Предисловие:
В течении нескольких лет я собирал разные необыкновенные истории из жизни окружающих меня людей. Просил друзей поделиться какими-нибудь необычными, яркими событиями произошедшими в их жизни или в жизни их родных, знакомых и т.д. У меня всегда был при себе ежедневник и наточенный простой карандаш. Внимательно слушая эпосы моих рассказчиков, я цеплялся за самые интересные
детали повествования и спешил зафиксировать на бумаге. Из таких лоскутков воспоминаний сотканы мои маленькие рассказы....
То, что помнила Лиза из детства, о том времени, когда она приезжала к дедушке на каникулы, в его ленинградскую квартиру - это торшер. Тёплый свет его всегда пленил её любопытный взгляд.
Этот предмет, который при свете солнечных лучей смешивался с общим интерьером дедовской квартиры и был для маленькой Лизы не примечательнее кухонной табуретки, с наступлением вечера становился для девочки почти таинственным.
Особенно любила Лиза, когда перед сном дед садился в кресло, включал торшер и читал ей вслух, до тех пор, пока она не уносилась в мир сновидений. В такие вечера она забиралась в соседнее кресло, в их маленький мир, полный уюта и спокойствия, в их островок тёплого света.
Книга, которую читал дед, всегда была одна и та же, это был толстый томик с какими-то красивыми завитушками на толстом переплёте.
- А как называется эта книга? – Спросила как-то у деда Лиза.
- «В Анютином краю...» - Отвечал не сразу старик.
- А кто написал?
- Жюль Верн…
И в выборе книги старик никогда не изменял своему обыкновению. Маленькой Лизе так нравились истории про Анюту, что она и не думала препятствовать этой дедовской, а теперь сделавшейся их совместной традиции.
Свесив ноги через спинку кресла, девочка внимательно изучала морщинки на старческом лице деда, смотрела на тёплый лучик отражающийся в оправе его очков. Всегда при чтении, выражение лица старика, которое обычно казалось всем строгим, начинало жить другими оттенками, интонации и даже сам голос его менялись. И любила Лиза эти их вечера ещё и за это дедовское преображение.
Приехав к старику в зимние каникулы, девочка в первый же день напомнила ему об этой их традиции.
В тот декабрьский вечер Лиза почему-то вдруг отметила, что толщина книги по мере чтения совершенно не менялась.
«Судя по толщине перелистнутых страниц, дед читает примерно на той же странице, что и в начале моих летних каникул… Может он почему-то захотел перечитать некоторые рассказы... или забыл страницу на которой мы остановились в прошлый раз…?» - думала про себя Лиза.
И когда дед начал читать историю про Анюту, которую девочка, как ей
казалось, уже слышала, она убедилась в том, что дед просто забыл нужную страницу.
Лизе и самой хотелось послушать уже раз прочитанный ими рассказ об Анюте, да и приятно ей было снова видеть те метаморфозы происходившие со стариком при чтении. И она ничего не говоря о своём наблюдении улетела воображением в мир вымышленных историй.
В другой вечер девочка снова отметила для себя то, на что прежде не обращала никакого внимания – когда старик читал, его глаза почти не скользили по страницам. Напротив, за толстыми линзами они почти замирали в одной точке.
«Помнит наизусть. Вот это да!» - подумала Лиза… «Но зачем он всегда открывает книгу, и всегда на одной и той же странице…!?» - продолжала, как бы между делом, размышлять девочка.
В момент этого раздумья ресницы её уже мягко смыкались от наваливающегося сновидения, всякая мысль рассыпалась разноцветным бисером, и, отложив очень важный вопрос на завтра, Лиза заснула. И проснувшись наутро в своей любимой пуховой подушке, девочка уже никогда не вспомнила о вопросе, который она так хотела задать деду.
Это были последние каникулы, когда Лиза была у деда. Через месяц, в январе на рождество его не стало.
Лизе исполнился семнадцатый год. Была зима, вечер был морозный, она долго ждала нужный трамвай. Совсем продрогнув, девочка зашла погреться в книжную лавку . Вдруг вспомнив про Жюль Верна и его «Анютин край», Лиза обратилась к продавцу и назвала книгу, которую искала.
Молодой парень озадаченно сморщил лоб и спустя секунду замешательства отвечал. - " Извините, я не помню чтобы Жюль Верн писал что-то подобное. Может вы что-то перепутали? "
Придя домой, Лиза спросила у мамы. – «А куда мы дели дедовские вещи и книги?» Мама сказала, что все они в коробке на антресоли…
На следующей день Лиза обнаружила посреди своей комнаты помятую коробку покрытую толстым слоем пыли. Открыв её девочка сразу узнала дедовские вещи. Там были и его очки и книга… та самая. Лиза сразу узнала её по переплёту и автор действительно был Жюль Верн, правда написано было на французском Jules Verne, но название книги «Île mystérieuse».(«Таинственный остров»)...
"И снова никакой Анюты..."
Лиза решила открыть книгу . Книга сразу распахнулась почти ровно посерёдке, где между страничек была вложена фотокарточка, очень хорошо сохранившаяся. На чёрно белом снимке была молодая девушка с очень красивым профилем, толстой косой и в длинном платье... она опёрлась спиной о стену сидя на полу и как будто читает какую-то книгу и улыбается, а рядом сидит молодой человек и смотрит на неё и тоже улыбается.
Лиза сразу узнала в этом человеке своего деда, но совсем молодого, без морщин и… с тем самым выражением в лице, которая она улавливала в нём только в их уютные вечера. Молодой дед и красивая незнакомка сидят совсем рядом, касаются друг друга плечами, улыбаются, а над ними горит тот самый торшер…
Не смотря на то что снимок был чёрно белым, девочке показалось, что торшер горит тем самым тёплым светом… На обороте подписано красивым почерком " Наш последний вечер перед твоим отъездом… в Анютином краю…"
P.S. Из рассказа Лизы…
Анюта работала на железной дороге в Париже. Её не стало из-за несчастного случая, она попала под поезд. Снимок сделала моя бабушка, это Париж. Моя бабушка была их общей знакомой, именно она, приехав в Ленинград, сообщила деду, что Ани не стало.
Всё это мне рассказала мама, когда я показала ей эту фотокарточку. Оказалось, бабушка однажды рассказала ей про Аню, правда совсем немного. Всё что я знаю теперь об Ане, это то что она была француженка, а ещё главная любовь в жизни деда... по словам нашей бабушки. Он об этом никогда не говорил и вообще старался совсем не вспоминать, по крайней мере при бабушке. Она знала, что он хранит эту фотокарточку, но никогда ему ничего об этом не говорила. Они оба очень любили свою Аню…
Детская память не сохранила ни одной истории об «Анютином крае…»
Помню только , что истории эти были забавными, иногда смешными, а иногда... Тогда я не называла словом то чувство, которым неумышленно делился со мной дед "читая" свои рассказы. Сейчас бы сказала, что название тому чувству, наверное - нежность. И так случилось, что неизвестный роман Жюль Верна ещё будет какое-то время жить, пока я помню те интонации деда, его спрятанную ото всех нежность и тёплый свет торшера.
