Наталья просто положила ладонь на голову Ивана, а он сразу вздохнул – глубоко и счастливо.
- Наташка!.. – распахнулась васильковая синь в его глазах. – Наташка! – Видно, ему очень надо было повторять её имя, и он словно спешил много-много раз сказать: – Наташка! Наташа!.. – Снова прикрыл почерневшие веки, попытался улыбнуться: – Темнеет в глазах… А я так хочу… смотреть на тебя. – Дышал Иван тяжело и прерывисто. Нашёл Натальину руку: – Ты не уходи… А то я задохнусь… без тебя… Воздуха вот… не хватает. – Всё же сумел приподняться на локте: – Наташка! На-таш-ка! Я люблю тебя. Не было у меня с Анюткой… Не думай. Она – девчонка. – Глубокие хрипы мешали говорить: – Ну, показалось ей… что влюбилась в меня, – девчонка же!.. А потом …– Иван силился говорить, улыбаться… А в глазах всё замелькало, закружилось с шальной скоростью… Мир полетел в кромешную шахтную черноту – вдруг всё вокруг стало этой чернотой… И в черноте засияло солнце, – именно солнце, Иван счастливо знал, что это солнце, а не ослепительная вспышка от взрыва метана. Солнце не ослепляло, а просто мягко и ласково сияло, и в его сиянии Иван видел Наталью и Любашу… а ещё кружил на руках Сашулю, а она крепко держала его куклу… А ещё видел Анютку и Алёшку – на мотоцикле. Надо же, – как нежно Анютка держится за Алёшкины плечи… И успел пожалеть, что так и не сказал Наташке про Алёшку и Анютку. Он понимал, что Наташка осталась там, наверху. И Ивану очень надо было поскорее подняться на-гора.
… Все эти дни Алёшка хмурился, ни с кем не разговаривал. Когда Ксюшка победоносно затараторила, ну, что-то похожее на – я же говорила!.. – Филатов молча забрал свой ранец с их с Анюткой парты, где теперь неизменно сидела Ксюша Лукьянова, и сел за последнюю парту – один.
Вчера Алёшка вышел из спортзала после тренировки. Около учительской невольно замедлил шаги,– услышал Анюткино имя… Краем глаза взглянул в приоткрытую дверь учительской.
- Выгнать! – голос Аллы Леонидовны, учительницы литературы, просто не позволял никаких возражений. – Выгнать!.. Ну, в смысле – исключить, – поправилась Алла Леонидовна под внимательным взглядом директора школы. Александр Семёнович задумчиво и грустновато улыбнулся:
- Исключить… То есть, – вычеркнуть Аню из прошлых… почти одиннадцати лет. Когда до окончания школы осталось меньше месяца.
- А чтоб другим неповадно было! – Алла Леонидовна оглядела коллег, – ничуть не сомневаясь в их поддержке. Учителя молчали. Только Надежда Никитична согласно кивала головой.
-Неповадно – любить?.. – директор с интересом смотрел на учительницу литературы.
Алла Леонидовна выразительно подняла глаза к потолку:
- О чём Вы, Александр Семёнович! Какая любовь! Экзамены на носу!
- А кто ж для неё… для любви-то, сроки устанавливает? – насмешливо прищурился Дмитрий Петрович, историк. – Стесняюсь спросить, Алла Леонидовна! Вам всегда удаётся… соблюдать график? Действовать по заранее составленному плану?
- Хам! Наглец! – возмутилась Алла Леонидовна.
Юлия Максимовна подняла глаза от тетрадей по математике своего 3-Б:
- А если потом… – уже никогда! – они, Алексей с Анютой… так и не встретились бы с любовью?.. Я видела, как они держались за руки.
- Анютка – отличница, – уже серьёзно напомнил Дмитрий Петрович. – Почти все одиннадцать лет – отличница. – Улыбнулся: – Я как-то пару раз четвёрки за четверть ей выставил… Да, помнится, с химией что-то там не заладилось у девчонки… А Вы, Алла Леонидовна, забыли, как побеждала Аня Ефимцева в олимпиадах и конкурсах сочинений?.. Как Вам вручали грамоты, – за талантливую ученицу?.. Тогда Вам тоже хотелось выгнать её из школы?
Александр Семёнович слегка пристукнул ладонью по столу:
- Пусть сдают экзамены. А мы… пожелаем им счастья.
А сегодня утром в класс вошла Анюта. Сразу нашла глазами Алёшку, села с ним рядом. Целый урок они молчали. А на перемене, не сговариваясь, остались в опустевшем физкабинете. Алёшка упорно смотрел за окно. Какие шумные ливни этой весной!.. А Анюткины слова всё же расслышал:
- Ты уже знаешь…
Алёшка отчаянно искал слова:
- Иван… Иван – он… Хороший.
Анюта улыбнулась:
- Хороший. Значит, Лукьяновой поверил?
Алексей наконец-то поднял глаза:
- Я приезжал в больницу.
- А я знала. Я видела цветы на дороге.
- Ты уже держала… точно такие цветы.
- Так хороший же он… Иван. Потому и проведывал меня в больнице. Он мне ещё варенье смородиновое приносил… Алёш! Мы с ним даже не целовались. Просто мне казалось, что я люблю его. Я просто была упрямой. За ним все бегают… А я была уверена, что он – такой!.. – должен любить только меня. – Анюта улыбалась, а на ресничках уже вздрагивали слезинки. – А любила тебя, – помнишь, ещё в пятом классе… даже раньше. Я тебя, Алёш, с первого класса люблю… Только думала, что всё это – детство… А Иван – взрослый… И мне хотелось быть взрослой, чтобы всё – по-настоящему… Знаешь, он так терпеливо объяснял мне, что я просто-напросто девчонка… и что он любит другую. Он ко мне ни разу не прикоснулся. А… – Анюта покраснела: – Что у нас с тобой… Давай посчитаем, – я теперь умею. Хочешь?
- Анька!.. Ничего не надо считать. – Алёшкин голос охрип от волнения. – Я же помню, как мы… как ты… как у нас. И Ксюхе я не поверил! Просто увидел тебя с Иваном… Я тогда не знал, что он тебя… из Луганки вынес.
Анютка приложила пальцы к его губам.
- А я тоже проведала его. Он уже ходит. Хотя ему не разрешают. Сначала врачи думали, что у него перелом позвоночника. А у него одно плечо левое сломано… И шрам на виске. И он уже в забой собирается. А ещё он несколько дней ничего не видел. Потом Наталья, фельдшер из шахтёрского медпункта, пришла к нему. Так её он сразу увидел.
Аня вдруг закрыла лицо ладошками. А слёзы всё равно закапали на тетрадь по физике:
- Алёш!.. Мне так страшно… и больно было на берегу. Я хотела тот камень – знаешь?.. – хотела поднять его, чтобы… Я не знала, что мне делать… что нам с тобой делать. И экзамены, и выпускной… и поступать. Дура я,– Ксеньку послушала… Чтобы – поднять… Но мне так жалко стало, – и тебя, и… – Анютка прошептала: – И маленькую… Алёш, я поняла, что не сделаю этого. Я подумала, что она на тебя похожа. А кровотечение всё равно началось, – помнишь, мне ещё на физкультуре плохо стало. Брюки промокли… Как идти по посёлку? Вот и решила, – в речку… Чтобы смыть. А голова закружилась… Без Ивана я бы не выбралась.
- Анька! Анютка! Я тебя и… её никогда не брошу. – Покраснел, чуть запнулся: – Её?.. Ты знаешь?.. Ты говоришь, – она…
Анюта пожала плечиками:
- Мне так хочется, чтобы – девочка. Она мне уже снилась, – маленькая такая. Ой, Алёшка!..
…Отшумели вешние ливни. Запах степной полыни привычно смешивался с пресным, чуть терпким запахом угольной пыли. Всё когда-то случается впервые, и в посёлке впервые была свадьба – сразу после школьного выпускного. Алёшка так бережно держал на руках Анюту, что поселковые тётки начисто забыли про суды-пересуды, – просто вытирали слёзы.
Да ладно, – одна свадьба… А так – две, в один день. Наталье, правда, плакать хотелось: она-то – какая невеста! Старшая дочка в шестой класс перешла… Да и Андрея вспоминала в эти дни, свадьбу их вспоминала… Удивлялась: Иван всё понимал. И сам предложил, чтобы просто расписаться. А Наталья жалела его: ему бы свадьбу! Какой бы жених был! Любовались бы все…
- Я и так жених, – Иван подхватил на руки Сашулю, закружил её по двору. А Любаша, затаив дыхание, ждала исполнения своего сна… И сон сбылся: Иван Михайлович поднял её на руки, а прижалась к нему, прошептала на ухо:
- Я твою белую рубашку погладила, пап. Ты надень, – раз жених.
Вот так и вышло, – две свадьбы. Иван пригласил на танец Анюту. Потом пожал Алёшкину руку:
- Береги её, Алексей.
… Анюта и Алёшка стали студентами. А зимой родилась крошечная Катюшка – Алёшкино повторение. Справлялись сами, без родителей: так решили. По очереди бегали на лекции, а по ночам жалели друг друга: Алёшке хотелось, чтобы Анюта поспала, а Анюта старалась не разбудить Алёшку… и всё равно к малышке поднимались оба. К концу учёбы в университете почувствовали себя бывалыми родителями, и в посёлок, на шахту, вернулись с двумя малышами. Катюша назвала брата Максимом.
А у Ивана с Натальей, на радость девчонкам, родились двойняшки, мальчишки. Совещались девчонки целый день, и выбрали для братьев самые лучшие имена: Павел и Артём.
И любовь здесь – сильнее ошибок, сильнее любой беды, что случается в шахте… И счастье – простое и желанное, с вешними ливнями, с запахом полыни, с умением выжить… и простить за ошибки.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»