Проснулась Катя рано. Думая, что ее соседка по купе еще спит, Катя, как всегда, стала смотреть в окно. Она любила поезда. Нравилось ей путешествовать по железной дороге. В отличие от самолетов, на поезде было гораздо интереснее. Она любила перестук колес, нравилось ей, как пахнет креозот−своеобразный запах, исходящий от шпал. Станции, где иногда прямо на перроне сидели бабушки с вкусными пирожками, ягодой или просто с семечками, в зависимости от времени года. Романтика, да и только.
Катя вздрогнула, когда неожиданно открылась дверь их купе, прервав ее мысли. С полотенцем на плече и с зубной щеткой в руках вошла Нина Ивановна.
−А вот и моя девочка проснулась. Доброго утречка, дорогая! −сказала она бодрым голосом.
−Доброе утро, Нина Ивановна, Я почему-то думала, что вы спите, −ответила Катя, −ведь еще так рано.
−А я ранняя пташка. Встаю ни свет, ни заря и ложусь, лишь только стемнеет. В общем и не жаворонок, и не сова. Сама не знаю, кто я.
−Может быть Голубь? −предположила Катя.
−Да хоть кем назовите, хоть горшком, только в печь не сажайте, −засмеялась Нина Ивановна.
−А, кстати, Катюша, почему вы на второй полке? Ведь свободна же эта полка, −она показала рукой на соседнюю внизу полку.
−А я люблю вторые полки. Лежишь и смотришь в окно.
−Романтичная вы моя. Ну спускайтесь, умывайтесь, будем завтракать.
−Нина Ивановна, спасибо, конечно. Вы заботитесь обо мне, как родная. Мне даже как-то неловко.
−Разговорчики в строю! −нарочито строго сказала Нина Ивановна и засмеялась.
Катя тоже засмеялась, и в это время дверь в купе сама собой открылась.
−Вот вам и телекинез, Катенька, о котором вы вчера мне говорили.
Катя смотрела на нее изумленно.
−Ну, как же, не помните?
−Да помню, конечно, Нина Ивановна, даже неудобно, спутала с телепатией.
«А не такая уж вы и простая, Ниночка Ивановна», −подумала Катя и сама себе улыбнулась.
−А и все едино, что телекинез, что телепатия, −продолжала свои рассуждения Нина Ивановна. И там, и там сила мысли. Только в первом случае – физическое воздействие на предметы, а во втором – считывание чужих мыслей. Я, кстати, как и вы, люблю спать по ходу движения. Раньше, по молодости в автобусах садилась только лицом вперед. Помню, с Васяткой беременная была и срочно надо было ехать, не помню уже, куда и зачем, но в автобусе. Народу много, и тут уступает мне место паренек, а сидение спиной к ходу автобуса. И что вы думаете? Я ведь не села. Так и ехала, пока не освободилось нормальное место.
Катя вышла из купе, а когда вошла, стол уже был накрыт, как в ресторане.
Катя очень неловко себя чувствовала в таких ситуациях. Но Нина Ивановна, словно почувствовав настроение Кати, посмотрела на нее так, что она молча просто села за стол.
−Вот видишь, Катюша, как славно, что мы с тобой встретились. А ведь и встречи все не случайны. Согласна?
−Конечно, согласна, Нина Ивановна.
−Ой, Катенька, вот смотришь иногда на людей и думаешь – вроде все у нас есть, все сыты, обуты, одеты, ну живи, да радуйся. Если, конечно, здоровье не подводит. А здоровье – самое главное, мне так кажется. Как у вас со здоровьем? – вопросительно посмотрела на Катю Нина Ивановна. – Впрочем, что я спрашиваю? Вы еще совсем ребенок, можно сказать.
−Не жалуюсь пока, но кто знает… Мама моя умерла совсем молодой. Папа рассказывал, что у нее это наследственное. И бабушка у мерла примерно в таком же возрасте, как и мама. И прабабушка тоже.
−Ай-яй-яй, −покачала головой Нина Ивановна, – но вы не отчаивайтесь. Сейчас такая медицина у нас, что вылечит любую болячку, не переживайте.
−В том-то все и дело, что ничем не болели они. Просто вот доживали до определенного возраста и все.
−Это ж надо, −сокрушалась Нина Ивановна. −Да вы чаек-то пейте. Ароматный. Сестренка сама травы собирает, сушит. Чаи заваривает по-особенному. И меня научила.
−Да, очень душистый и вкусный. Спасибо! −Катя говорила правду. Ей очень нравились чаи из трав.
−Я вот смотрю на вас, Катенька, и кажется мне, что с дочкой своей разговариваю. Такое тепло от вас исходит, как от самого близкого и дорогого человека.
Она улыбнулась, а из глаз выкатилась слезинка.
−Что вы, Нина Ивановна?
−Ничего, ничего. Это я так, взгрустнулось. Очень хочу внучку понянчить. Бывает же такое. Иногда так сожмет, −она сжала свой красивый кулачок возле груди, −так сожмет, хоть плачь просто. Особенно когда вижу молодых бабушек с малявочками.
Катя поняла, почему Нина Ивановна вечером перед сном рассказывала ей всякие истории. Это она о себе рассказывала, вернее, о своих мечтах. Катя смотрела на свою попутчицу и ей тоже стало казаться, что она сейчас сидит с мамой в этом купе и говорят они о самом наболевшем.
−Нина Ивановна, а муж ваш, он совсем ало уделяет вам времени? −спросила Катя.
Нина Ивановна как-то странно посмотрела на Катю и неожиданно рассмеялась
−Катюша, милая, вы подумали, что я одинока и поэтому очень хочу внучку, чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество? Нет же, моя красавица. Это не так, вернее сказать, даже совсем не так. Коля, Николай Петрович пылинки с меня сдувает. Вот… видите? −она продемонстрировала свою руку с красивыми дорогими кольцам и перстнями. −Эти цацки, а их у меня много, вмиг поменяла бы на одно только предложение – у меня будет внучка. Только вы не подумайте, боже упаси, что я тут перед вами хвастаюсь.
Она вдруг замолчала. Кате стало отчего-то неловко от затянувшейся паузы, и только она открыла рот, чтобы спросить у Нины Ивановны, сколько же лет ее сыну и чем все-таки он занимается, как Нина Ивановна посмотрела на нее пронизывающим взглядом и сказала:
−Тридцать ведь стукнуло балбесу. Четвертый десяток разменял. Капитаном работал. Ходил в загранку, дома бывал редко. Да и то подумать, кто его дома ждал-то?
Она опять замолчала.
−А почему в прошедшем времени? −спросила Катя.
− Ну я же говорю балбес, −ответила Нина Ивановна, –но слава Богу, жив и здоров.
Кате не терпелось узнать, что же случилось с ее сыном, но она не стала спрашивать, а упорно молчала и ждала, что Нина Ивановна расскажет сама.
Но Нина Ивановна смотрела в окно и казалось, забыла обо все на свете и даже про Катю, которая сидела напротив и терпеливо ждала.
Продолжение здесь
