Новости, новости, снова новости.. переводы с болгарского и странное ощущение, что голова беременна каким-то тягомотным воспоминанием, как будто я живу не свою жизнь, а когда-то прочитанную, и это не учебник истории, не древняя китайская хроника, а какой-то забористый худлит с другого континента, жаркого, влажного и слегка безумного. И я вспомнила, куда мы попали.
Вы читали "Осень патриарха" Габриэля Гарсиа Маркеса?
О, да, я полагаю, что многие мои читатели, наверное, открывали эту книгу в конце 80-х, пытаясь продраться сквозь вязкий текст, липнущий к глазам так же, как липнет потная майка к спине в жару, пытаясь преодолеть этот одышливый слог, повествующий об одном нереальном диктаторе, слепленном из диктаторов вполне себе реальных - Хуана Висенте Гомеса, Херардо Мачадо и Фульхенсио Батиста, Порфирио Диаса и... в Латинской Америке много их было, так много, что книга казалась какой-то фантасмагорией, не пусть магическим, но все-таки реализмом, как определял избранный им жанр повествования сам Маркес, а гибридом Кафки и "Эликсиров Сатаны" Гофмана, записанным в манере Джойса, сплошным потоком сознания. Тогда, будучи молодой особой, я наивно пыталась объяснить себе саму природу подобного явления как этнокультурный феномен, этакий сплав воспрявшей из зеленых непроходимых джунглей далекого континента инкско-ацтекской древности и испанской истовости, что-то среднее между обожествлением Пернатого Змея и тягой а аутодафе (которые, собственно, тоже являются актами уверения христианского Бога в своей неизменной преданности). Я бы крутила пальцем у виска, предположи кто тогда, что эта странная книжка шагнет в реальность.
Но вдруг всё написанное перестало быть писательской фантазией.
Шуточки про то, каково оно, жить в учебнике истории, можно отставить и выкинуть - мы живем на страницах одной, всего одной книги Маркеса.
Перечитайте, убедитесь.
А я цитаток подкину... хотя цитировать этот роман можно бесконечно. Цитировать и проецировать.
Знакомо?
Шиес 2020 год.
Маркес
кучи мусора возили из одной провинции в другую и обратно, не зная, что с ним делать, и каждая вывозка мусора сопровождалась демонстрацией под сенью государственных флагов и пламенных транспарантов: «Храни господь апостола целомудрия, заботящегося о чистоте нации!
А всё вот это, вдруг обретшее плоть и кровь, ставшее безусловно узнаваемым на языке родных осин, а не среди далеких пальм, под палящим солнцем Южной Америки??
президент, этот твердокаменный человек, видит всех насквозь, знает, кто чем дышит, в то время как его собственных мыслей и замыслов не мог угадать никто, никто не мог предвидеть, на что он способен
Он прислушивался даже к дыханию тех, кто докладывал ему о случившемся, ибо понимал, что только знающий правду найдет в себе смелость для обмана.
А ведь он знал с самого начала, что его обманывают в первую очередь те, кто ему угождает, знал, что за лесть берут чистоганом, знал, что толпы, с ликованием славящие его и желающие ему вечной жизни, сгоняют силой оружия; все это он знал и приучил себя жить с этой ложью, с этой унизительной данью славы, ибо в течение своих бессчетных лет не раз убеждался, что ложь удобней сомнений, полезнее любви, долговечнее правды; он уже ничему не удивлялся, когда дожил до позорной фикции власти: повелевал, когда все уже было ему неподвластно, был прославляем, когда утратил свою славу, и утешался подчинением приближенных, не имея уже никакого авторитета.
Без него официальная жизнь протекала так же, как и при нем, – газеты режима печатали фиктивные снимки с торжественных приемов, на которых он, сообразно характеру приема, появлялся в разных мундирах; радио регулярно передавало его речи, слышанные нами столько лет во время национальных праздников; он продолжал жить среди нас – выходил из дворца, входил в церковь, спал, пил, ел, как утверждали фотоснимки, хотя все знали, что он еле передвигается в своих неизменных дорожных сапогах по захламленному дворцу
когда его оставили наедине с отечеством и властью, он решил, что не стоит портить себе кровь крючкотворными писаными законами, требующими щепетильности, и стал править страной как бог на душу положит, и стал вездесущ и непререкаем
нет для человека наказания более унизительного и в то же время более справедливого, чем измена собственной сущности, одряхление собственного тела и памяти
Вот такая вот метаморфоза... Перетекание ирреального в реальное, несбыточного в сбывающееся... сегодня, сейчас, с нами.
даже самые недоверчивые из нас верили, что вот-вот произойдет нечто неслыханное, смертельный катаклизм, что разрушатся сами основы христианства и начнется эра Третьего завета; в тщетном ожидании великой перемены мы пробыли на улицах до утра, а затем разошлись по домам, измученные не бессонной ночью, а нашим нетерпеливым ожиданием.
И те, кто прочитав эту книгу или перечитав её, горделиво решит, что такая вот метаморфоза может постигнуть только троечников, ларечников и бывших обирал этизх самых ларечников, и прочих неискушенных в мудствованиях граждан, что она подойдет для одного из толпы серых, постепенно приобретающих всё более темный окрас, должен задать себе только один вопрос и честно на него ответить - хотел бы он, лично он, хоть однажды, услышать в ответ на свой вопрос : "Который час?", ответ: "Какой прикажете, мой генерал!"?
В ком из нас патриарх только набирает бутоны?
Для того, чтобы открыть эту книгу сейчас нужны крепкие нервы и знакомый психиатр. На всякий случай. Я не шучу, а предупреждаю.
НепоДзензурное традиционно тут:
https://vk.com/public199851025
или тут
https://old-venefica.livejournal.com/
и Телега, которая не скрипит и едет
https://t.me/joinchat/ijFlXa8yUpxmN2Qy
Сарказм в уксусе, йад с перцем, окололитературные изыскания и прочие деликатесы, взращенные на отечественных реалиях
