Николай Алексеевич Лобастов – сельский учитель с 30-летним стажем. Его книга получила Президентский грант и «Национальную премию». Автор рассматривает русскую и советскую литературу через призму Евангелия, а нашу историю и культуру с традиционных позиций.
Автор пытается отстраниться от общепринятых идеологических штампов, как коммунистических, так и либеральных, посмотреть на творчество известных писателей через призму христианской системы ценностей. Отстранившись от деталей и художественных особенностей, исследователь пытается добраться до основы мировосприятия писателей, вскрыть их отношение к Богу, христианству, России, к любви, браку, страданиям, смерти, т.е. обнаружить их «богословие», без знания которого, уверен автор, невозможно понять творчество художников слова.
Автор посмотрел на российскую историю и литературу через призму нашего опыта жизни в либеральной парадигме последних лет, пытаясь проследить, как идеи либерализма постепенно охватывали общественное сознание интеллигенции со времен Пушкина до Серебряного века – апофеоза либерализма. Он доказывает, что либеральная идеология при кажущейся гуманности более разрушительна для личности и общества, чем коммунистическая. Причем подтверждает это множеством цитат русских мыслителей.
Русская литература потому стала классической и приобрела мировое значение, что ставила задачи не столько художественные и эстетические, сколько пыталась решать «проклятые вопросы» бытия человека.
История литературы ХIХ века рассматривается автором исследования не как борьба против самодержавия, не как столкновение нигилистического и консервативного пути развития, а как мировоззренческое противостояние традиционного православного миропонимания и западного либерального. Как испытание свободой, которую либеральное мировоззрение пытается абсолютизировать.
Столкновение двух цивилизаций – Западной и Восточной – ярко отразилось на страницах русской классической литературы ХIХ века.
Писатели демократического направления старались внедрять в сознание обывателя мысль о служении не Истине и ее охранителю – государству, а о служении своей личной свободе, своим желаниям. На этом пути стояло два препятствия – Церковь и государство. Именно на них были направлены перья «передовых» писателей, которые их последователи попытались «приравнять к штыку».
Разрушительная либеральная идеология направила свое оружие прежде всего на разрушение основы общества – семью. «Никто не замечает, что в сущности сухой и холодный европейский либерализм, - писал Розанов, - суть явление холостого быта»[1].
Здесь дьявол с Богом борется, и поле битвы… в том числе и наша литература. Писатели разделились на два лагеря. Одни любили заповеди, осмеивая аномалию. Другие – любили свои страсти, жаждали либеральной свободы для своих прихотей и осмеивали правила.
После великих трагедий ХХ века В. Шаламов сделает вывод: «Русские писатели-гуманисты второй половины ХIХ века несут на душе великий грех человеческой крови, пролитой под их знаменами в ХХ веке. Все террористы были толстовцами, все фанатики – ученики русских гуманистов».
Достоевский лучше всех видел опасность либерализма: «Русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей. …Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, все»[2]. «Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева..." – смело предупреждал великий пророк-писатель.
Серебряный век – апофеоз либерального отношения к жизни. Интеллигенция, разрушая христианскую систему ценностей, государственность, брак, традиционные устои, образовала такую глубокую пропасть между собой и народом, что в 1917 году разразилась неминуемая трагедия. По степени либерализации к февралю 1917 мы лет на пятьдесят обгоняли Запад. И русский народ нашел в себе силы отказаться от либерального проекта, из двух зол выбрав, по его мнению, меньшее – большевизм. Культура и литература начиналась заново, из глубин народных.
История нашей литературы и того, как ее слово отозвалось в реальных событиях нашего государства, – прежде всего урок для нас, без которого нам трудно будет избежать ошибок и падений. Хорошо усвоенные уроки – залог будущей стабильности и процветания.
Поэтому преподавание литературы – это стратегическая задача государства.
Сегодняшняя школа пытается быть нейтральной. Но нейтральная позиция наших демократических писателей ХIХ века была воспринята как весомый аргумент для революционеров. Лучше всех сказал об этом Иван Бунин: «Не говорить злу ни «да» ни «нет» - значит сказать ему «да»».
Без высшей цели, без обретения смысла не решить государственных задач. Достоевский верно понял значение творчества у Пушкина: «Пушкин чтил все, что народ чтил». У нас нет иного выхода, как возвращаться к народному традиционному миропониманию и передать нашим потомкам «норму для правильного отношения к действительности» (Розанов).
Это будет непросто. Снова неудобный Достоевский: «Одна из характерных черт русского либерализма – это страшное презрение к народу… Русскому народу ни за что в мире не простят желания быть самим собою. Весь прогресс через школы предполагается в том, чтобы отучить народ быть собою. Все черты народа осмеяны и преданы позору. Скажут, темное царство осмеяно. Но в том-то и дело, что вместе с темным царством осмеяно и все светлое. Вот светлое-то и противно: вера, кротость, подчинение воле Божией»[3].
Эта самая нейтральность и есть насилие над правдой народной. Достоевский это хорошо понимал: «Оскорбление народного чувства во всем, что для него есть святого – есть страшное насилие»[4].
Книга «О русской литературе. Записки сельского учителя» возвращает нас от мифов либерального подхода к истории и культуре в поле традиционного понимания ценностей русской цивилизации и будет полезна для преподавателей, старшеклассников и всех наших соотечественников.
Особенность книги в том, что Николай Алексеевич посмотрел на российскую историю, культуру и литературу через призму нашего личного опыта жизни в либеральной парадигме последние 25 лет. В первых пяти томах прослеживается, как идеи либерализма охватывали общественное сознание интеллигенции со времен Пушкина до Серебряного века – апофеоза либерализма. Вывод автора категоричен и конкретен: либеральная идеология при кажущейся гуманности в итоге более разрушительна для личности и общества, чем коммунистическая. Причем доказывается это множеством цитат, высказываний, примеров.
Сейчас много споров о советских временах. Что это было? Не повторить ли нам этот опыт? Либералы ругают советские времена за насилие – и вполне справедливо. Коммунисты ругают либералов за разврат – и вполне оправданно. Одни зациклились на теме репрессий, другие – социальной справедливости. Одни хотели построить на земле Рай, другие – хотят закрепить ад. И тоже на земле. Поэтому либералы и коммунисты – близнецы-братья, и отец у них один – прогресс: и те и другие предлагают нам материальное благоденствие. Но вся великая русская литература говорит о том, что сердце человеческое никогда не успокоится на плотском, земном и материальном, пытаясь найти горнего.
Душа грустит о Небесах,
Она нездешних нив жилица (С.Есенин).
Коммунизм, как всякая человеческая, т.е. субъективная, измышленная теория, рождается для того, чтобы умереть. Поэтому и делится на соответствующие периоды, как и жизнь отдельного смертного человека: энтузиазм молодости, полный надежд – 20-30 годы; затем достижения зрелости и, наконец, дряхлая старость – застой 70-80 годов. А дух в нас идет прямо противоположным путем: сначала ошибки и падения, потом покаяние и понимание и в итоге – преображение и высота. Так и в советские времена при упадке идеологии мы видим взлет литературы: к 70-м годам она ушла от трескучей и голой пропаганды и вернулась Домой – к традициям и вере. Писатели-деревенщики, интуицией и неизбывной жаждой Света, вернулись к истокам, к почве, к нравственному фундаменту и традиционной системе ценностей. Сквозь асфальт идеологии пробились вечно живые ростки Истины. Всё вернулось на круги своя…
Об этом и о многом другом многотомное исследование Н.А. Лобастова.
[1] Розанов В. В. Семейный вопрос в России. / Под общей редакцией А. Н. Николютина. М.: Республика, 2004. С. 59.
[2]Цит. по: Шульц О. Светлый, жизнерадостный Достоевский. Петрозаводск: ун-т. 1999. С. 32.
[3] Мысли. Высказывания. Афоризмы Достоевского. Париж, Пять континентов, 1975. С. 36.
[4] Там же. С. 115.
