Насколько удачным были начинания и свершения императора Священной Римской империи Иосифа II вряд ли возможно ответить однозначно. Ведь преждевременный финал жизни в сорокадевятилетнем возрасте не позволил монарху реализовать задуманного в полной мере.
Предыдущие публикации рассказывали о трагедии в личной семейной жизни монарха, его стремления к преобразованиям в век Просвещения. В заключительной публикации о Иосифе II речь пойдет о еще одной существенной грани личности императора – результатах его военных кампаний по увеличению границ Священной Римской империи, драматичный финал жизни человека, сознательно державшего в руках решения всех вопросов империи до последнего вздоха.
I. Военные кампании императора, или империя должна расти.
Разворачивающиеся на глазах революционное развитие событий во Франции конечно отразились на умонастроениях жителей государств и королевских дворах Европы, в чем-то внося смятения в умы граждан различных наций и сословий, пробуждая как желание перемен, так и страх, негативную реакцию на достижения Просвещения.
Иосиф II в эти столкнулся с рядом сложностей в империи, волнениями, с которыми нужно было справляться безотлагательно. Проблемы сложились на северных территориях - части современной Бельгии (они вовсе были утеряны) и Нидерландов, где Иосиф старался привести местное законодательство к единым законам империи.
Все эти вопросы приходилось решать Иосифу практически параллельно с начатой военной кампанией против Османской империи в 1789-1790 годы. И тут стоит отдельно понять отношения представителя просвещенного абсолютизма к войне как таковой, чтобы подойти к последним годам его правления.
***
Воспевание разума и утилитарных воззрений стали методом борьбы императора с уже изжившими себя традициями, стопорящими развитие государства, препятствующие попыткам Иосифа выстроить современных общественный строй на основе идей Просвещения.
Ранее говорилось, что даже его положение как правителя не избежало критического взгляда самого Иосифа, попыткой продемонстрировать свою деятельность в качестве служению государству не просто формально.
Стремясь снискать одобрение народных масс, император серьезно ограничил траты на внешний лоск империи, отказался от нарочитой помпезности, дорогостоящий церемоний. Он в чем-то склонялся к спартанскому образу существования. Так, Шенбрунн, творенье жизни матери, закрыл свои двери, перестав быть резиденцией императора. Иосиф проводил летние дни в Лаксенбурге и Йозефсштокле в Аугартене, где его он жил довольно скромно. Одним словом, Иосиф считал, что идеальный монарх - первый слуга своего государства.
Но такая маска философа Просвещения, монарха-мецената, в определенных случаях с легкостью сбрасывалась. Во взаимоотношениях с соседями Иосиф делал ставку агрессивную стратегию, нацеленную на удержание за Австрией статуса великой державы. Его помыслом была реанимация роли Габсбургов как правителей наиболее обширной империи в Центральной Европе. Иосиф конечно надеялся приуменьшить территориальные амбиции Пруссии.
В общем-то потому император стал движущей силой в деле аннексии территорий Галиции в 1772 году - в ходе Первого раздела Польши. Многие современники осудили это событие, как настоящую несправедливость по отношению к полякам. Событие произошло еще во времена правление Марии Терезии.
В 1775 году австрийские силы сумели оккупировать территории Буковины, пользуясь слабостью Османской империи, в момент разгара конфликта турецких сил с завоевательной политикой Российской империи.
Иосиф также питал надежды и по части присоединения других дополнительных территорий, основная ветвь семьи Виттельсбахов прервалась со смертью баварского курфюрста Максимилиана Иосифа, случившейся в 1777 году. В последовавшей за этим войне за баварское наследство войска Иосифа прибегли к оккупации. В итоге наследовавший покойному курфюрсту Карл Теодор из Пфальцской ветви Виттельсбахов согласился на раздел территорий, предложенный Иосифом.
Это сулило Иосифу значительные территории, но Пруссия и другие европейские державы воспрепятствовали таким планом. Результат - затяжная и мучительная война с Пруссией на территории богемских земель. Вошедшая в историю из-за отсутствия крупных баталий под названием «Сливовая возня» или “Картофельная война”, это военное предприятие тем не менее, унесло тысячи человеческих жизней от голода и болезней, опустошив обширные территории Богемии.
По договору 1779 года Иосифу достался Иннфиртель, единственная выгода от конфликта. Приобретение Баварии оставалось великим несбыточным проектом Иосифа. А именно он был его инициатором в последние дни совместного правления с Марией Терезией, которая не хотела конфликта.
***
Движимый идеями о статусе великой державы и в единоличном правлении, Иосиф II вступил в коалицию с Россией, предполагая, что Черноморский регион и Константинополь в грядущей войне с Османской империей закрепятся за к Россией, а его империя расширится за счет приобретения западных балканских территорий.
Можно сказать, что император к началу войны сделал не мало, чтобы подготовить армию к наступлению. Сам он с первых дней непосредственно вникал во все подробности хода военной кампании, не упуская из виду и все другие дела, творившиеся в империи. По восемнадцать часов в сутки император занимался всеми вопросами, ведь все было завязано на нем по его собственной воле.
Но, в отличие от успехов русской армии, успехи армии Иосифа были не столь однозначны. Войска продвигались довольно медленно. Наступление сопровождалось мором от малярии, да и рядом военных неурядиц (обросшая легендами битва при Карансебеше). Тот же Белград был вначале осажден австрийскими силами, но безрезультатно.
Русские войска и на западном фронте выступали удачнее, одержав несколько ярких побед. И во многом именно только благодаря объединенным русско-австрийским силам удалось и на балканском направлении одержать победы (под Фокшанами и при Рымнике – современные территории Румынии), где в общем-то блистал военный гений Суворова.
До этого Иосиф II же был вынужден сменять своих медлительных командующих. Прославленный в прошлом Ласси был заменен не менее прославленным Гудоном, а того сменил Лаудон. И только с командованием Эрнеста Гидеона Лаудона и после обозначенных коалиционных побед военные дела императорской армии пошли в гору.
В октябре был взят Белград, подвергшийся для этого сильнейшему обстрелу (в ход якобы пошло до двухсот тысяч ядер). После Белграда настал черед Бухареста. В результате к концу года войска императора все-таки имели по всему фронту, а это порядка 600 км. Успех увенчался контролем Сербии, Боснии, Валахии и Молдавии.
Лаудона на Рождество в Вене Иосиф II награждал триумфатора Лаудона. “Белградский победитель" удостоился Большого креста ордена Марии Терезии. Война с турками еще не была закончена, а в Вене император уже имел виды на Лаудона, рассчитывая задействовать командующего и на северных границах, где было совсем неспокойно.
Иосиф надеялся вернуть взбунтовавшиеся бельгийские территории, ставшими независимыми. Намечался и новый военный конфликт - с Пруссией. Император спешил действовать, в то время как триумфатор Лаудон не без ужаса лицезрел физическое состояние Иосифа II.
II. Трагедия ускользающей жизни.
Император уже тогда почти не мог передвигаться самостоятельно, прибегая к помощи слуг. Еще в начале войны с Османами стало очевидно, что Иосиф болен туберкулезом. Месяцы войны уверенно подтачивали здоровье Иосифа. Вдобавок на войне он переболел малярией, пережил несколько приступов лихорадки и не только. В ноябре Иосиф вынужден был покинуть войска, так как не мог уже найти в себе физически силы для нахождения с армией.
Он слабел, организм был истощен. Но волю к исполнению государственных обязанностей Иосиф не терял. Между тем в новом году вспыхнули и недовольства проводимыми реформами в Венгрии, которая оставалось довольно своеобразным регионом, где были силен архаичный уклад жизни, неприязнь реформ с навязыванием немецкого языка, и где на удивление не встретило массовой поддержки и усилия Иосифа даровать свободы крестьянскому сословию. Император в итоге вынуждено пошел на некоторые уступки.
***
Иосиф II чувствовал в те месяцы особенно остро, что многое не успевал. Время уходило и силы покидали его. А ведь именно сейчас требовалось так много сделать для восстановления мира в империи… Иосиф проигрывал смерти. Известно, что император незадолго до кончины сказал следующее: "Господь желает уничтожить всё, что я создавал". Или: "Напишите на моем надгробье: Тут упокоен властитель, не снискавший удачи ни в одном из своих начинаний".
Однако монарх не отступал до последнего, не сомневаясь в правоте своих начинаний. Можно сказать, что трагедии и утраты в личной жизни сделали жизнь государственную для Иосифа первостепенной. В служении государственным интересам в его понимании он находил силы и смысл существования. Накануне смерти исповедник услышал от Иосифа следующее:
“Я в абсолютно примирился с Богом, так как все, что я делал, делалось во имя моих подданных." До последнего он беспокоился о своём государстве.
Иосиф не питал иллюзий. После консультации с врачом он получил честный ответ, что ему осталось недолго. Император возблагодарил за честность доктора весомой суммой, равно как он одарил некоторых из своих приближенных. Готовясь отойти в мир иной, Иосиф торопил в письмах брата Леопольда приехать из Флоренции побыстрее, чтобы принять он него бразды правления и вникнуть во все дела. Леопольд все отлично понимал, но все же не испытывал желания успевать в Вену к умирающему.
В такое время немощному Иосифу уготовано было пережить и еще одну трагедию – личную, семейную. У упомянутого брата Леопольда был сын Франц, который, кстати, принимал активное участие в войне дяди с турками. Именно Иосиф в свое время нашел племяннику Францу будущую супругу – Елизавету Вюртембергскую (родную сестру Марии Федоровны, жены Павла I) в 1788 году.
Случилось так, что одинокий Иосиф в это последний и наверно самый тяжелый период правления нашел в молодой Елизавете понимающего друга, родственную душу. Одинокий император вероятно относился к принцессе с отцовскими чувствами. Когда Иосиф стал очевидно сдавать, та была беременна. Император не хотел, чтобы Елизавету допускали до него, боясь за её состояние, не желая негативных эмоций для женщины.
Елизавета тем не менее настояла. Вид умирающего, обессиленного, истощенного болезнью, облысевшего Иосифа, которого уже соборовали, привел к невольному обмороку принцессы 15 февраля 1790 года, последующим преждевременным, тяжелым родам 17 февраля. Елизавета умерла 18-го. Несчастной девочке, рожденной Елизавете, уготовано было также совсем немного прожить.
И для Франца, и для Иосифа это был невероятный удар. Измученный болезнью император не сдержал эмоций от такого несчастья: “А я пока жив?". Он успел написать: "Думаю, я в состоянии бы превозмочь все смертные муки, которые мне уготовит Господь. Но эта трагедия превзошла всё, что мне пришлось пережить до сего дня."
Он был все еще жив. Ему оставалось жить до утра 20 февраля. И все же Иосиф II нашел в себе силы уйти с удивительным достоинством, в полном сознании происходящего. В последний свой рабочий день он успел подписать ряд документов, провел несколько встреч с государственными людьми, виделся с овдовевшим племянником Францем. Под конец Иосиф распорядился облачить его в парадный мундир, который казался большим на исхудавшем теле, в котором отошел в мир иной…
Войну с Османской империей предстояло завершать уже Леопольду II.
***
Лично для Иосифа II военная кампания все же стала во многом провальной по последствиям. Якобы слабый противник оказался на удивление выносливым и сильным на сопротивления. Общие потери, насчитывавшие порядком 10 000 жизней для империи, конечно были сомнительным доказательством блеска Иосифа, как военачальника.
Сырой балканский климат подкосил его физически, а активная милитаристская политика расшатывавшихся границ империи увеличивала риск разрастания опасного конфликта между ключевыми державами Европы. В какой-то степени преждевременная смерть Иосифа предотвратила эскалацию.
Утверждать, что он был хорошим или плохим, несправедливо по отношению к этому персонажу не из-за его противоречивых начинаний. Император был человеком своего времени и, как таковой, имел свои недостатки и качества. Несмотря на то, что, как упоминалось ранее, Иосифа не прозвали «великим», император, вероятно, был единственным из своих современников-монархов, чьи реформы действительно улучшили образ жизни подданных.
Иосиф отметился во многих сферах жизни государства, о чем невозможно полностью изложить в рамках публикации. Этот монарх конечно же обладал индивидуальностью, на контрасте с индивидуальностью матери также успев свершить немало дел. И заметно даже по видам надгробий Марии Терезии и Иосифа II. Пышное барочное убранство памятника матери столь разительно непохоже на аскетичное надгробие сына.
Император сам считал, что современники не оценили его деятельности, но потомки оценят. Отчасти так и произошло. Иосифа полюбили отчасти как минимум через одно-два десятилетие, что сопровождалось неким культом, выраженным в тех же его изваяниях на площадях городов.
Но и тут конечно же, все было неравнозначно. Усилия Иосифа отрегулировать бюрократический аппарат уже при племяннике Франце II и Меттернихе привели к усилению полицейского диктата, пришедшего на смену абсолютному. Некая свобода печати при Иосифе и терпимость инакомыслия также остались в прошлом после его смерти, что заставляло многих вспоминать о временах былого свободомыслия.
Церковь лишь к середине XIX века смогла переломить нововведения Иосифа, то же светское образование. Конечно же его вспоминали с неким восторгом сторонники национальных идей, Иосифа принято стало тогда же превозносить и в армии, несколько забывая тот жесткий диктат и те предприятия, которые стоили людских жертв.
Но, точно Иосифу заслужено отдают должное за окончательную отмену крепостного права и за те вольности, что облегчили жизнь многих и в общем-то сказались на развитии государства с положительной точки зрения. Образ “народного императора”, образ монарха-пахаря, взявшего в руки плуг, был в свое время широко тиражируем пропагандой в свое время.
Может быть лучшей и искренней эпитафией стало творение молодого Бетховена, который всю жизнь восторгался фигурой Иосифа II, который в юности написал музыкальное произведение на смерть монарха.
