А жизнь ведь пролетает моментально,
Но, не всегда хватает силы воли.
Мы часто говорим, что всё нормально,
А ночью — задыхаемся от боли…
© Ангелина Болотская
- Да я сама хуже ведьмы любой, - кричала Грида Степановна.
Елизавета вошла в этот дом не как любимая сноха, а скорее как опостылевшая прислужница. Сергей привел ее к родителям, такую маленькую, щупленькую с миловидной мордашкой и двумя пшеничными косичками. Из пожитков с собой одежда, что на ней, да пару платьев в чемодане. Грида Степановна, хозяйка большого двухэтажного дома при встрече зыркнула на девушку взглядом властного человека, от которого у Лизы пробежали по телу мурашки. А когда молодые выложили на стол свидетельство о браке, разразилась руганью.
- Ты что ж это удумал, чертово отродье? Без роду и племени в дом мой волочь, не позволю.
Да и сестры Сергея тоже были от Лизы не в восторге. Они всячески подначивали мать, а та еще больше свирепела.
- Чтобы духу этой оборванки в нашем доме не было.
Но тут в разговор вмешался муж женщины и отец Сергея.
- Хватит Бога гневить, Гридушка. Раз Сергей так решил, так тому и быть. А девушка по всему видать хорошая. Твои то девки, скоро замуж повыскакивают, а тебе и помочь не кому будет. А не успокоишься, я в соседнее село схожу, к ведьме тамошней, она то тебя точно успокоит.
Лиза сразу смекнула, кто в этом доме будет ей друг. Но женщина не унималась.
- Да я сама хуже ведьмы любой, - кричала Грида Степановна, - в гроб костьми лягу, а жизни не дам.
- Хватит распроклятая, уймись. Пустой разговор. Пусть живут, тебе что места в доме мало? - не выдержал муж.
- Мне может и не мало. Пусть остается, коль жизнь дорога.
На том и порешили.
***
У всех молодых гулянки, да романтика. А у Лизы с Сергеем, работа от зари до зари. Парень в поле на тракторе, а девушка у свекрови в услужении. Иногда Лизе жизнь ее напоминала сказку о Золушке, где была мачеха, да двое сводных сестер. Но чем больше хозяйка распалялась, тем молчаливей и угодливей была сноха. Тем самым еще больше раздражая Гриду Степановну.
И целыми днями соседи из ближайших домов слышали одну и ту же песню:
- Лизка, дура ты безмозглая. Лизка, да где тебя черти носят? Лизка, пойди туда. Лизка, пойди сюда. Лизка, сделай то. А это сделала? Тогда другое.
И только Борис Аристархович жалел сноху. Сядут они бывало с ней на завалинку у дома. Он ей конфету повкуснее даст, сам трубку закурит. И вот сидят так, в выдавшуюся свободную минуту, на солнышке греются.
Так и жила Лизонька, своего угла у них с Сергеем не было. А у тетки, что воспитывала ее, у самой семеро по лавкам.
***
Вскорости сестры Сергея выпорхнули из родного гнезда и для Елизаветы настали совсем уж черные дни. Все чтобы она не делала, как не старалась, все злило Гриду Степановну. А тут еще девушка понесла.
- У, окаянная, - жаловалась мужу свекровка, - и когда успела? Я же ее целыми днями работой гружу, чтобы она и подумать о шалостях не могла, а она, вишь какая проворная.
Борис Аристархович уже и не спорил с женой, а только вздыхал, уходя от таких разговоров. Он, слабохарактерный мужчина, никак не мог совладать с той, с которой прожил всю жизнь. И это его сильно печалило.
***
Когда Лизе пришел срок рожать, Сергей был на пахоте в дальних полях. А свекор еще с утра уехал в город.
- Что шельма, срок пришел? - ехидно заулыбалась Грида Степановна, заглянув к девушке в комнату.
Лизе было не до смеха. Врача в деревне отродясь не было, а свекровь за фельдшером бежать не торопилась.
Немного походив, девушка поняла, что стали отходить воды. Грида Степановна тоже это заприметила, но сделала вид, что ее это совсем не касается.
Лиза взмолилась, стала просить, чтобы женщина хотя бы позвала соседей. Но та ответила, что сама все сделает, недаром курсы санитарок когда-то окончила.
Она уложила девушку на кровать, приготовила кастрюлю горячей воды и принесла даже чистые полотенца.
Уже тогда Грида Степановна решила, - ребенку не жить, а там может и эта сама подохнет.
Продолжение следует...
