⠀Тем, кому классика кажется бледной и скучной, точно стоит познакомиться с повестью Ф.М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» (1859). Яркие неприятные эмоции гарантированы! Вас будет триггерить, фейспалмить и баттхертить во всех возможных сочетаниях.
⠀Сюжет таков: ничтожный Фома Опискин с синдромом непризнанного гения попадает приживальщиком в приличный дом. Хозяин которого, полковник в отставке Егор Ростанев, до неприличия добродушен. «Трудно было себе представить человека смирнее и на всё согласнее. Если б его вздумали попросить посерьезнее довезти кого-нибудь версты две на своих плечах, то он бы, может быть, и довез».
⠀Фома же изображает из себя помесь святого старца с академиком, призванную в обеих своих ипостасях облагодетельствовать человечество. Дело осложняется и вздорной маменькой-генеральшей Ростанева со сворой приживалок. Вся эта компания, живущая в доме и на средства полковника, ежедневно измывается над ним, его чадами и домочадцами. Откровенный садизм прикрывается заботой о «эгоистичном», «жадном» и «недостойном» сыне и называется попытками перевоспитать и спасти заблудшую душу. Окончательно этот сумасшедший дом превращается в ад, когда обнаруживается влюбленность полковника в бедную гувернантку. Теперь его заставляют жениться на полусумасшедшей, зато богатой перезрелой девице, а бесприданницу выгнать прочь…
⠀Подобно многим, читавшим о деспотизме ничтожного Фомы Фомича и К°, я яростно скрипела зубами, чувствуя, что «я б его разорвала в куски, вашего Фому Фомича! На дуэль бы его вызвала да тут бы и убила из двух пистолетов…» В этой простой и отчасти водевильной истории хэппи-энд ожидался с нетерпением и казался неминуем. Но нет: конец счастливый лишь относительно. Что за ...ня?! — восклицает недоуменный читатель, перевернув последнюю страницу.
⠀А это — не ...ня, это — классика. Литература, заставляющая думать. Всегда актуальная, всегда многопластовая и непростая отнюдь не в смысле зубодробительных предложений на пару страниц.
⠀Попытаемся же разобраться, что хотел сказать писатель? Почему не наказал злодея?
⠀Отложим до поры до времени Фому и, вслед за Грибоедовым, восклинем: «А судьи кто?». Так ли уж положителен Ростанев?
⠀«Простота хуже воровства» — вот что первым приходит на ум. И если Фома в каком-то смысле — вор, то Ростанев и его окружение — тем самые простаки, чья доверчивость и наивность, слепое преклонение перед наукой и псевдосвятым «старцем» оказывается на поверку хуже воровства. Ибо воруют они не только у себя. Ростанев — не просто унижаем. Он позволяет унижать сына и дочь, домочадцев, крестьян, заботиться о которых есть его первейшая обязанность как помещика вообще и как отца — в частности. Нельзя непротивлением победить святошу и фарисея, «кротостью уврачевать его раны». Это утопия. И только любовь удерживает полковника от полного падения. Защищая честь Настеньки, он временами пытается бунтовать.
⠀Выходит, не так уж хорош Ростанев, в попытке всем угодить превративший свой дом в бедлам. Добро без меры перестает быть добром.
⠀А так ли уж плох Фома?
⠀Вопрос, на первый взгляд, возмутительный. Конечно, этот фарисей и святоша недостоин читательского сочувствия. Фома выражается так путанно и туманно, что наивному и малообразованному человеку, бездумному обожателю религии и науки, несложно принять всю эту чушь за глубокомысленную мысль. Но читатель-то не наивен! «Низкая душа, выйдя из-под гнета, сама гнетет. Фому угнетали – и он тотчас же ощутил потребность сам угнетать; над ним ломались – и он сам стал над другими ломаться. Он был шутом и тотчас же ощутил потребность завести и своих шутов. Хвастался он до нелепости, ломался до невозможности, требовал птичьего молока, тиранствовал без меры, и дошло до того, что добрые люди, еще не быв свидетелями всех этих проделок, а слушая только россказни, считали все это за чудо, за наваждение, крестились и отплевывались».
⠀Однако никакого чуда нет. Людская злоба сделала Фому таким, каков он есть. И людская же глупость позволила ему тиранствовать. Выходит, в несчастьях полковника виноват не Фома, но сам полковник. Мог бы сразу выкинуть прочь, никого не спрашивая, как хозяин.
⠀Но, если копнуть еще глубже, и просто выгнать взашей Фому Фомича нельзя. На это намекает концовка повести, где Настенька, став в доме хозяйкой, сумела несколько улучшить характер Фомы. «И объясняется, что удалось это потому, что Настенька «сама была из униженных, сама страдала и помнила это».
⠀Выходит, Фома — не исчадие ада, но продукт своего окружения. Его человеческое достоинство было растоптано хоть тем же злобным генералом, у которого он ранее жил. Зато заблуждения — горячо поддержаны и тщательно взлелеяны, превратившись в сущий ужас. Фома — злодей, но злодей поневоле. Его поздно исправлять. Но сделали его таким сами люди, которые его унижали и которые ему поклонялись. Людям и нести ответственность за судьбу этого несчастного, исправляя свои же ошибки. Не будет хэппи-энда для хороших героев. Ибо нет хороших героев. Разве что дети, но за их судьбы как раз нет причин волноваться.
⠀Не нужно крайностей, нужна золотая середина, везде и во всем. Быть добрым, но не в ущерб своим интересам. Быть жестким, но справедливым. Не называть белое черным, даже в угоду самым близким людям. И тогда и только тогда не будет Опискиных: когда не будет ни вздорных генералов, ни добреньких полковников.
⠀Думается, именно это вдумчивый читатель должен вынести из повести.
⠀Современники встретили эту повесть, как и "Дядюшкин сон", с прохладцей. В книге ясно прослеживается влияние и "Тартюфа" Мольера, и "Избранных мест из переписки с друзьями" Гоголя, что придает ей определенную вторичность.
Однако "Село Степанчиково..." смотрится куда более зрело и отнюдь не комично. Здесь уже не добродушное подшучивание, но горькая ирония и даже сатира. При чтении этой книги не весело, а больно и обидно, особенно если вспомнить подобных Опискиных в собственном окружении.
Кроме того, можно заметить характеры и сцены, которые впоследствии дополнятся, скорректируются и развернутся во всю ширь в зрелых романах писателя. В общем, в этой небольшой повести мы уже без труда узнаем того, привычного Достоевского, которого знает и любит весь мир.
⠀
