Глаза закрывались, но она говорила себе: «Иди дальше». Эскиз не был закончен. От холода пальцы плохо слушались Александру, и работать приходилось с еще больше тщательностью. Шел 1942 год, и она все еще находилась в Ленинграде. Закончить работу было теперь делом особенным: ради Ивана, ради этого города, ради будущего и ради жизни.
Сашенька родилась 8 мая 1892 года в семье русского купца-старовера. Впрочем, Щекатихины славились не только деловитостью, но и удивительным мастерством: дедушка занимался иконописью и создавал великолепные миниатюры, бабушка вышивала шелком настоящие картины. Нет ничего удивительного, что и подрастающая девочка с интересом занялась искусством. У нее обнаружился талант к живописи.
Когда Александра закончила гимназию, она поступила в Рисовальную школу Общества поощрения художников, в Петербурге. Учителями юной Щекатихиной в разное время были величайшие мастера – Николай Рерих и Иван Билибин. И она делала невероятные успехи! Именно её Рерих пригласил для помощи в росписи Храма Святого Духа, в имении княгини Марии Тенишевой.
«Он был моим наставником, вдумчивым, прекрасным, - говорила позже Александра, - сложно представить лучшего учителя».
Увлеченность Билибина и Рериха стариной, легендами прошлого, сказаниями, былинами, невольно передались и Александре. Наставники сформировали ее эстетический вкус, ее особый стиль в работе – узнаваемый среди прочих до сих пор. А в ее личной жизни тоже все определилось в те же годы. Александра вышла замуж за юриста Николая Потоцкого, и в 1916-м году стала матерью сына, Мстислава.
Позже она училась графике в парижской академии Рансона, а в 1918 году получила приглашение работать на Государственном (бывшем императорском) фарфоровом заводе. Учителя молодой художницы покинули Россию: сначала Рерих, потом из Новороссийска эвакуировался Билибин. Он оказался в Каире, откуда ему и удалось послать вести о себе в Петроград.
Александра читала письмо от учителя в студеном городе, где зима в тот год оказалась невообразимо ледяной. Позже сын вспоминал, как она одевала его во много-много слоев одежды, закутывая в шали, свои старые кофточки… На санках Александра везла маленького Славу от Дома искусств, на углу Невского и Мойки, до своей работы. Оставить мальчика было не с кем – Потоцкий умер той зимой.
На фарфоровом заводе поступил заказ: нужны были особенные работы. Не просто расписные чашки и тарелки, а агитационная посуда. Прославляющая съезды и Первое мая. Но моряки и крестьяне у Александры все равно выглядели живыми, эмоциональными, чуть сказочными. Наверное, еще и потому, что она использовала такую яркую и очень теплую палитру. А лица… некоторые лица словно сошли с иконописных полотен!
«Я потеряла мужа и осталась одна с сыном, - написала Александра в жаркий Каир, - все, что я делаю сейчас – ради жизни, ради нас с ним».
И из Египта немедленно пришел ответ: «Выходите за меня замуж!». Она согласилась сразу. Но вот выехать просто так Щекатихина-Потоцкая (так она называлась теперь) не могла. Потребовалась хитрая цепочка перемещений: сначала Александра получила разрешение на командировку в Берлин, затем оттуда – к Билибину. Они обвенчались на следующий день после встречи.
Родство душ, общие увлечения, удивительное понимание, которое всегда сближало их, оказались крепчайшим фундаментом этого союза. Это был счастливый брак. Сын, обожаемый Мстислав, был рядом с ней тоже. И вот так, втроем, они совершили большое путешествие по Востоку.
«Она любила толпу, говор, шум, экзотические одежды, - писал позже сын, - мы были наполнены впечатлениями».
Потом было еще одно, тоже невероятно яркое впечатление – переезд в Париж. Талантливую художницу тепло приняли, и вскоре ее работы выставлялись в салонах, а основной заработок поступал от росписи фарфора Севрской мануфактуры. Билибин же работал над декорациями к постановкам русских опер, делал иллюстрации к сказкам братьев Гримм и к русским народным сказкам. И… бесконечно тосковал по родине.
Их позвали назад, и они восторженно это приняли. В 1936 году семья вернулась в теперь уже Ленинград. Александра снова стала работать на том же фарфоровом заводе, Билибин преподавал во Всероссийской Академии художеств и продолжал трудиться над иллюстрациями. Сколько замечательных образов, созданных им, до сих пор украшают наши книги!
Когда началась блокада Ленинграда у Билибина была возможность эвакуироваться. Но он отказался наотрез. «Из осажденной крепости не бегут, ее защищают», - резко заявил он. И продолжал работать. Расписывала фарфор и Александра. В самые тяжелые дни она работала над особой вазой, рассказывающей об Александре Невском. Холод сковывал пальцы, судьба отсчитывала последние часы для Ивана Билибина, но она все так же доставала кисти. Ради мужа, ради сына, ради этого города и ради жизни.
Ивана Билибина не стало 7 февраля 1942 года. Захворавшая Александра с трудом передвигалась, но она выстояла. Как и Мстислав.
На фарфоровом заводе она работала до 1953 года. И даже после «отставки» получала приглашение принимать участие в выставках. Ее глаза закрылись навеки в 1967-м. А ту самую вазу, которую Александра создавала ради жизни, и сейчас можно увидеть на экспозициях Эрмитажа.
Примечание: фамилия Александры Васильевны пишется именно так, как указано в тексте, через букву "а".
#наука #история россии #история #семейные отношения #культура #искусство
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!