Дмитрий лежал на диване и думал о своей жизни. Прошёл год, как он расстался с женой и переехал жить к маме. Конечно же, Дима никогда бы не уехал от жены, но... Квартира, из которой его выгнали, принадлежала жене. А значит, Диме ничего другого не оставалось, как в 46 лет вернуться в родительский дом.
— Столько лет... и на тебе. Всё коту под хвост, — разговаривал сам с собой Дима. — Зачем жил? Ради чего? Характер мой, видите ли, не нравится. Теперь, конечно, не нравится! Когда сын уже взрослый и живёт своей жизнью, можно и к характеру моему придраться. Раньше, стало быть, мой характер всех устраивал. А теперь... Теперь, значит, меня можно выгнать.
Развод так потряс Дмитрия, что он ни о чём больше не мог думать, как только о несправедливости жизни вообще и о своей несчастливой судьбе в частности.
Он ничем не занимался, нигде не работал. И целыми днями он только и делал, что валялся на диване.
Три раза в день он выходил на кухню, где мама кормила его завтраком, обедом и ужином.
На улицу он выходил очень редко. Да и не только на улицу, а вообще из дома он старался не выходить.
На что он жил? Мама его, Надежда Михайловна, получала пенсию. На эту пенсию они оба и жили. Мама его кормила, а по праздникам он даже получал от неё небольшие денежные суммы.
Конечно же, Надежда Михайловна говорила с сыном о бестолковости его жизни. Но ни к чему хорошему эти разговоры не приводили. Дима ругался, кричал, обзывал маму неприятными словами. Он очень точно давал понять своей маме, что работать нигде не собирается.
— Не то у меня сейчас настроение, мама, понимаешь! — произнёс Дима. — Не до работы мне. Во всяком случае, пока. Вот, может быть, позднее, когда немного успокоюсь, тогда что-нибудь и придумаю. А пока не лезь в мою жизнь. Я и раньше-то, когда женат был, редко работал. А теперь и подавно не собираюсь этого делать.
Дима очень жалел себя. И чем больше он себя жалел, тем больше ненавидел весь остальной мир.
Надежда Михайловна не спорила с сыном. Потому что ей тяжело было разговаривать с ним на эту тему. Она страдала из-за сына, понимала его, но не знала, как ему помочь.
Дима даже в магазин не ходил. Ему было не до этого. Его теперь куда больше интересовали проблемы женского коварства и женской неблагодарности. Злость Димы на бывшую жену была настолько сильной, что не могла не сказаться на отношение Димы ко всем женщинам вообще. Даже свою маму, поскольку и она женщина, Дима считал виновной в том, что в его жизни всё так нескладно получилось.
Наверное, поэтому Дима не считал своё тунеядство чем-то плохим. Наоборот. Он был уверен, что тем самым, что он сидит на шее у матери и ничем ей не помогает, он как бы мстит всем женщинам за те обиды, которые они ему принесли.
— Сразу предупреждаю, мама, убираться в квартире или ходить по магазинам я не собираюсь, — сообщил Дима маме после того, как она впервые обратилась к нему с просьбой о помощи. — Не мужское это дело. И вообще. Если хочешь быть здоровой, мама, мой тебе совет, больше двигайся. Походы по магазинам, уборка и готовка — это всё тебе же на пользу. А то знаю я вас, пенсионеров, уляжетесь на диванах, и всё... А после жалуетесь на здоровье. Считай, мама, что когда я тебе не помогаю, я тем самым спасаю тебя от разных хворей.
— Но...
— И всё! — резко оборвал разговор Дима. — К этой теме больше не возвращаемся.
В этот день Дима только-только пообедал и вернулся в свою комнату, чтобы полежать на диване, подумать о своей жизни, когда в квартиру позвонили.
— Кого нелёгкая принесла? — сердито и громко произнёс Дима.
Дверь никто не открывал и звонки в квартиру продолжались.
— Спит она там, что ли? Не слышит, что в квартиру звонят?
Звонки продолжались.
Выругавшись, Дима поднялся с дивана и вышел из комнаты.
— Всё приходится самому делать, — ворчал он и шёл открывать дверь. — Да иду я, иду. Хватит трезвонить.
Дима открыл дверь. Как оказалось, в дверь звонил его сын Андрей.
— А ты зачем сюда пришёл? — сердито поинтересовался Дима. — Тебя здесь только не хватало.
После того как жена выгнала Диму из дома, отношения отца с сыном были натянутыми. Диме не понравилось, что Андрей встал на сторону матери и не поддержал отца.
— А я не к тебе, я к бабушке, — ответил Андрей.
— К бабушке! — скривив рот, передразнил Дима и язвительно продолжал. — Соскучился, поди. Давно не виделись.
В это время и Надежда Михайловна вышла из своей комнаты.
— А-а, это ты, Андрюшенька, — обрадовалась бабушка внуку. — Как хорошо, что ты приехал.
— Андрюшенька! Хорошо, что ты приехал! — продолжал кривляться Дима. — Вот и открывала бы сама своему любимому внуку, — сказав это, Дима пошёл в свою комнату, сердито ворча по пути. — А то лежит целыми днями, а потом жалуется, что у неё голова кружится.
Войдя в свою комнату и громко закрыв дверь, Дима не лёг на диван, а остался у двери, чтобы послушать, о чём там будут разговаривать.
— Слушай, бабушка, у меня будет к тебе одна просьба, — сказал Андрей. — Ты не могла бы взять себе котенка. А то с ним квартиру не снять. А котёнок, смотри, какой красивый.
— Конечно, Андрюшенька, я возьму котёнка, — ответила Надежда Михайловна. — А ты разве квартиру меняешь?
— Скоро женюсь, и поэтому мы сейчас двушку ищем, — сказал Андрей. — Нам однушки мало. А с животными в хорошие квартиры не пускают. Вот мы теперь и ищем, кому бы котёнка пристроить.
— Можете больше не искать, — сказала Надежда Михайловна, — котёнка я забираю. Его как зовут?
— Барсик, — сказал Андрей.
— Какая прелесть, — произнесла радостно бабушка.
— Какая банальность, — громко за дверью крикнул Дима. — Это же надо до такого додуматься! Барсик! Ещё бы Васькой назвали. Котам и то имя нормальное придумать не могут.
Андрей глазами показал на дверь комнаты отца. Надежда Михайловна молча махнула рукой, дескать, не стоит и внимания обращать.
— Ну я побежал, бабушка, — произнёс Андрей, — сейчас мне некогда. А мы к тебе в эти выходные вдвоём приедем.
— Только я вам двери открывать не собираюсь, — громким и злым голосом сообщил за дверью Дима. — Всякую дрянь в квартиру тащат, а я им двери открывать должен. Кота нам только в доме не хватало.
Андрей ушёл. Надежда Михайловна занялась котёнком.
Дима хоть и плохо учился в школе, но считать он умел. И любил.
Особенно ему нравилось считать чужие деньги и подсчитывать чужие доходы. И, конечно же, Дима не мог не заметить, что за те два месяца, как вместе с ними в квартире стал жить Барсик, расходы увеличились. И увеличились, по мнению Димы, значительно.
Не имея в себе силы более этого терпеть, Дмитрий решил серьёзно поговорить с мамой.
— Мама, до каких пор будет продолжаться это безобразие? — спросил Дима. — Или ты думаешь, у меня нервы железные?
— Ты о чём, сынок? — не поняла Надежда Михайловна.
— Я о том, что ты на своего Барсика тратишь денег вдвоё больше, чем на меня, — ответил Дима. — Что ты думаешь, я не вижу, какой едой ты его кормишь? Я специально сходил в магазин и поинтересовался, сколько стоит эта вся кошачья еда. И твой Барсик питается в месяц чуть ли не вдвое дороже, чем я? И это не говоря уже о специалистах, к которым ты его постоянно таскаешь, и витаминах, которые ты ему покупаешь. Хочу тебе заметить, мама, что твоя пенсия хоть и повышенная, поскольку ты ветеран и всё такое, но она не резиновая.
— Но это ведь мои деньги, Дима, — ответила Надежда Михайловна. — Как хочу, так их и трачу.
— Это тебе так только кажется, мама, что ты можешь тратить их, как хочешь, — продолжал Дима. — Учти, я тебе этого не позволю, потому что я, как твой сын, несу ответственность за тебя. И если я вижу, что ты начинаешь ущемлять себя и меня ради какого-то Барсика, то, конечно же, я начинаю думать, как исправить эту ситуацию.
— Но, видишь ли, сынок, — стала оправдываться Надежда Михайловна. — Барсику только такая еда нравится. Он больше ничего другого не ест. А что касается специалистов и витаминов, то иначе нельзя. Это для его здоровья необходимо. Да и не так уж много денег на него уходит. По-моему, ты преувеличиваешь. А он — такой ласковый. Он меня понимает. Он чувствует, когда мне плохо, и приходит меня успокаивать.
— Глупости ты говоришь, мама, — сказал Дима. — Успокаивать он её приходит. Ты, мама, я вижу, мастерица на выдумки. Приучила кота к лакомствам, а теперь, конечно, он ничего другого не хочет. Он и трётся возле тебя только потому, что ты его лакомствами кормишь. Проще надо быть с ними, понимаешь? Проще! Мойвы купи килограмм, ему на месяц хватит. А иначе, выходит, для тебя животные дороже людей? Лучше бы на меня эти деньги тратила, а не на него. Думаешь, я тоже вкусненького не хочу?
— Барсик не ест мойву, — оправдывалась Надежда Михайловна. — Он, если ему что-то не нравится, вообще к еде не притронется. Но я же тебя тоже кормлю. И витамины я тебе покупала, а ты сам от них отказался.
— Не нужны мне твои витамины. Не верю я в это. А насчёт того, что кормишь меня, то могла бы ещё лучше кормить, если бы не он, — ответил Дима и брезгливо поглядел на Барсика. — Вон он морду какую уже отъел. Целыми днями только ест, да спит. Скоро всех нас обожрёт.
— Да это тебе только так кажется, сынок, что Барсик много ест, — сказала Надежда Михайловна. — А с другой стороны. Ну на что мне ещё-то деньги тратить? Да и опять же, не так уж много я и трачу на него.
— На меня, мама, на сына своего трать, — кричал Дима.
— Так я же и на тебя трачу, — сказала Надежда Михайловна. — И за квартиру плачу и еду тебе покупаю.
— Ты меня не слышишь, мама? — недоумевал Дима. — Ты как глухая, честное слово. Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму. Ну как так можно? А?
— Что ты хочешь, сынок? — спросила Надежда Михайловна.
— Избавься от Барсика, — ответил Дима. — Избавься, а то как бы хуже не было.
Этот разговор ни к чему не привёл. Надежда Михайловна, конечно же, от Барсика не избавилась, а по-прежнему заботилась о нём и баловала его, как только могла. Но Дима решил не сдаваться. И однажды, когда Надежды Михайловны не было дома, он взял Барсика и отвёз его на другой конец города, к своему знакомому.
— Пусть он у тебя поживёт месяцок, а там видно будет, — сказал Дима. — Только ты его особо не балуй. Я хочу, чтобы он у тебя перевоспитался.
— У меня не забалуешь, — ответил знакомый. — Я и себя-то не балую, а уж его и подавно не собираюсь.
— Ну вот и славно, — произнёс Дима, радуясь тому, что есть ещё честные и порядочные люди, на которых можно положиться в этом несправедливом мире.
Вернувшись домой, Надежда Михайловна сразу заметила исчезновение Барсика.
Обратилась с вопросом к сыну.
— Не знаю, где твой Барсик, — ответил Дима. — Сбежал, наверное.
Надежда Михайловна сразу поняла, в чём дело, но ничего не сказала. Пришло время ужинать. Дима явился на кухню, но ужина не было.
— Мама, я не понял, а в чём дело? — спросил Дима. — Где мой ужин?
Надежда Михайловна сказала сыну, что теперь кормить его она больше не будет.
— Как не будешь? — не понял Дима. — Что, вообще, никогда?
— До тех пор, пока Барсик не вернётся, — ответила Надежда Михайловна.
— А если он вообще никогда не вернётся? — спросил Дима. — Мне что прикажете делать? Вообще не есть?
— Выгнать из квартиры я тебя не могу, — ответила Надежда Михайловна, — поскольку это и твоя квартира. Но кормить я тебя не обязана. Так что... Думай, сынок. Чем быстрее Барсик будет дома, тем скорее ты сможешь поесть.
— Это какая-то... средневековая дикость, мама, — тихо произнёс Дима. — Как же так можно, чтобы детей своих не кормить?
— А это, как знаешь, сынок, — ответила Надежда Михайловна. — Можешь думать, что я одичала, и пожаловаться на меня.
— Куда пожаловаться? — не понял Дима.
— Понятия не имею, куда, — ответила Надежда Михайловна. — А куда обычно жалуются на родителей, которые детей не кормят?
— Может, в комитет по защите прав ребёнка? — предположил Дима.
— Ну, вот туда и жалуйся, — произнесла Надежда Михайловна и ушла к себе.
Дима ложился спать голодным. Рано утром его разбудил стук в дверь.
— Дима, тебе пора за Барсиком, — сказала мама.
— А где мой завтрак? — спросил Дима.
Надежда Михайловна развела руками.
— Я голодный не поеду, — сказал Дима. — Мне через весь город, считай, ехать надо за твоим Барсиком. А вдруг со мной от голода что-то случится?
— Как хочешь, сынок, — сказала Надежда Михайловна. — А только голод — не тётка. Рано или поздно тебе всё равно придётся за ним ехать. Лучше не оттягивай неизбежное. Ведь чем дольше тянешь, тем самому же тяжелее будет. Езжай, пока погода хорошая.
Диме ничего не оставалось, как вернуть Барсика домой.
Дима ужинал, когда на кухню гордо вошёл Барсик и, наклонив чуть в сторону голову, с интересом посмотрел на Диму.
— Чего смотришь? — спросил Дима.
Барсик фыркнул, помотал головой, запрыгнул на свободный стул, устроился на нём поудобнее, зевнул и широко отрытыми глазами уставился на Диму.
— Ну что, — обратился к Барсику Дима, — думаешь, что всех перехитрил? Барсик! Не надейся. Я не так глуп, как тебе кажется. Ты можешь обмануть кого угодно, но только не меня. Я тебя насквозь вижу.
— Я думаю, — сказал вдруг Барсик, — что тебе следует реже сидеть дома, Дмитрий! Потому что ещё немного и ты окончательно спятишь.
Барсик спрыгнул со стула и убежал с кухни.
Дима испугался. Он продолжал сидеть на кухне, рассеянно ковырял вилкой котлету и думал, показалось ли ему, что Барсик заговорил или это было на самом деле. ©Михаил Лекс Буду рад лайкам, комментариям. Поделитесь с другими. Благодарю!