Роман Евгения Замятина «Мы» — одна из первых русских антиутопий, и многие её предсказания сбылись раньше намеченного автором срока: тоталитарные диктатуры, подозрительно похожие на описанное автором государство, начали появляться в Европе, а затем и в Азии всего через пару десятилетий после выхода романа.
Это произведение о воображаемом обществе будущего — «государстве всеобщего равенства». В романе писатель угадал черты тоталитарных идеологий XX века и заложил основы жанра антиутопии.
В XXVI веке на территории бывшей России построено Единое Государство всеобщего равенства. Люди с номерами вместо имён живут в городе из стекла, они одеты в одинаковые голубые униформы, синхронно просыпаются, глотают нефтяную пищу и единогласно избирают одного и того же Благодетеля. Любое отступление от идеального миропорядка карается смертью.
Евгений Замятин — писатель по призванию, инженер-кораблестроитель по профессии. В юности увлекался социалистическими идеями и даже успел вступить в 1905-м в партию большевиков. Замятин входит в литературу ещё до революции. Его первые работы получили высокую оценку Горького: он замечает, что Замятин пытается писать «как европеец», изящно и остро — но в лучших своих работах говорит по-русски, «с тоской и криком». Перед революцией Замятин уезжает в Англию, где руководит постройкой ледоколов, но потом спешно возвращается на родину, чтобы стать свидетелем исторических событий — многое из пережитого и увиденного легло в основу романа «Мы».
Этот роман, законченный в 1921 году, было невозможно напечатать в Советской России: цензура увидела в нём сатиру на новый большевистский режим. Поэтому «Мы» издаётся в переводах в Америке и Европе, после чего советская печать начинает травить Замятина, тот просит Сталина разрешить ему выехать за границу и в 1931 году получает согласие. Писатель умирает в 1937 году в Париже в полной нищете.
Замятин в разное время указывал разные годы работы над романом — от 1917-го до 1922-го. Друзья писателя, впрочем, вспоминают, что в 1921 году текст книги был практически закончен. Впервые «Мы» выходит в свет в английском переводе — в 1924 году в Нью-Йорке. По-русски роман издается лишь в 1927-м пражским журналом «Воля России» — без ведома и согласия автора, в сокращённом варианте и в обратном переводе с чешского языка.
Первые читатели романа увидели в нём злую сатиру на большевистский строй. На самом деле задача, которую ставит перед собой Замятин, гораздо шире: он проверяет в романе, возможно ли сконструировать на рациональных основаниях общество, где все люди будут счастливы. Писатель ставит эксперимент — создаёт сферический коммунизм в вакууме и смотрит, что из этого получается. И речь здесь не только о Советской России, но и о любой цивилизации, которой управляют машины: сам Замятин видел в своей антиутопии параллели с американскими заводами Форда, где люди фактически становятся деталями огромного конвейера. А мы сегодня, наверное, могли бы увидеть в этом романе параллели с наступлением эпохи искусственного интеллекта, больших данных и цифровых устройств, собирающих информацию о нашей частной жизни.
Замятин фактически создал новый жанр и повлиял на все будущие западные антиутопии — такие как «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «1984» Джорджа Оруэлла и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Оруэлл писал в рецензии на «Мы»: «Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем нам грозит машинная цивилизация».
Евгений Замятин говорил: «Д-503 (и другие мои антигерои) — это я». «Мы» — в каком-то смысле проверка на прочность собственных идеалов и история разочарования в них: большевик в прошлом, писатель после Октябрьской революции оказался в конфликте с властью большевиков. Как и Д-503, он оказался перед выбором: подчиниться государственной идеологии, отречься от свободы творчества, «хирургически удалить себе фантазию» или эмигрировать — как его «нумер», мечтающий бежать за Зелёную Стену. Рациональный склад ума у Д-503 — тоже от автора, чей «инженерный» подход к прозе с похвалой или упрёком отмечали современники. Художник Владимир Милашевский писал о Замятине: «По всей чёткости своего существа он сродни с щелчком логарифмической линейки, арифмометра». Внешний облик писателя Милашевский называл «дифференциальным и интегральным».
Замятин довольно точно угадал многие черты будущих тоталитарных государств. В сцене праздника Правосудия — публичной казни, которую предваряют казённые славословия, — можно увидеть прообраз сталинских публичных процессов. Здесь же Замятин фактически предсказал собственную травлю — появление поэтов, которые оплёвывают своих собратьев и славят репрессии. Среди других воплотившихся позднее образов — Газовый Колокол, в котором пытают нумеров при допросах: прообраз газовой камеры. Тотальная слежка, которая станет возможной благодаря новым технологиям — таким как уличная мембрана, записывающая разговоры для Хранителей. Из хорошего автор предсказал появление электрической зубной щётки.
Почаще читайте и перечитывайте книги, используя портал НЭБ и мобильное приложение «НЭБ Свет». Это — интересно! А еще — это не скучно! Надеемся, что и сайт, и приложение вам понравятся и станут вашими верными и незаменимыми помощниками. Ведь это не просто компактные библиотеки, но ваши путеводители и консультанты в литературе, музыке, киноискусстве.
