Не то, что сейчас, во времена индивидуализма, замкнутости, недоверия, и прочих прелестей современности, даже в благословенные «застойные» годы, такой человек являл собой образец Доброты, Бескорыстия, Любви ко всему живому. Человек, готовый обнять весь Мир. О нем и пойдет рассказ.
Митрич не спит которую ночь подряд. Обострились болячки, собранные в единое целое, за годы трудной, неласковой жизни. Душу, как могильный червь, точит беспросветная тоска. И давно уже не помогает водка, ставшая спутницей во всех земных делах, и единственной утешительницей.
- Плохо мне Лида. Ох, как плохо. И новая квартира совсем не в радость. Стены меня съедают. Выйду к подъезду – никого, или чужие все. Молодые спешат на работу, детей в садик ведут. Им, конечно, все в радость, квартиру получили, а у меня тоска. Не с кем по - соседски словом перекинуться. Зачем мы здесь? Кто-то без жилья мается, а я вот, чужое место занимаю. Зачем мне эта квартира? Может ещё и пожил бы, а так, мытарство одно. И назад ничего не вернешь.
- Да, что же ты, черт старый, разнылся-то? Всё тебе не так! Погляди, как хорошо. Удобства все. Вода горячая. Кухня какая. Комната, хоть и не большая, да много нам надо? Телефон есть! – ощерилась на Митрича супруга Лидия .
- А телефон зачем мне? В «могилево» не позвонишь. А до него уже шаг остался. А кому ещё звонить? Не надо себя обманывать. Там у нас, конечно, удобств не было, но лучше бы их провели. Там у меня комнатушка своя была, не мешал я тебе отдыхать. Две комнаты, это не одна. Там свой двор был, сарай, гараж. Живность дворовая встречала меня. Соседи хорошие. Детишки ихние у меня на глазах выросли. Я там знал весь околоток. Центр города. Базар рядом. У меня работа там была. Сторожил. Двор убирал, шабашку имел. Я там Дмитрием Ефимовичем был! Пацанва со всей округи приезжала, то «велик» отремонтировать, то мотоциклетку. Я жил ради них. Ждал их всегда. К деду Митричу в гараж все шли, если что-то надо сделать. Я никому не отказывал. Будь то нож наточить женщинам, или мужикам пособить, подсказать, что с машиной приключилось. Там голуби мои остались. Там была жизнь. А здесь я – никто, и звать меня – никак.
- Ну, пьянчуга старый! Заладил своё! Хватит ныть! Привыкнем! Мне тоже нелегко. Зато от твоих собутыльников подальше. Может «жрать» бросишь.
- Поздно уже бросать. Митрич сгорбившись, доковылял до кровати. Прилёг. Снова проворочался всю ночь, скрипя старой тахтой, зля не высыпающуюся супругу. Утром он не встал.
- Дед! Вставай завтракать.
- Не в моготу мне, что-то… Помирать, должно, буду.
- Ты чего опять «несешь», дурак старый? Лихомань тебя не заберет. Спиртом вон, пропитался, как лягун в банке.
Не встал Митрич и на следующий день. Лидия Ивановна вызвала врача.
Врач осмотрела Митрича, пожала плечами. -Возраст. Скорей всего, больше и не встанет. Готовьтесь.
«Да что ж за напасть такая? Только квартиру получили, и на тебе! Помирать он собрался! Надо дочку из Москвы вызывать. На кой черт я согласилась на эту квартиру? И правда, неуютно здесь, тоскливо. И жильём – то не пахнет. Самой здесь не нравится. Уговорила же Машка - имеете право! Ветеран войны! А теперь у нас с этой квартирой, похоже, одно право. Тьфу! Послушала дуру. Сатана попутал. Сама же тоскую за своей старой «хаткой». Чужое здесь все. Прав дед. Но ничего уже не поделаешь. Как - то жить надо. Да ещё зима такая лютая. Свистит все в окна и двери. Холодно - то как в квартире! Обогреватель сутками горит. Кутаемся. В «бурках» по дому хожу. И деду купила. Дом на семи ветрах стоит. Новый район. Глянешь в окно. Степь кругом. Одно унынье».
Позвонила дочери. Та, по своей привычке «протарахтела», что приедет. Сын привезет.
- Маша, приезжай одна. Самолётом. Не надо сейчас никакого хвоста тащить. Здесь негде всем размещаться.
-Я вас к себе в Москву заберу.
- Чего ты «мелешь»?? Какая Москва? Была ты взбалмошной, так с возрастом и осталась. Плохо совсем деду! Врач сказала - не жилец. Вот так. Получили не квартиру, а пропуск на тот свет.
Дмитрий Ефимович женился на Лидии поздно, когда её дети выросли, разъехались. Работали они вместе на одной швейной фабрике. Он шофером, она бригадиром в швейном цеху. Лидия вдова. Муж пропал без вести на войне. Дмитрий, тоже всю войну за баранкой. Дошел до Берлина.
Вернулся домой с Победой. Работал. Но жениться не получилось. Поплатился за своё бескорыстие, и наивность десятью годами «солнечной» Колымы. Вез дефицитную в то время авторезину, «познакомился» с ОБХСС. Накладные оказались «липой». Узнав на следствии, что в этом деле замешано «родное» начальство, всю вину за «хищение социалистической собственности», взял на себя. Особо разбираться тоже не стали. Добровольное признание – царица доказательств. Самое удивительное состояло в том, что всю оставшуюся жизнь, Митрич считал свой «подвиг» делом обыденным. « А что такого? «Хороших» людей пожалел».
Так сам сломал себе жизнь. Личная жизнь не сложилась. Вроде и женщин много было. Выбирай любую. Ан нет. Не каждая желала иметь под боком зека с десятилетним стажем. Не смутил этот факт только вдову Лиду. Видимо, у обоих не было выбора.
Как он с ней жил, не понимал никто. Сварливая, вечно чем-то недовольная особа. А незлобливого, тихого Митрича, никто, никогда не видел трезвым. Да это и невозможно себе представить. Иначе он не был бы Митричем. Человек, не питавший никакого пиетета к деньгам, всё, что имел, отдавал Лидии на обустройство дочери в Москву. Так и жили. Притерлись.
Но, как только приезжала из Москвы дочь, так начинались создаваться новые «прожекты». Надо, Дмитрий Ефимыч, пользоваться всеми благами, кои положены вам от государства. Надо квартиру получить. Нам и машина нужна.
Митричу уже не хотелось ничего. Зачем мне машина? Руки трясутся, будто поросят воровал. Отъездил своё. Без машины обойдусь.
-Вы то обойдетесь, а мы? Первый раз в жизни Митрич упёрся. В очередь на машину становиться не буду. Мне стыдно ходить и клянчить себе льготы. Кому-то она нужнее. С квартирой дела обстояли получше. Не мог он дважды отказать близким людям. Единственное, на что надеялся несчастный Митрич, так это на бюрократизм чиновников, и длинную очередь. Но, жестокое разочарование настигло его очень быстро.
Приближалась дата Великой Победы. И вот оно счастье! Ордер на новую квартиру!
Тут же объявилась столичная дочь, и началось обустройство в новой светлой квартире. Не то, что у них было раньше, в полуподвальном помещении. Митрич молчал. И ещё больше стал пить.
-Дед, ты чего распьянчился?! Деньги-то, откуда?
Но Митрич молчал.
Лето в новой квартире он как-то пережил. Ездил на свой старый двор, и пропадал там днями. Пришла осень, а вместе с ней и хандра все чаще и чаще наваливалась на Митрича. Зачастили к нему врачи. Раньше он их и не знал. Лекарств у него от всех болезней было два. Работа, да стакашек - другой горячительного. Ну, поругает его Лидуха, ну и что? Ему как с гуся вода. Пусть «погалдит», бабе это на пользу. Теперь уже и «горячительное» не лезет.
Дочь не послушалась, приехала с сыном. Распоряжалась так, как будто всё уже решено. «Мама! Сначала едешь ты, потом приеду, деда заберу.
-Как это – потом приедешь? Он же лежит, не встаёт. На кого мы его оставим?
- Надо все подготовить, а потом его забирать.
Митрич, слыша этот разговор, сказал: - Лида, езжай. Я сам тут, как ни - будь. Маша зря приехала, что ли? Ты поезжай, на меня не смотри.
- Мама! Нам особо некогда тебя уговаривать! Мне надо домой. Я приехала за тобой. Да и с квартирой надо что-то решать. Сразу обоих я взять не могу. Давай паковать чемоданы.
Лидия Ивановна слушала дочь и внука, и так нехорошо стало ей от этих слов! «Деда значит бросить. А с квартирой, она потом приедет и решит, что с ней делать. Знаю я твои решения. Была бессовестная, такой и осталась»
Утром Лидия встала и за завтраком сердитым тоном заявила дочери:
- Значит так. Ни в какую Москву я не поеду. Деда я не оставлю. Ты зачем сюда ехала? Зачем внука притащила. Аферу с квартирой делать? Куда он носится все время?
-Он приватизирует квартиру. Иначе она отойдет государству.
-И пусть кому угодно отходит. Вы за квартирой приехали?
Дед молчал, ничего не говорил. Только тихонько плакал в подушку. Вот и отблагодарили за все хорошее. Приехали за «хатой». Меня уже можно бросать. Вышел в тираж, и стал «не в счет». Пока с меня был толк, как лиса вертелась вокруг. Лидуха «перла» посылки и деньги в Москву. А сейчас, вон как! Как будто меня уже и нет. Эй! Вы люди? Я же ещё ЖИВОЙ!
Утром Митричу стало совсем плохо. Скорая не успела. Лидия Ивановна после похорон стала собираться к дочери. Сил никаких нет. «Куда она меня тянет?»- размышляла Лидия.
- Мама! Мы квартиру потеряем! Нашелся человек, который сделает документы на себя, а нам машину отдаст. Почти новую. Дед умер, а документы надо на тебя переделать. А это долго. Нам надо ехать.
- Да, что за спешка такая? Ты на пенсии, останься, а внучок пусть уезжает.
- Нет. Мне надо домой, у меня там муж. Он не любит , когда один дома. Хорошо хоть тебя только везу к нам.
-Я что вещь? Эээх, была ты непутёвой баламуткой, так и осталась ей. Делайте что хотите. Где ты взялась с этой квартирой на нашу голову?- Лидия легла на диван, и молча наблюдала сборы в Москву. Пока Машка с сыном бегали по делам, ей становилось со здоровьем все хуже и хуже. «Пора к деду».
Лидия пережила Митрича ровно неделю. Не выдержало ее сердце спешные сборы в Москву и предательство, по отношению к Митричу, ее любимой дочери.
Уважаемые читатели!
Благодарю Вас за то, что читаете рассказы, комментируете, а также за отметки " мне нравится".
Канал существует только благодаря Вам и предлагает Вашему вниманию рассказы, основанные на реальных историях из жизни: