Илья Васильевич сидел и держал в руках батон, отламывая от него небольшие кусочки и отправляя их в рот. Иногда он подкидывал еду скопившимся рядом голубям.
— Илья Васильевич, что вы здесь делаете? — спросила Галина подойдя к свекру. Голуби отпрянули от лавочки, но не улетели, а лишь терпеливо ворковали в сторонке, дожидаясь ухода незваной женщины.
От неожиданности старик встал как по стойке смирно и уставился на сноху красными глазами. Он попытался что-то сказать, но не смог. Вместо этого из его глаз потекли слезы.
— Господи! Да вы же замерзли.
Батон выпал из рук деда и закатился за урну, привлекая внимание голубей и воробьев. Галина подхватила Илью Васильевича за локоть.
— А подружка-то ваша где?
— Нет у меня никакой подружки. Я здесь, на скамейке целыми днями сижу, птичек кормлю. Им же холодно, голодно... — ответил замерзший мужчина.
— Но подождите, я же вас видела с сумкой в супермаркете? — недоумевала Галина.
— Я туда греться хожу, — заикаясь, ответил Илья Васильевич. — А когда вижу, что на меня косо смотрят, самый дешевый батон покупаю и — сюда, на скамейку. Сижу здесь потом, ну, чтобы не мешать никому.
— Ой, господи, а что ж вы раньше ничего не сказали? — возмутилась сноха.
— Галенька, прости меня старика... Знаю, что всем мешаю, зажился я на этом свете, двух сыновей вырастил, и обоим — в обузу. А покончить с собой сил нет. — Неожиданно дед посмотрел мокрыми глазами на Галину и прошептал: — Это же грех большой.
— Что вы такое говорите, Илья Васильевич, родненький? — женщина обняла старика. — Подождите, так у вас температура, вы весь горите! И Павлик заболел... Что же мне с вами обоими делать-то? Вот что — сейчас вместе зайдем в аптеку, купим лекарство, а потом сразу домой, лечиться.
Илья Васильевич хотел что-то сказать, но закашлялся.
— Пойдемте, держите меня за локоть.
***
— Так, Оксана пока предоставит нам свою комнату для лечения, — командовала Галина, когда готовила раскладушку для дедушки, — чтобы не заразиться. Да, у нас тут с вами временный лазарет. — Она оглядела больных Илью Васильевича с Павликом. — Так, Пашенька, переляг-ка на раскладушку, а дедушку пусти на диван. Ему там удобнее будет. Сейчас выпьете таблетки, а потом я вам застелю.
Дед послушно пересел на диван.
— Галенька, ты не обижайся, но я таблетки пить не буду. Да и Павлика не надо ими травить, — сказал он. — Мы нашими народными средствами полечимся, и все хворобы уйдут. — Дед посмотрел на Павла и подмигнул ему. Затем обратился к снохе: — У тебя горчица дома есть?
— Воде бы есть, — ответила Галина, перебирая в памяти запасы.
— Ну вот. Насыпь парню ее в теплые носки и оставь на ночь. И еще — завари шиповника погуще, тот, что я привез, и принеси нам сюда. Мы с Павликом примем ударную дозу. — Илья Васильевич вновь подмигнул внуку. Тот смотрел на деда с открытым ртом — нос-то не дышал совсем. — Затем возьмешь у меня в гостиной из чемодана банку с барсучьим жиром. Шею ребенку им намажешь и шарфом завяжешь, поняла?
— Вроде поняла, — кивнула Галина.
— Вот и отлично. А завтра с Павликом мы будем, как новенькие.
***
Пока Галина на кухне заваривала шиповник, зазвонил домашний телефон.
— Оксаночка, возьми трубку, это папа звонит. И связь громкую включи.
Дочь принесла переносную трубку на кухню и положила ее на стол.
— Алло!
— Галенька, это я. Как дома дела? — раздался голос Платонова. — Я что звоню-то, мне придется задержаться здесь. Как вы там с дедушкой?..
— Дедушка болеет, — ответила дочь. — И Пашка тоже. Либо они простудились, либо у них грипп.
— Тогда я брошу все дела и немедленно приеду, — ответил отец.
— Боря, да ты не переживай, у нас все хорошо. Мы тут и без тебя справимся, — объяснила Галина.
— Ладно, выздоравливайте там. Пока.
— Пока.
Галина сделала все, как просил Илья Васильевич: одела Павлу теплые носки с горчицей, намазала ему шею барсучьим жиром, дала попить шиповника, укутала и уложила спать.
— Илья Васильевич, а вы почему еще не ложились? Ну-ка, ложитесь, немедленно!
— Ничего, ничего, — махнул рукой старик, — лишь бы Павлик поднялся. Ему нужнее.
— Ты знаешь, мама, этот барсучий жир — он ужасно противный, но дышать сразу стало легче, — поделился самочувствием сын.
— Сейчас еще поспишь как следует, — ответила Галина. — И вам тоже нужно эти процедуры сделать, — обратилась она к свекру.
— Я сам себе сделаю, спасибо, дочка. — Дед посмотрел на внука. — Знаешь, Павлик, я одну хорошую молитву знаю... Мы с тобой спать ляжем, я за нас, за обоих, помолюсь, и сразу все пройдет. — Старик закрыл глаза.
— Так, а я вам еще на всякий случай морсику сварю, вам обоим обильное питье нужно, верно?! — ободряющим тоном объявила Галина. Она обратила внимание на свекра. Тот не ответил, а продолжил сидеть с закрытыми глазами. Женщина присела рядом и почувствовала, как Илья Васильевич с трудом сдерживает слезы. — Папа, что с тобой? — Она сама от себя не ожидала, что обратилась к этому мужчине, как к родному.
— Ничего, доченька. Это из меня гордыня выходит. А вместе с ней — и хворь.
***
Через три дня из командировки вернулся Борис. Они сидели с женой на диване в гостиной.
— Ты знаешь, Галина, я пока был в командировке, долго думал... — Муж посмотрел на жену. — Я, наверное, переговорю с Сергеем, чтобы он забрал отца обратно.
Галина не торопилась отвечать. Но у женщины определенно было свое мнение по этому поводу.
В комнату вошел Павлик с телефонной трубкой в руке.
— Пап, дядя Сережа звонит.
— Алло, Сергей?.. — ответил Борис.
— Дай, я сама с ним поговорю, — Галина буквально вырвала трубку из руки мужа. Борис спорить не стал.
— Алло, Сергей, здравствуй... Ну, что случилось?
— Здравствуй, Галь. Тут такое дело... Надька, жена моя, заболела. А без отца нам туго. Так что отправьте к нам его обратно, ага? — ответил Сергей.
— Сергей, у тебя совесть есть? Отец и так на твою семью всю жизнь горбатился. Мне кажется, что пришло время ему отдохнуть, — хитро ответила Галина. Возле родителей сели Павлик с Оксаной и молча слушали разговор матери с дядей Сережей. — В общем, ты как знаешь, так и выкручивайся. У тебя есть сын, дочь с зятем... Но папу я к тебе, так и знай, не отпущу.
— Нееет, мы дедушку не отпустим, — отрицательно покачал головой Павел.
— Не отпустим, — поддержала брата Оксана.
Борис пока не понял, что произошло с его семьей и отцом за время его отсутствия, но то, что он услышал от родных, мужчине явно пришлось по нраву.