Шёл бездумно, – что называется, ноги сами несли… Пылеев пытался убедить себя: идёт на другой край посёлка потому, что пьян… И горько понимал, что – нет, не пьян… Немного пошатывало, но голова оставалась ясной, хоть и выпил с мужиками пару стаканов первака.
Остановился у домика, где жила Степанида… Стеша… Поднялся на крыльцо, тихо постучал в дверь. Удивился: Степанида открыла сразу…
- Что ж… не спрашивая, открываешь… – усмехнулся Пылеев.
Самогонка ли… или та далёкая ночь в домике на Каменном Броде, которую он старательно забывал все эти годы, – что-то всё же вскружило ему голову… Беззастенчиво, медленно и тяжело обвёл взглядом Степаниду: она стояла перед ним в светящейся батистовой ночной рубашке, с накинутой на плечи кружевной шалью. Степанида тоже обожгла его усмешкой:
- А чего… и кого мне бояться. – Не опустила глаза под его откровенно бесстыдным взглядом: – И… тебя я ждала.
- Ждала?.. – обескураженный Пылеев поднял глаза. – Ты… ждала меня?
Не замечал, как обиженно дрожат Стешины губы – в извечной, простой и горькой женской обиде…
- Сказать хотела. За дочку напрасно переживаешь. Она никогда ни о чём не узнает.
Пылеев выматерился про себя: всё же даёт о себе знать выпитая самогонка, – покачивает конкретно… и в голове – словно туман опускается… Глухо спросил:
- А чего ж она бегает к тебе? Смотрю, – прямо тянет её в твой дом.
У Степаниды перехватило дыхание. Вспомнила, как Даша вышла к ней из спальни в одних трусиках и лифчике, а её так и захлестнуло тогда: девочка… ребёнок, родная девочка!.. Узнавала Степанида ножки свои… коленочки беззастенчиво круглые. Мочки ушей – с серёжками-«гвоздиками» – узнавала. Девочка!.. Дочка, – с Саниными глазами и бровями, смелыми, красивыми губами… и с её, Степанидиными, коленочками. Вот такая девочка, – повторяющая их с Саней, – явилась на свет свидетельством той единственной их ночи… Когда случилось всё по её упрямому девчоночьему желанию: добиться его любви…
- Тянет?.. Ко мне многих баб и девчонок тянет. Любви хотят… Любить и быть любимыми.
Пылеев чуть отстранил Степаниду, прошёл в комнату, тяжело присел у стола. С минуту посидел с опущенной головой.
- Ты вот что… Стеша… – головой встряхнул, поправился: – Степанида! Ты это… Не трогай Дашку. И с любовью… Сама она пусть. – Потёр лоб и воспалённые глаза ладонью… Вдруг вскинул на Степаниду ошеломлённые догадкой глаза: – Тогда… Ты и со мной тогда… вот так, – потому что любви… хотелось?
- А то ты до сих пор не понял, как было дело, – снова усмехнулась Степанида.
- Так ты… – Саня уронил голову в ладони, помолчал: – Дуура!.. Я тот чад… от чая твоего, всю жизнь помню. Дуура!.. Я ж… тогда смотрел на тебя… любовался тобой… Снилась ты мне. Без… колдовства снилась.
- А Ирина?.. – Стеша тоже прикрыла глаза ладонью.
Пьяный шахтёр, боец ополчения, только что вернувшийся с позиций, горячо, по-мальчишески отчаянно объяснял то, что происходило много лет назад:
- Не бывает разве… Не бывает, что… ну, другую любовь встречают. Случается ведь! – Уже не очень уверенно добавил: – Поняла бы Ирка… Наверное, поняла бы… со временем. Может, с кем-то другим… счастливее, чем со мной, была бы. Она же так и не родила… Боялась: вдруг второго ребёнка будем больше любить… – Устало, с безнадёжной мольбой повторил: – Дашку… не трогай.
Только сейчас оба заметили, что дверь так и осталась неприкрытой. Степанида зябко куталась в шаль. А когда Пылеев поднялся… и обнял её, она легко освободилась от его рук:
- Ты иди. Светает уже. Дверь прикрой.
Пылеев не помнил, как спустился к Донцу. Присел на корягу у самого берега. До рассвета выкурил всю пачку сигарет. А с поздней ноябрьской зарёй тишина над Донцом разорвалась от выстрелов. Всу-шники снова палили по посёлку из РСЗО «Град»…
К вечеру в посёлок вернулись с позиций мужики – кому положено было идти на смену в шахту. Полюбовались отремонтированным зданием спуска-подъёма. Камынин довольно прогремел:
- Глянь, мужики!.. Ещё лучше, чем до бомбёжки! – Восторженно двинул плечом Кружилина: – Ээх, рубанём завтра в первую уголька! Да, Валерка?
Кружилин кивнул мужикам, направился к школе. Камынин вдруг пригорюнился, смотрел вслед Валерию: – Скажи!.. После свадьбы-то… Сколько там они с Наташкой вместе были… Мы с моей Ленкой, помню, после свадьбы с полгода вообще не расставались. Ну, только – если на смену. А тут!.. Со смены – на позиции. С позиций – на смену…
Валерий дождался Наталью у школы. Как и в шахтном дворе, когда они всё же вышли на поверхность, Валеркино сердце сжалось: знает Наташка…
Сейчас Наташа тоже опустила глаза.
- Наташ! А давай к Донцу сходим. Пока тишина…
Валерию казалось, что там, у Донца, где начиналось их с Натахой счастье, она просто не сможет не простить его за то, что он на их свадьбе с другой целовался…
К Донцу они шли молча. Валерий бережно поддерживал Наташу на скользком спуске к берегу. Уставший от обстрелов Донец тяжело и горестно дышал прохладой, смешанной с пороховым дымом.
Валерий взял Наташкины ладошки:
- Наташ!..
- А я знаю, Валер. – Бровки её скорбно взлетели: – Что ж мы делать будем с тобой… теперь.
Валерий прижал её к себе. Наташа подняла глаза:
- Валер! Я так хотела… чтобы у нас с тобой была свадьба. Я так ждала, когда у нас будет свадьба!.. Ты прости, – за своим ожиданием я не заметила, что ты… Что ты другую любил.
Всё, что сказала ей Степанида, все её слова, в которые так хотелось верить… и Наташа так счастливо поверила в них, – сейчас вдруг все эти слова показались ненужными и беспомощными. Потому что виноватые Валеркины глаза… такой виноватый его голос даже без слов оказались его признанием: да, целовался… На свадьбе – с другой целовался… А разве после этого может быть счастье?
- Наташ!.. – Валерий не находил слов. Лучше бы Мишка Гончар ещё раз в… ну, ещё раз заехал ему в глаз, чем сейчас объяснять Наташке про эти поцелуи с Дашей: – Я, Наташ, лишнюю выпил. Поэтому, наверное…
Наташа усмехнулась: а Степанида уверяла – не целовался…
- Ты ж почти не пил, Валер! Одну рюмочку, – как только сели за стол! Когда батя твой поздравил нас. И больше не пил.
Валерий и сам сейчас удивился: и правда, – не пил… Вот только тот стакан, что Даша налила, выпил поспешно, – чтобы не надоедала Даша настойчивым предложением выпить за школьную дружбу… А голова вдруг закружилась… И в каком-то белом тумане-чаду он силился всё же понять, почему идёт за Дашей в конец улицы, в Дубки… А когда очнулся от чада-тумана, они с Дашкой целовались.
- Наташ, потом мы с Дашкой… Ну, выпили с ней, – за детство, за школу… И я, знаешь…
- Знаю. Ты же сам захотел с ней выпить…
Наташа сняла его руки со своих плеч:
- Выходит, не сбылось, Валерочка. Долго ждали мы нашу свадьбу… Помнишь, – надеялись, что окончится война, и тогда – свадьбу. Видно, любовь твоя перегореть успела за войну. К свадьбе нашей уж не осталось любви, – так, привычка…
-Наташка!..
- Я тебя ждала. Когда с позиций вернёшься. Ждала, не уходила. А сегодня к своим уйду.
Наташа быстро поднялась по скользкой тропинке. Не позволяла себе обернуться, – хотя знала, что Валерий смотрит ей вслед…
Когда к своим пришла, мать головой лишь покачала. Расспрашивать не стала. Батя на смену собирался. Пыхнул сигаретой, бросил Марии горький укор:
- Любовь у них, – помнишь, объясняла мне?.. Не прошло и года…
Наталья молча ушла в свою девичью комнату. Силы остались там, на берегу Донца… А сейчас она лежала на постели, горестно всхлипывала. Потом, в тяжёлом полусне, снова слышала уверенное Дашино обещание:
- Я всё равно не отдам его тебе!
Видела неожиданную синеву в Степанидиных глазах – синева обещала счастье:
- Не заберёт. Ты сильнее её. И счастливее. Не целовал он её.
…Валерий зашёл к крёстной. Кивнул на бутыль с самогоном:
-Налей.
Крёстная быстро собрала на стол – порезала сало, достала из погреба огурцов, подогрела на сковородке кружок домашней колбаски:
- Садись. Устал?..
К крёстниной закуске Валерий не прикоснулся. Когда потянулся налить третью, крёстная спросила:
- Тебе в какую смену завтра?..
Валерий рукой махнул. Третью всё же выпил, тяжело поднялся из-за стола. Постоял во дворе. И снова спустился к Донцу. Прижался спиной к дикой яблоне, глаза закрыл… Шагов не услышал… А Степанидиному голосу не удивился. Она тронула его за плечо, насмешливо, но со скрытым сочувствием спросила:
- На свадьбе… с другой целовался?
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»
