Кружилин двинул плечом, сбросил Степанидину руку:
- Ты это… Стешка! С бабами обсуждай, кто с кем на свадьбе целовался!
Степанида беззлобно усмехнулась:
- Ну, тебе-то я не Стешка. Степанида Захаровна я. А на свадьбе – на своей свадьбе с Натальей – ты ж сам с другой целовался.
Валерий поднял глаза:
-А ты откуда знаешь? Свечку, что ли, держала?
- Не обошлось без меня, – горько согласилась Степанида.
Валерий медленно провёл ладонью по глазам:
- При чём здесь ты. Это для баб ты ведьма. А для меня так… обычная неудачница: ни мужа, ни детей… Морочишь бабам голову, колдунью из себя строишь. Я в ваши бабские бредни, с колдовством связанные, сроду не верил.
Степанида молчала, смотрела на потемневший Донец. Ни мужа… ни детей… От её молчания Кружилин чувствовал неясное беспокойство. Как-то обречённо признался:
- Не помню я… как в Дубках оказались. В себя пришёл, когда… когда уже целовались с Дашкой.
- А говоришь, – не веришь! – рассмеялась Степанида.
Кружилин разозлился:
-Иди ты! Лишнего выпил… потому и не помню. Всех-то и дел.
-Кого любишь-то? Наталью, жену свою, или… Дашку Пылееву? – в Степанидином голосе не любопытство даже, а словно непонятная надежда… Показалось, она и дыхание затаила, ожидая Валеркиного ответа.
Валерий достал сигарету, сдержанно напомнил:
- Много будешь знать, – скоро состаришься, слышала?
Ещё не хватало, – с этой залётной в посёлке тёткой обсуждать их с Наташкой любовь…
От насмешки в Валеркиных глазах промелькнувшая надежда растаяла… А сердце Степанидино леденело: значит, и Даша… девочка её, тоже не будет счастлива. Не будет, – потому что так опрометчиво, любой ценой, хочет быть счастливой…
В то утро Саня осторожно и виновато прикрыл её пледом, – Стеша, измученная его безудержными ласками, только-только тревожно задремала, и в этом горестном и тревожном полусне с безжалостной ясностью поняла: счастье нельзя подстёгивать. Смутно чувствовала, как он прикоснулся губами к её виску… Понимала, что он уходит… и сил не было остановить его, умолять: не уходи!.. Когда проснулась, Сани уже не было. Она заплакала: болели от его поцелуев губы, всё тельце болело, – от той боли, которую она – в свои шестнадцать!.. – так безоглядно смело и своевольно сама отважилась испытать. И сейчас ей так надо было, чтобы он рядом был… Вспоминала тёткино предупреждение: не надолго это…
Ну, как не надолго: на всю жизнь получилось. Даша, их с Саней Пылеевым дочка, сейчас повторяет её, Степаниду, – упрямо добивается того, чтобы чужая любовь своей стала… И упрямство Дашино будто перекинулось огнём на Степаниду: у меня не вышло… Пусть хоть у дочки сбудется любовь… Потому и решилась приготовить настойку, от которой – в чаду и в тумане – Валерка Кружилин на своей свадьбе будет целовать её Дашу. А шахтёр этот крепким оказался. Возмущённая Даша гневно поведала: не целовал её Валерка. Она сама целовала его, – ну, да, он словно в беспамятстве был… а не целовал! Значит, и в беспамятстве, в затмении Наташку свою помнил. И чего настойка твоя стоит! Обычная самогонка.
Валерий курил, вглядывался в усталое течение Донца… Степанида исчезла так же незаметно, как и появилась. Кружилин усмехнулся: ведьма!..
Домой вернулся за полночь. Мать вышла ему навстречу. Валерий опёрся ладонью о стенку в коридоре, исподлобья, в затаённой надежде, взглянул на мать:
- Наталья где?
- А ты не знаешь, где! – Мать вдруг заплакала: – Не удержала я её. И чем бы я удержала… если ты – прямо на свадьбе! – Вытерла слёзы: – Спать иди. Завтра в первую.
… - Я всё равно не отдам его тебе!.. – Наташка встрепенулась от Дашиных уверенных слов… От Дашиных?.. Да нет же! Это она, Наталья, рассмеялась Дашке в глаза: ты?.. ты мне не отдашь моего мужа? Да ты мечтательница, Даш!
И Наталья снова задремала, – легко и счастливо прощая Валерия за тот лишний выпитый стакан. И напрасно Дашка надеется, что было ещё что-то.
Утром дождалась Дашу, когда она бежала на работу в шахтоуправление: недавно её взяли секретарём главного инженера. Преградила ей тропинку, улыбнулась. Даша оторопела от её улыбки – неожиданно сочувственной. А Наташка сказала:
- Даш! Перестань изводиться. Валерий никогда не был твоим, – ну, чтобы ты мне его не отдавала.
Наталья смотрела спокойно и чуть насмешливо. А Дашины глаза почему-то забегали. Она всё же упрямо напомнила Наташке:
- А мы с ним целовались, – на вашей свадьбе! Целовались!
-Знаешь, Даш! Я своего мужа прощу, – за всё. Может, когда-нибудь тебе понятно станет, как это… Ну, если замуж выйдешь. Валеру я за всё прощу, и ты не трать времени на пустые надежды.
Ни Наталья, ни Даша не заметили, что из-за разросшихся вишнёвых деревьев на них внимательно смотрит Степанида…
С насмешливым превосходством сказать Дашке о том, как легко и просто она сможет простить Валерия – одно… А проводила уроки у своих малышей, сидела на совещании у директора, что-то отвечала подруге, Лилии Артёмовне, потом, после уроков, тетради проверяла… и от обиды еле сдерживала слёзы: Валерий виновато признался, что и правда целовался с Дашкой…
… Мишка Гончар так и не приходил в себя. Мужики сдавали кровь, ненадолго заходили в Мишкину палату, молча хмурились, – вслушивались, как он почти неслышно говорит единственное имя: Даша.
После смены Камынин зашёл в шахтоуправление. Приоткрыл дверь в кабинет главного инженера, молча, угрюмо кивнул Дашке Пылеевой:
- Выйди.
Даша тревожно смотрела на Степана. Не удержалась:
- Чего молчишь? Мишка?..
- Угу. Ты это, Дашка! Ты зайди к нему.
Камынин подумал. И решил, что всё сказал Дашке.
А Степанида ждала Дашу во дворе шахтоуправления. Даша сначала не узнала Степаниду: какая-то совсем молодая женщина негромко окликнула её. Даша недовольно остановилась. Натолкнулась на знакомые глаза, опешила:
- Ты?..
- Сегодня же ты встретишься с Валерием. И расскажешь ему, как вышло, что вы с ним целовались.
Даша высокомерно вскинула голову:
- Ещё скажи, чтобы я Наташке объяснила, как всё было.
- И Наталье тоже расскажешь, – как было дело. А потом забудешь, – навсегда.
Даша собралась горячо и возмущённо возразить Степаниде… и вдруг почувствовала, что язык словно к нёбу примёрз… и совершенно не слушается её. А Степанида в каком-то неизбывном горе всматривалась в Дашино лицо… И слова сказала, – совсем непонятные… Будто и не ей, не Даше, говорила, а самой себе:
- Не надо… повторять моё несчастье. И чужая любовь тебе не нужна… Хватит того, что у меня никогда не было счастья.
Пока изумлённая Даша силилась понять её слова, Степанида куда-то делась. Даша пришла в себя, с какой-то злостью подумала:
- Как на меня похожа… ведьма эта! И почему бы?..
А в палате у Мишки Гончара вдруг расплакалась. Всхлипывала, мысленно доказывала Наташке:
- Не одна ты! Не одна ты такая умная! Я бы ему… Мишке! – всё простила… Только бы в себя пришёл.
Даша опустила голову на Мишкину грудь, продолжала громко всхлипывать. Сама не заметила, как счастливо притихла,– от того, что Мишкина ладонь гладила её волосы. Грубовато-застенчиво Мишка говорил:
- Ну, чего такую сырость развела? А я ждал тебя.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»