В прокате — каннский и оскаровский фаворит, пятый фильм Йоакима Триера о типичной героине условного беззаботного 2020-го. Рассказываем, почему эта картина обладает мощным терапевтическим потенциалом любви к обычному человеку.
Павел Пугачев
Кинокритик, редактор сайта журнала «Сеанс»
Посреди душной вечеринки Юлия выходит покурить на улицу. Ей недавно исполнилось тридцать, и она все еще не знает, чего хочет от жизни. Внутри остался ее парень, и разделяют их не только стены. Парня зовут Аксель, ему сорок четыре, он на пике своей карьеры (звездный автор комиксов) и свои желания определяет предельно четко: он хочет детей и стабильных отношений. Их отношения обречены с самого начала (стабильности и уж тем более детей Юлия ждет меньше всего), но это и не история любви.
О чем же вообще эта история? Будто бы и ни о чем. Героиня находится в поисках себя, фильм — в поисках истории. Юлия (Ренате Реинсве, будто бы и не играющая, а просто живущая в кадре, как героиня документального кино) меняет прически, профессии, бойфрендов, убеждения. Она все время на перепутье, в поисках маршрута, альтернативного варианта.
Именно в таком подвешенном состоянии Йоаким Триер ловит героев всех своих фильмов. В его комедии «Реприза» два друга-писателя сталкивались с тем, что их дебютные романы никому особо не нужны; в трагичном «Осло, 31 августа» вышедший из реабилитационного центра наркозависимый встречается со своими близкими, намереваясь не то начать новую жизнь, не то закончить ее вовсе; в драме «Громче, чем бомбы» семья пытается примириться с тем, что погибшая мать вела двойную жизнь и, кажется, покончила с собой; в постхорроре «Тельма» девушка из набожной семьи сталкивается с соблазнами большого города и темными силами. Все эти мало похожие друг на друга картины демонстрируют поразительную свободу в отношении жанровых и драматургических конструкций. Кино Триера не укладывается в привычные рамки фестивального и мейнстримного, находясь где-то между. И знакомство с ним идеально начинать именно с этого: «Худший человек на свете» — лучший на сегодня фильм режиссера, имеющий и каннский приз за главную женскую роль, и оскаровские номинации за лучший иностранный фильм и сценарий.
Драматургия «Худшего человека» довольно изощренная. Формально это не непрерывная история, а фрагментарный, разбитый на двенадцать ироничных глав-рассказов нарратив. О своих переживаниях герои редко говорят напрямую, а чаще забалтывают, переводят тему или изъясняются словами других, так что догадываться обо всем нам приходится по косвенным признакам. Самый простой пример: о том, что у Юлии кошмарные отношения с отцом, мы понимаем по подарку, что он приготовил ей на день рождения (точно такой же спортивный костюм, что носит его дочь от другого брака), и по тем отговоркам, какие он использует, чтобы не приезжать к ней в гости.
Тут почти никто не говорит прямо и искренне (исключение — два драматичных диалога между Акселем и Юлией: сцена их разрыва и последняя беседа несколько лет спустя; тут Аксель тяжело болеет, и ему не до иносказаний). Герои постоянно цитируют — друг друга, Фрейда, самих себя. Изредка возникающий закадровый голос вторит им, лишний раз подчеркивая, что самое важное кроется здесь между строк, но достоинство фильма заключается в том, что этот невидимый текст читается очень легко. «Худший человек» при всем своем тонком устройстве — очень простой фильм, требующий разве что внимания к невербальному языку кино и хотя бы минимальной эмпатии. Этот Триер не хочет пугать или грузить (хотя мастерски умеет и то и другое), ему важно передать сиюминутные субъективные ощущения: радость первой встречи, ночной прогулки, спонтанного перекура, безумного трипа и неловкого похмельного разговора поутру. Его кино очень тактильно, осязаемо. Чувствуешь и запахи, и температуру воздуха. Он взывает к памяти места — даже того, где зритель никогда не был. После просмотра остальных его четырех фильмов Осло покажется вам родным городом, в котором знакома каждая улочка.
Пространство у Йоакима Триера — действующее лицо наравне с героями. Режиссер любит помещать героев в нижнюю часть кадра, а то и вовсе растворять в пейзаже переменой фокусного расстояния. Пространство без человека и человек без пространства ему в равной мере неинтересны, одно здесь однозначно дополняет другое. И тут, конечно, большой экран прямо-таки необходим.
Снимая человека как часть природного и городского ландшафта, перестаешь его осуждать. Отсутствие морального вердикта довольно неожиданно для фильма с таким названием (если что, шутливо говоря о худшем человеке на свете, Триер имеет в виду совсем не Юлию), но невидимый нарратор и правда занимает добродушную позицию по отношению к героям и их безобидным порокам. Рассказывая о незначительных поступках и их значительных последствиях, режиссер, по сути, тоже выступает как тонкий пейзажист, изображающий пространство человеческой жизни, полное подъемов и падений, разрезанное реками трагедий, через которые перекинуты мосты любви и надежды. И этот ландшафт простирается далеко за пределы кадра — так снимаются ограничения хронометража, и сжато рассказанная история обретает романную глубину.
В каждом из фильмов Йоакима Триера обязательно есть домашняя вечеринка, которую герой или героиня посещает без приглашения, толком не зная никого из присутствующих. В «Худшем человеке» это одна из ключевых сцен, именно во время нее Юлия встретит еще одну любовь. В общем, примерно то же самое испытывает и зритель фильма, вброшенный в кипение чужой жизни на экране: ему сложно не влюбиться в героев, а еще сложнее — объяснить, чем они так цепляют.
[data-stk-css="stk6AEFY"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px; margin: 0 auto } [data-stk-css-m="stkqUiZI"]:not(#stk):not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px }
