.- Ой, пап!.. Ты дома?
Пылеев, тяжело облокотившись о дверной косяк, молча смотрел на дочку. Растерянная Даша отвела взгляд:
- Пап, я…
Пылеев вернулся с позиций рано утром. Надо было срочно восстанавливать здание спуска-подъёма, иначе шахта надолго остановится. У двора встретился с Тимофеевной. Соседка многозначительно опустила глаза, вздохнула:
-Зачастила Дарья твоя к Степаниде. Смотрю, и не ночевала сегодня. А утром от неё бежала. Беды не вышло бы, Александр Павлович. Чего хорошего от неё, невесть откуда пришлой в посёлок, ожидать. Обучит девчонку своему ремеслу греховному, пропадёт Дашка. Пройдёт слух, что колдовством занимается девка, люди сторониться начнут. А замуж кто возьмёт такую?
Пылеев хмуро отстранил разговорчивую соседку. Про Степанидино колдовство – бабьи выдумки. А про настоящую беду не только Тимофеевна, – ни один человек в посёлке не догадывается.
Когда в домике уехавшей Ольги Ковригиной поселилась нездешняя молодая женщина, бабы тут же разнесли новость: неразговорчивая, нелюдимая… И имя непривычное, и смотрит исподлобья, – как заговоришь с такой! Ведьма. И думать нечего, – ведьма. Светло-серые угрюмые глаза делали её старше. А потом Алёнка Столярова взахлёб рассказывала, что вовсе не серые, а синие глаза у Степаниды…
Степанида?.. Сердце у Сани Пылеева, мастера-взрывника, дрогнуло. Степанида – это же Стеша?.. Так звали Иринину подружку, девчонку-первокурсницу медицинского училища. Тогда так и хотелось улыбнуться, глаза прикрыть: Стеша! Стеешка! – что-то нежное и смелое, как степные травы, звенело в этом редком девчоночьем имени. Рослая и крепкая, как неброский, но крепкий и выносливый цветок, она манила к себе неожиданной нежностью. Саня тайком – не только от Ирины, а и от себя самого – задерживал взгляд на упругих бугорках её груди, что беззастенчиво тянулись навстречу его взгляду, – будто ждали ласки… Саня почему-то краснел, опускал глаза… и взлетал от беззастенчивости её круглых коленей. Старался сделать независимый вид, быстро отворачивался. Про себя злился: и где она взялась, малая эта!.. Со своей грудью и коленками, со светлой синевой в глазах. Смотрела Стеша на него грустно и удивлённо, почти по-детски обиженно. А Ира ничего не замечала: она, студентка четвёртого курса, относилась к подружке, как к младшей сестрёнке, опекала её, выслушивала самые сокровенные секреты, утешала… Саня и прежде часто приезжал к Иришке, а теперь его просто неудержимо тянуло в маленький домик на Каменном Броде, – чтобы увидеть Иркину подружку. В тот день он приехал в Луганск неожиданно. Оказалось, Ирина ушла на суточное дежурство в детское отделение, дома была одна Стеша. И надо было сразу уйти, но Стеша так быстро приготовила чай, положила в блюдце малиновое варенье, вазочку с печеньем поставила:
- Это я сама пекла!
Наливала чай, а у него уже голова кружилась. Лишь глоток сделал – закачался на невидимых волнах… Медленно, в каком-то неземном наслаждении, выпил Стешкин чай до дна. А потом была невесомость, – когда он поднял её на руки и понёс в постель…
С Ириной тогда не увиделись, – с рассветом он уехал в посёлок. Целую неделю чувствовал эту невесомость, – даже в шахте. Сжимал ладонями виски: слёзы Стешины вспоминал…
В домике на Каменном Броде с тех пор перестал бывать. Невесомость исчезла, а оставить Иришку было просто немыслимо: все в посёлке знали, что они готовятся к свадьбе. Стал торопить Иру, но ей после окончания училища хотелось поработать в городской клинике, опыта набраться. Уговорила Саню отложить свадьбу до будущего лета… О подружке никогда не рассказывала, Саня тоже не спрашивал о Стеше. А перед самой свадьбой всё же побывал у Ирины. Увидел малышку, не удивился как-то: у Ириши много подружек, наверное, помогает кому-то из девчонок нянчить кроху… А Ирина расплакалась, рассказала об исчезнувшей Стеше, о том, что малышку придётся оформлять в Дом малютки…
В посёлке не удивились, когда они с Ирой приехали с дочкой. Чему удивляться: любовь давняя, ещё школьная. Саня настоял: не говорить родителям, что девчушка приёмная. Не смог признаться жене, что девочка – его дочь. Ясно же, что его признание станет для Ирины непереносимой болью…
Они были счастливы с Ирой. Правда, она немного ревновала: малышка так ждала Саню с работы, так тянулась к нему, что-то счастливо лепетала, когда он брал её на руки. Ира замечала:
- Сань! Она даже становится похожей на тебя, – посмотри!
Саня скрывал виноватую тревогу в глазах, недоверчиво улыбался.
А когда Дашенька подросла, в Иринином взгляде стала мелькать беспричинная грусть. После ласк Саня заговаривал о втором ребёнке:
- Ириш, нам бы сына!
Ира задумчиво качала головой…
А потом они с Дашей остались одни, и в посёлке появилась незнакомая женщина, которую звали знакомым именем – Степанида…
Со Степанидой они делали вид, что не узнают друг друга. Получалось… А бабы стали говорить про Дашку, что бегает она к колдунье.
Сейчас Пылеев тяжёлым взглядом проводил дочку. Остановил Дашу на пороге её комнаты:
- Сколько раз говорить… Чтоб – ни ногой к ней!
Даша застыла… но к отцу не повернулась.
- Надо, – и хожу! Моё дело!
Захлопнула дверь, вдруг расплакалась: так жалко стало отца… И про первую смену узнать надо бы. Про Валерия… И – про Мишку…
… Льняными лепестками всколыхнулась синева в Степанидиных глазах. Наталья изумлённо замерла: только что от светло-серого ледяного равнодушия чуть не выбежала на крыльцо, а теперь, даже после холодного и краткого Степанидиного – иди… – вдруг захотелось остаться, ещё раз услышать, что ни с кем на их свадьбе Валерка не целовался.
Степанида вздохнула:
- Твой он, Кружилин. Не бери в голову… и не слушай никого. Всё, что от подруги своей услышала, – забудь. Если хочешь семью сберечь. И… ко мне не ходи.
Наталья жалко призналась:
- Так она… Дашка Пылеева, сказала, что всё равно не отдаст мне Валерку. Что заберёт его… И на свадьбе они с ним…
Степанида усмехнулась:
- Не заберёт. Ты сильнее её. И счастливее. Не целовал он её. Показалось ей, – сильно хотелось… И мужу не морочь голову бабскими сплетнями. Не до того им сейчас, – не видишь, что делается?
С Дашкой всё же встретились. Следующим утром она словно ждала Наталью, – прохаживалась у школы. Заторопилась навстречу, нетерпеливо перебила Наташку на полуслове:
- Да не про Валерку я сейчас!.. Ты про Гончара что-нибудь знаешь?
- Знаю. Звал он тебя. В шахте обвал случился, когда они шли по старой выработке к запасному выходу на поверхность. – Наташкины губы задрожали: – Валерий рассказал, что Мишка успел оттолкнуть его… Ещё секунда, – и их обоих накрыла бы глыба породы…
- Наташка!.. Что ещё знаешь? Он жив?
- В больницу его увезли. Обещал фельдшер: успеем… А он тебя звал… Меня за руку держал, думал, – ты… Больше ничего не знаю.
Наталья пошла к школе. У калитки повернулась, негромко сказала:
- Про Валерия забудь. Он мой муж.
Дашка, цепляясь за своё упрямство, растерянно усмехнулась:
- Это мы ещё посмотрим…
… До ночи здание спуска-подъёма отремонтировали. Завтра в четвёртую можно спускаться в забой, – мужики как раз вернутся с позиций. Иван Кружилин подмигнул:
- Ко мне зайдём. Мои, Татьяна с невесткой, с Натахой нашей, пирогов сегодня напекли. А у меня бутылёк первака ещё с их Валеркой свадьбы припрятан: не допили, чего ж добру пропадать. Сейчас как не выпить, мужики: чтоб все всу-шные снаряды облетали стороной наш красавец спуск-подъём… чтобы возвращались туда, откуда прилетели!
Мужики довольно переглянулись: кто ж против пирогов возразит… Про бутылёк первака и говорить нечего.
Из дома Кружилиных Пылеев вышел за полночь. Мужики засиделись, вспоминали недавний бой на Бахмутке… Саня прикурил от зажигалки, постоял на крыльце. Оглянулся на свой дом: окна светятся, дочка, значит, дома… И пошёл на другой край посёлка, туда, где улица полого спускалась к берегу Донца.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»
