Весной 2020-го мы с супругой начали дачный сезон раньше обычного. Оно и понятно, в апреле всех повыгоняли на удалёнку и было принято решение уехать на дачу до окончания этой неразберихи. Мы-то надеялись, что выйдем на работу уже к концу лета, а задержались в итоге аж до октября, когда жить в щитовом домике стало уже совсем невыносимо.
Впрочем, я не жалел, что мы провели все лето на своей фазенде. Не будь этой напасти, так и гоняли бы каждые выходные грядки поливать, толкаясь на шоссе в пробках из таких же любителей природы, как и мы. А так в свое удовольствие жили: утром кофе на веранде, вечером костерок с барбекю. Красота!
За то лето мы с женой успели многое. Заново влюбились друг в друга, потому что узнали поближе. Ну правда! Мы столько не общались за 20 лет брака, сколько тем летом. И вдруг я заметил, какая она неглупая и в общем в 40 лет все еще красивая! А она, наверное, тоже во мне что-то разглядела — во всяком случае, стала как-то нежнее, что ли...
За годы, прошедшие со свадьбы, все ведь несколько отдаляются друг от друга — согласитесь! И перестаем мы видеть друг в друге что-то новое,
не обращаем внимания на взаимные привычки и прихоти. Ну, привыкаем друг к другу, как к мебели. Впрочем, ладно, это лирика...
Работу на шести сотках тоже никто не отменял: я сделал ей новомодную горку-грядку для клубники, поставил за лето веранду, о которой давно мечтала Светка. Она привезла из города швейную машинку и закупилась тканями. Сшила милые шторы, чехлы на подушки. В общем, мы основательно обновили наш домик. И стало так уютно!
Светка еще увлеклась реставрацией мебели, поэтому строго-настрого запретила мне прикасаться к комоду бабушкиных времен и такому же древнему стулу. Я все пытался их на помойку отнести. Но она их так омолодила, что я решил: ей бы бизнес свой! Золотые руки!
Пока она целыми днями возилась с мебелью, я повадился ходить в соседнее СНТ к своему давнему другу. Мы со школы знакомы. С наступлением дачного сезона он прикупил там домик и тоже приводил его в порядок. Правда, если у меня это был легкий тюнинг, то Владу требовались помощники, так все было запущено. Не думаю, что им с женой удалось бы разгрести завалы барахла в старой покосившейся избе за короткое наше лето, если б я не вызвался помочь. Я, правда, испытывал некоторую неловкость: жена тут возится одна, а я по друзьям шастаю... Но она вроде не сердилась.
— Ну, иди-иди, — регулярно выгоняла меня Светка, видя, что я с виноватым лицом топчусь возле нее после телефонного звонка от Влада.
— Ладно, я недолго... Через пару часов вернусь.
— Ступай, мне все равно ты сегодня не нужен. Машину возьмешь?
— Да зачем? — отмахнулся я в ту пятницу, о которой веду речь. — Тут идти через погост всего 20 минут. А на машине полчаса буду плестись в объезд.
До Влада я добрался совсем быстро. Надо было всего лишь вылезти через дыру в заборе нашего СНТ, немного пройти через лес, потом через кладбище соседней деревни, на гору — и вот я уже у калитки во владения друга.
Тот день выдался ударным. Мы с Владом практически полностью разобрали сарайчик, вытащив оттуда пару ржавых полуразобранных велосипедов, ящик со старыми книгами, какие-то инструменты допотопные, несколько сломанных удочек, дырявую надувную лодку, клубок рыбацких сетей, проеденный мышами походный рюкзак, палатку, похоже довоенную, и много-много чего еще.
— Видать, прежний хозяин любил рыбачить с ночевкой, — устало заметил Влад, глядя на гору хлама, вынесенного из сарая. — Куда теперь все это?..
— Да, рыбачил, году в 1940-м, — усмехнулся я.
— На помойку вынесу постепенно. Ну что? На посошок? — предложил друг, понимая, что пора бы мне домой.
— Ага, конечно. Задержался я у тебя, Светка ругаться будет...
Мы выпили по рюмке, закусили пирогом с яблоками, что испекла его жена. И я пошел. На улице уже смеркалось. Я хотел было идти в обход, как-то неуютно шагать через кладбище в темноте. Но сам себя одернул: «Что за ребячество! Чего там бояться!»
Выйдя за ворота СНТ, я через 5 минут оказался на кладбище. Заметил, что тут как-то холоднее, туман клоками ползет. Усмехнулся сам себе: «Ну и трус!» Мне нужно было пересечь главную, чуть изгибающуюся аллею, пройти через старую часть, где и кресты-то уже в землю вросли, и я добрался бы до леса, а там километра два до моей дачи.
Почти миновав покрытые липким туманом могилы, я заметил с краю у ржавой ограды женщину. Пьяная, что ли? Волосы спутаны, одежда в грязи. Она покачивалась и что-то напевала, как мне показалось. Я не мог ее разглядеть из-за тумана, но вроде пожилая. С палкой в руках. Увидев меня, злобно зыркнула и что-то пробурчала. И вдруг стала грозить мне кулаком. От неожиданности я замер, не зная, что делать. С агрессивными сумасшедшими я никогда не сталкивался и представления не имел, как себя с ними вести.
— Здрасьте! — на всякий случай крикнул я.
Вместо ответа женщина вдруг решительно направилась в мою сторону. Честно говоря, я перетрухал. Попятился назад, споткнулся о какую-то корягу, чертыхнувшись, упал. А когда поднялся, держась за голову, женщина уже вплотную стояла возле меня.
Лицо искажено гримасой ненависти, и оно какое-то синюшное... Я ощутил, как в нос мне ударил запах гнили. Не перегара, а именно разложения.
— Вы что здесь... одна? Вы заблудились? — нелепо затараторил я.
— Тебя ищу, — каким-то глухим, совсем не женским и откровенно угрожающим голосом произнесла она и замахнулась палкой. — Давно жду!
Не помня себя от ужаса, я рванул в сторону, наткнулся на могильную ограду, снова упал, ушиб колено, вскочил и, корчась от боли, побежал хромая. Я оглянулся, чтобы поглядеть, отвязалась ли старуха, но никого не увидел. А когда со вздохом облегчения, отряхнувшись, направился было своей дорогой, то обнаружил ее буквально в 2 метрах от себя. Кажется, я заорал. И от страха беспорядочно стал носиться между могилами. И везде натыкался на нее. Причем она словно по воздуху летала. Возникала именно там, куда я бежал... Из последних сил, зажмурившись и понимая, что если сейчас упаду, то точно уже не встану, я понесся к лесу и... неожиданно оказался за оградой кладбища. Тут не было тумана. И словно даже светлее стало. У меня тряслись руки, подкашивались ноги... Я практически не помню, как добрался до дома и рухнул во дворе на скамейку, потеряв сознание.
Светка рассказывала, что нашла меня бледного, едва живого, стонущего. И она, заподозрив сердечный приступ, вызвала скорую. Я очнулся, когда молоденький врач отчитывал мою бедную жену: «Чего зря беспокоить нас! Забот, что ли, у нас сейчас мало! Какой там сердечный приступ! Выпил лишнего, вот и обморок...»
Я не стал спорить: мол, не пил, ну рюмку всего... Пусть едут. Им простуженных хватает сейчас, что уж такими пустяками заниматься. Подумаешь, приступ паники у 40-летнего мужика! Жену я потом отчитал: «Зачем вызвала скорую?!» Она испуганно сказала: «Но ты же был без сознания! Даже меня не узнавал. Что случилось-то? Теперь можешь мне сказать?» Но я только погладил ее по голове, хлопнул рюмку коньяка и молча отправился спать. Ну а что? Для чего ей рассказывать про тот ужас, что я пережил на кладбище? Зачем пугать бедную женщину?
Больше ходить через кладбище и тем более в сумерках я зарёкся.