнимающего силу", но едет-то он, стыдливо пряча под полой обрез, в другой город, ещё хуже! И, в общем-то понятно, что его там не ждёт ничего хорошего...
Но все эти авторские смыслы мы, зрители (и лично я тоже) пропустили мимо ума и сердца. В никому не нужном и всеми отвергнутом Даниле, наш народ, тоже отвергнутый и никому в своей стране не нужный, признал СВОЕГО – родича. А поскольку Данила не боится стрелять – то и вожака, лидера.
Фразы "Не брат ты мне, гнида черно...пая", "Я евреев не очень" и "Скоро вашей Америке кирдык", которые должны были всего лишь подчеркнуть "низкий культурный уровень" персонажа, стали катехизисом поколения. Каждый хотел быть Данилой.
Ну, или хотя бы – свитер, как у него.
Помимо этого приключения (народ увидел не то, что хотел показать автор) с фильмом случилась ешё одна прекрасная вещь.
Поскольку он замышлялся как непритязательный боевичок, в наследство от этого первоначального замысла ему досталось такое редкое и ценное свойство, как ПРОСТОТА.
К сожалению, это редко бывает – чтобы о сложных и глубоких вещах говорили просто. Считается, что "серьёзное" произведение искусства должно быть "сложным". А тут – простые сцены, простые диалоги, простые характеры, простой монтаж и над всем этим – главный авторский приём: затемнение. По-моему, их в фильме штук десять. А ведь что такое затемнение? Это когда режиссёр говорит зрителю: "Ну и дальше примерно так... сам понимаешь". Это вольное или невольное доверие и уважение к зрителю – "сам понимаешь" – тоже редкость.
Так случился шедевр. Не по воле автора – а по воле народа. Этот фильм – национальное достояние и национальная "интеллектуальная собственность". Это мы – и наше время – сделали его шедевром.
А режиссёр Алексей Балабанов снимать шедевр не собирался. Он хотел снять фильм на тему "бандиты и музыканты" (ближайшие приходящие на память аналоги – "Ва-банк" с играющим на трубе Яном Махульски и великолепный эпизод с гангстером Евстигнеева в фильме "Мы из джаза". В Голливуде такого вообще много.)
Более того, от этой идеи Балабанов не отступился и воплотил её в образе отморозка-меломана Саймона в "Жмурках".
Говорить же о фильме "Брат-2" совсем не хочется. Он к "настоящему" "Брату" ничего не добавляет и ничего в нём не объясняет, он всё только портит. Увидев, как люди восприняли его фильм, Балабанов этим воспользовался. Воспользовался умело, успешно и... цинично.
Если "Брат" был жизненной драмой, то "Брат-2" – кич и пародия. Пародия на то, что было нам дорого в первом фильме. "Нате вам, массовый зритель и ув. господин Кинопрокат, тех же щей с глутаматом натрия!"
Вспоминается знаменитый афоризм Гегеля насчёт того, что всё великое в истории случается дважды. Первый раз – как трагедия, второй раз – как фарс. Коммерчески это был верный ход, но творчески – когда играют на понижение, это всегда печально. Потому что это уступка энтропии. Удешевление. Опошление. Лучше бы киношный Данила погиб...
А ведь он и погиб. Настоящий Данила.
Как и Виктор.
И ни одна тварь не скажет о них теперь "молодцы во всех смыслах, в том числе – в отношении к Украине". Да и не могла бы сказать.
Потому что они – НАШИ:
Читайте также:
Последний комсомолец Империи. (О творчестве Виктора Цоя)
Кроме того, по теме:
Что такое «за всё хорошее, против всего плохого»? (Этика потребителя)
