8. Дима был за несколько столиков от них и, поглощённый работой, не замечал Настю, окружённую сомнительной компанией. Белая рубашка и чёрная бабочка подчёркивали красоту его сосредоточенного лица, а один из посетителей, тем временем, горячился, и Диме всерьёз стоило опасаться стоящей между ними пепельницы.
Все месяцы Настя вытесняла его образ из памяти и старалась не вспоминать. Те нежные чувства к нему казались прошлым: детством, что резко оборвалось, всем тем, чему нет места на широкой, пыльной дороге "взрослости". А, может, и не было их вовсе, а, может, она вцепилась за собственную иллюзию, как за тонкую соломинку надёжной обыкновенности? Но Настя слишком иная, чтобы прижиться в обыденности и быть, как все.
Она борец, а борец не может жить в стаде - он всегда выбирает свой путь. Путь... к вершинам ли он ведёт, иль к погибели... Разве может кто-то предугадать? Однозначно одно - кто бы не повстречался ей на этом пути, в результате с ней останется единственно верная, жестокая подруга, сидящая в дальнем углу и смотрящая бесстрастно и холодно. "Неужели ты надеялась на другое? Хватит мечтать!"- прогудит она ровным голосом. У неё пустое, жидкое имя. Она - Одиночество.
Босс и Мазута уселись за свободный столик, остальные не были настроены на игру. Настя подошла к автоматам и стала их изучать, искоса поглядывая то на Диму, то на своих дружков. "Господи, какие же они все на вид кретuны, - подумала она, брезгливо переводя взгляд с одного на другого и остановившись на самом неприятном для неё Мазуте, - тошно смотреть! Интересно, рядом с ними я тоже кажусь такой отморọженной?"
Она купила горсть жетонов и стала играть на автоматах. В основном выигрывала по мелочи. Не зря говорят, что новичкам везёт. Наконец от столика Димы раздался стон разочарования, но оставшиеся в минусе игроки вели себя более-менее прилично и не буянили. Дима обвёл внимательным взглядом зал... И увидел Настю, неуклюже прижимающую к животу выигранные жетоны. Он смотрел на неё так, словно вместо подруги в зале стоял жираф с упирающимися в потолок рожками. Сердце Насти забилось, как птица о клетку, и только она решила ему улыбнуться...
— Настя! Поди сюда, детка!
Физиономия босса была озабоченной и красноватой. Пока Настя шла к нему, он опрокинул в себя коньяк, а Дима шокuровано осознавал в какой компании теперь проводит время его смелая Настя: та Настя, что ещё летом пела ему проникновенные песни и которой он предложил остаться друзьями.
— Вижу, тебе везёт сегодня? - Анатолий Сергеевич приобнял её за талию, - посиди рядом со мной, поделись удачей.
Помрачневшая Настя села рядом. Босс доверчиво показал ей свои карты и юная бунтарка поняла, что выиграть ему поможет разве что фея-крёстная или полнейшее отсутствие ума у девушки-крупье. К сожалению, и то, и другое было маловероятным и через 10 минут Анатолий Сергеевич остался с носом. Он психанул, выругался на крупье и с остервенением затушил свою сигару о пепельницу.
— Сдавай ещё! И смотри мне!.. - погрозил он девушке пальцем-сарделькой.
В следующей игре удача стала улыбаться Анатолию Сергеевичу, он веселел на глазах и ржал вголос, довольно потирая ладони и требуя ещё выпивки.
Дима проходил мимо и чуть заметно кивнул Насте, приглашая за собой. У него был перерыв.
— Выйду-ка я подышать, - как можно бесцветнее сказала Настя.
Анатолий Сергеевич благодетельно махнул рукой. Виктор, иронично наблюдавший за Настей, зажевал губы. Она накинула куртку и вышла следом за Димой.
Отвернувшись от ветра, он пытался зажечь сuгарету спичками, но они гасли. Настя достала из кармана стальную фирменную зажигалку и поднесла ему огонь.
— Тоже начала куҏить? Статус требует? - всё ещё не глядя на неё промолвил Дима и затянулся.
— Нет. Это просто подарок. Никак не выброшу. Но с тобой покуҏю. Угостишь?
Дима протянул ей пачку.
Опять эта промозглая сырость, подступающая с неба и со всех сторон. Без конца она висла над городом, заставляя глубже прятаться в панцирь.
— Выглядишь круто. Расцветаешь.
— Спасибо. Ну, а ты всегда хорош, верно?
— Тебе виднее, - хмыкнул Дима.
Сырой ветер хлестал Настины волосы и она невольно подрагивала.
— Как жизнь? Как твоя... ээмм...
— Анжела? Не знаю. Мы расстались.
— Сочувствую.
— Не стоит.
Они в упор смотрели друг на друга.
— Чёрт, Настя, я скучал по тебе. Ты так резко пропала... Я не ожидал, что всё произойдёт так стремительно. Думал, ты успокоишься и мы останемся друзьями, будем, как прежде, гонять мяч во дворе.
— А я вот беспокойная, видишь.
— Связалась, значит, с этими кọзлами. Многих уже пришила?
— Ни одного.
— Настя, ну зачем ты? Зачем? Ты же знаешь, что это неправильно!
— А что правильно?
— Жить нормальную жизнь. Мы могли бы... не знаю... попробовать начать её вместе. Но ты исчезла.
Настя ошарашенно опустила вниз руку с сuгаретой, не донеся до рта.
— В каком смысле вместе?
— Не знаю... Я много думал об этом. Мы с тобой так похожи. Мне казалось, что мы близки... Я тогда был увлечён Анжелой, да, но... думал о тебе, когда ты пропала. Ты настоящая, искренняя до боли со мной. Это дорогого стоит.
— Я такой БЫЛА. Но ты не любuшь меня и не любил.
— Я знаю точно, что мне тебя не хватает. Мне не хватает нас. А тебе?
Настя не знала, что ответить. Казалось, между нею прошлой и настоящей образовалась пропасть. Впадина, наполненная кҏовью и зелёными изображениями заграничных купюр. И на этой новой стороне нет места прощению, нет вторых шансов, нет места юношеской, трепетной и чистой любви.
Дима достал её руку из объёмного кармана куртки и зажал в своей холодной ладони.
— Только скажи и дальше... нас будет двое. Мы будем не одни, понимаешь? Я так измучен одиночеством и пустотой! Мы уедем! В другой город! В Москву! Ты не должна так жить!
Слышать это было ну очень неожиданно и даже дико.
— Ты же учишься здесь, ты же только поступил.
— Я переведусь на заочное.
Слова новой песни сами запели в Настиной голове:
"И даже если нам не по пути
Позволь хоть немного с тобою пройти... "
Настя почти никогда не плакала, но с Димой не могла держать под контролем эмоции. Слезинка сорвалась и капнула на чёрный нейлон куртки. Она провела ладонью по светлым Диминым волосам, задержала взгляд на крупных, чувств℮нных губах... и не позволила себе утонуть в его янтарных, огненно-карих глазах.
— Прости. Я не могу. Что было, то прошло. Я не умею оглядываться назад и гоняться за призраками прошлого. Будет лучше, если каждый из нас пойдёт свой дорогой.
Она вложила в его руку стальную зажигалку.
— Вот, держи. На память обо мне.
Настя развернулась и пошла по ночной улице прочь, и дойдя до перекрёстка, села в такси, и прорыдала всю дорогу домой.
Проснувшись рано утром, она первым делом набрала бабушкин номер с нового мобильного.
— Бабулечка, привет! Ну, как ты там? Прости, знаю, я долго не звонила, были дела.
Взволнованная бабушка засыпала её вопросами и Настя с увиливаниями отвечала на них. У родителей было всё нормально, мама беспокоилась и даже ездила разыскивать Настю в областной центр.
— Ты болеешь? Голос хрипит, - обеспокоилась внучка.
— Не сильно, Настюш, где-то подхватила бяку, но не серьёзно. Так у тебя точно всё хорошо?
— Нормально, да. Бабушка, если тебе нужны лекарства, я вышлю деньги.
Бабушка, расчувствовавшись, придохнула:
— Что ты! Не надо, устраивай свою жизнь.
— Я устрою нашу с тобой жизнь. Обещаю. Скоро.
— Вся в отца.
Настя чувствовала через расстояние её улыбку.
— Я люблю тебя, бабуля. А ты меня любuшь?
— Больше всех на свете, Настюшенька, больше всех и всего. Молюсь за тебя каждый день и в окошко высматриваю: авось сделаешь старушке сюрприз. Ты одна у меня радость.
И опять эти слёзы... Да что такое?
Только такая любовь и нужна Насте: чистая, искренняя, полная. Без условий, без половин.
Попрощавшись, она достала свой блокнот и записала, думая о Диме:
"И даже если нам не по пути
Позволь хоть немного с тобою пройти...
Сдвинь, сдвинь этот камень с моей гҏуди
Освободи меня, освободи...
И люби без условий... безмерно люби..."