Разбогатели Макеевы внезапно.
То без работы почитай, полжизни просидели, спасала тогда только торговля на рынке. А тут вдруг попалась им "золотая рыбка", в виде внезапно свалившегося на головы, наследства.
Сестра Степана Макеева, была бездетной вдовой бизнесмена. Болела, оказывается, сильно. Оказывается, долго скрывала от всех и вся, истинное положение вещей, в виде своего плохого, отягощенного диагноза. И знала, что скоро уйдёт в заоблачные дали, потому подсуетилась, оставила, завещание.
На своего единственного, пусть и непутевого, младшего брата.
***
Макеевы выхаживали по величественному особняку. Удивлялись.
-Ну и красота, аж глазам больно.
Нина Макеева, чуть полноватая пятидесятилетняя женщина, всё разевала рот и хваталась за сердце.
-Поверить не могу, что мы наконец, мильонеры! Это ж надо так! Все бабы на рынке завидуют.
Степан гордо посмотрел на жену:
-А ты проклинала сестру, Таньку, куркулихой зажравшейся ее звала. А она вон какой подарок нам с тобой сделала.
Нина нетерпеливо кивнула головой.
-Да, да, ладно тебе с нотациями. А тут, что за комнатка?
Степан хохотнул. Бывал он тут при жизни сестры, знал всё.
-То гардеробная, Нинка. Слышала? Гар-де-роб-ная!
-А... Кладовка, по-нашему. Как огромный шкаф. О, хоспаде, сколько шуб висит. Как в магазее. Хм. Стёпа? Что с шубами теперь делать? Мне не налезут. Да и не могу я так, чужую одёжу, на себя надевать. А может на рынок наш отнесу и там их продам, уцененно? Наши бабы их влёт разберут.
***
Оказалось, что к дому прилагался счёт в банке.
И машина была в гараже. Представительная. На ней лет пятнадцать никто не ездил, с тех пор как покойница-Татьяна, стала вдовой.
Нина подошла к длиннющему капоту автомобиля. Смахнула пылюку тряпкой.
-Кадилак?
-Ты что, мам.
Сын Нины, двадцатилетний Валерка.
-Ты в автомобилях не разбираешься, мам, совсем.
Парнишка запрыгнул внутрь салона и схватился за руль.
В дверях гаража появился, с железной кружечкой в руках, Степан. Подбородок мужчины был густо намылен. Многоразовой бритвой, Степан постукивал по своей кружечке.
-Куда это ты залез, Валерка?
-И то правда. А ну вылезай! Что, Стёпка? Машину то тоже наверное, продадим?
-Хорош тебе все продавать, торговка.
Водительских прав ни у кого из Макеевых не было. Степан подошел к машине. Ладонью любовно огладил.
-Пусть останется, исть не просит же. Как никак память о Николае Иваныче, замечательный был человек. Земля ему пухом. Это благодаря ему мы теперь в шоколаде...
Помолчали минутку. Затем Нина махнула рукой. И улыбнулась:
-И ладно, как скажешь, пусть стоит тута. Красивая. Буду бабам показывать, только вот пыль смахну.
-Нельзя. Уйди ты от раритета, глупая баба! Вызовем мойщика. А то ты своими тряпками, разводы мне тут намылишь. И вот чего ты, Нинка, всё ходишь с тряпкой та?
-А чтой тебя не устраиват?
Степан Матвеевич выпрямил вдруг гордо плечи.
-Так мы ж теперь вроде ж как, аристократы, и у нас куча денег. Можем себе позволить прислугу нанять.
***
Привыкнуть к роскошной жизни Нине удалось за несколько месяцев. Теперь ее было не узнать.
Вальяжно расхаживала с чашечкой чая на золоченном блюдце, лениво выглядывала из окна. На голове - тюрбан накручен. Расшитый золотыми львами, шелковый пеньюар.
-Надежда! - капризно выкрикивала она и брала колокольчик, звенела им что есть сил.
-Надька, где ты тама! Тащи еще чаю!
Из кухни с первого этажа неслась на всех парах к ней пожилая женщина.
-Уфь! Чего вы кричите, Ниночка!
-Да кака я вам Ниночка? Нина Григорьевна я для вас!
-Ну и куда вам так много чаю, вы отекаете же.
-А вы много болтаете! Это недопустимо!
-А чи бы мне не "болтать", коль язык есть? Мы молчать не приучены!
Тут женщины выходили из рамок отношений "хозяйка-прислуга" и принимались обыкновенно "лаяться".
Надька, с которой вместе с десяток лет торговали на рынке, никак не могла принять свою новую роль прислуги. А всё забывалась и захлебывалась в ругани.
Так рыночная жизнь наложила свой отпечаток.
***
-Нина, - недовольно поглядел на супругу Степан. -Мне не нравятся ваши каждодневные крики с этой Надей. Зачем ты ее вообще, в наш дом приняла?
-Да мам, вы же лаетесь, как две собаки. Иногда аж домой, не хочется возвращаться.
Нина недовольно хмурилась, ёрзала на диванчике. Обмахивалась веерочком.
-Ну не знаю я. Ить как постороннего, незнакомого человека, в дом брать? А Надька... Своя она. Мы ж столько лет выручали друг друга, когда торговали на рынке...
Степан кашлял задумчиво. Постучал своевольно по столу кулачком:
-Ты Нина забудь уже, о прошлой жизни на рынке! Думай лучше о сегодняшнем дне! Позоришь ты меня пред соседями! Оне из бинокля за нами с балкончика вон, наблюдают. И ржут. И Надька твоя, всё на рынок бегает, и на тебя там, знаешь ли, жалуется. И тоже поднимает на смех! Так что прекращай эти свои, собачные отношения. Пусть с завтрего утра уже не приходит. Я подал в газету объявление, найдем другу женщину.
Нина носом шмыгнула. Поглядела на своего супруга.
-Откуда узнал то? Что Надька меня на рынке позорит?
-Дык детехтива я нанял. Хорошая вещь.
***
Недовольная Надя ушла, протрубив на прощанье:
-Да ты обуржуела вконец! А знаешь что, а я сама от тебя бы ушла! Сил нет твои капризы выслушивать! Нинка! Играет из себя барыню, а сама - буржуиха с рынка!
-Иди, иди. Скатертью дорожка тебе, хабалка, - покосилась на соседский балкончик Нина.
Ох уж эти соседи-сплетники.
Оказывается, богатые тоже сплетничают. Ишь как бликует там их бинокль.
Нина забрякала чашечкой с блюдечком, попивая свой успокоительный мятный чай.
...Только Надя ушла, как пришла на собеседование женщина по объявлению. Восточная внешность, лет пятьдесят на вид. Приятная, чистенькая и тучная. Располагает к себе, и внушает доверие.
Там, за воротами, столпились ещё несколько женщин.
Нина предусмотрительно их рассмотрела по камерам. Расстроилась. Остальные претендентки на роль горничной/поварихи, не понравились.
У одной фигура красивая, вторая - молодка, а у третьей прямо на лице написано: хитрая.
-Добрый день, Гульнара, - повертела в руках паспорт гостьи Нина. -Что вы умеете?
-Я все умею. Готовить, мыть, убираться. Буду делать все, что вы скажете.
-Ну что ж. Приступайте, - милостиво кивнула головой Нина.
Гуля показалась ей надежной на вид. Чуть хмурая, к беседам не располагающая, но наверное, это и хорошо. С ней можно будет выстроить идеальные отношения.
***
Нина прошла в будуар и уселась у зеркала. Вздохнула.
Бесспорно, богатой быть хорошо. Но когда всё есть, то заняться нечем.
А теперь, когда Гульнара взяла на себя все домашние обязанности, то Нине совсем стало скучно.
И Степан превратился в куркуля. Спрятал все деньги в сейф, остальное выдаёт под расчёт. Всё чеки требует и расходы в тетрадку записует.
-Ох, - заскучала Нина.
Открыла шкафчик и принялась в нем рыться.
Дом такой "огроменный" был, что до сих пор Нина не могла в нем все рассмотреть.
...А в шкафчике каки-то старые платья. Пропахли чужими духами, фе. То ли сжечь их все, то ли раздать в барахолки, Нина до сих пор пока не определилась. А поверх вешалок Нина коробку увидела. Достала ее, открыла, сдув пыль с крышки.
(Везде пыль).
Фотоальбом внутри. Записная книжка. Еще какой-то блокнот. Внимание Нины привлек пухлый, в темном переплете, ежедневник. Полистала его. Весь исписан витиеватым почерком. Нина из любопытства конечно-же, вгляделась в написаное.
-Дневник. Дневник покойницы Таньки, - поняла она.
Читать Нина любила. Раньше, когда на базаре сидела, постоянно читала, то Донцову, то Шилову. Ухохатывалась, запивая чтиво чайком.
***
Гульнара заглянула в будуар Нины.
-Извините, что отвлекаю, Нина Григорьевна.
"О, вот что значит, вышколенная прислуга!"
После болтушки Надьки, речь вежливой Гулечки, казалось Нине чем-то невероятным.
-Да Гулечка.
Нина выпрямилась, и веки на глаза чуть приспустила. Напустила на себя равнодушный, скучающий вид.
-Дом у вас очень большой. Я только в кухне пока управляюсь, а хотелось бы по всему дому убраться. Можно, ко мне придет помогать дочь?
-Дочь?
-Дочь моя, Матина.
-Конечно же, можно.
...Молодая девчушка, приветливая. Ямочки на щеках, румяное личико. Схватилась за веник и пошла убираться по комнатам.
Нина походила для виду, и вернулась в свой "будуар", дальше читать. Вычитывать, что там покойница-золовка писала.
***
Дневник оказался длинным. Про них, Макеевых, тоже было написано. Правда Нине не понравилось, как Татьяна описывала их. Но не это заинтересовало Нину Григорьевну.
"Что делать? Как бороться с этой безумной старухой?" - сетовала на страницах дневника бедняжка Татьяна.
-Степан, дорогой! - вошла в библиотеку Нина.
Муж, восседавший с деловым видом в кресле у письменного стола, возмутился:
-Почему же вы, уважаемая Нина Григорьевна, врываетесь в мой кабинет, без стука?
-Ёшкин кот, - удивилась Нина. -А чего это ты, в пинжаке тут расселся? Пишешь чего-то?
Супруг рассердился.
-Я занят! Говори, что тебе нужно и выметайся немедленно! Ты мешаешь мне деньги считать!
-Вот! - кинула на стол мужу дневник Татьяны, Нина. -Это дневник твоей старшей сестры.
Степан поиграл бровями.
-Читала?
-Нет конечно. Как я бы смогла? Но советую тебе заглянуть. Срочно.
Мужчина убрал со стола дневник, спрятал его в ящик стола.
-Ознакомлюсь, когда появится время. Что-то еще?
Нина постояла, вытягиваясь "в струнку" от взгляда супруга. А потом вдруг рукой махнула:
-Да, Стёпка! Хорош уже брови хмурить! Смотри, что я щас скажу!
-Твоя сестра пишет в дневнике, что болела. От порчи.
Степан недовольно махнул головой:
-Да ну тебя с бабьими глупостями!
-Постой! Дослушивай, что я читала! Танька писала... Что соседка-старуха, оказывается, мать некой Натальи. А Наталья эта - первая жена Николая Иваныча!!! Чуешь?!
-То есть я, совершенно ничего не понял, - признался Степан.
-У покойного Николая, которому принадлежал этот дом, была до Тани жена. Наталья. Она купила дом по-соседству с Таней. И жила в нем со свой мамашей-ведьмой. Которая делала на твою сестру Таню, порчи!
Степан смотрел на жену с минуту.
-Да ну этот бред! - яростно покрутил он головой. -Выйди вон! Татьяна-сестра, болела сильно. И, возможно, ей что-то казалось, человек был в депрессии. Мало ли что она там понаписала. Что теперь, верить?
-Не-е-ет, нет, нет, Стёпа, ты не понимаешь.
Нина Григорьевна испуганно покачала головой.
***
Нина вышла из библиотеки, некстати. Потому что увидела такую картину: Матина, дочка Гули, лупила полотенцем Валерку, гоняя его по коридору.
-Да что это тут происходит такое!?
Молодежь не ожидала ее громкого крика.
-Нина Григорьевна! - закричала Матина. -Этот вот, издевается! Плюётся в меня, из трубочки!
-Нет, мать, ты слыхала?
Валерка остановился как вкопанный и к матери повернулся:
-Чтобы я, взрослый дядька, и в трубочку?
Нина нахмурилась. Посмотрела на обоих. Девочка была зла. А сын... Сын явно прятал улыбку, делая возмущенный вид. Но сына своего Нина с детства знала. Схватив метёлку, погнала прочь сына.
-Иди занимайся! Кое-как поступил же! Трубочками он плюётся! Тебе сколько лет, ты ребенок?!
-Ну никакого покоя!
Нина отогнала сына и вышла во двор. Поглядела на соседский дом.
-Та-ак! Говоришь, в бинокль смотрят и ржут над нами? А не всё так просто!
***
Когда у Нины заклинило спину, а муж, Стёпка, подхватил среди лета ангину, женщина насторожилась. Поковыляла к знакомой "бабке", та отливками "лечит". Бабка приходу ее не удивилась.
-Не зря ты девка, ко мне пришла. И вовремя. Проходи в дом.
***
Домой от бабки бежала, спотыкаясь и плача. Застигла врасплох сына. Тот был в саду с Матиной. Матина из-за яблоньки выглядывала, а Валерка спрятался от нее, за иргой.
-Валерка! - крикнула Нина. -Заходи в дом, не ходи тут!
Нина встревоженно поглядела на балкон соседнего дома.
-Понастроили тут, балконы!
На балконе, в кресле-качалке, сидела старуха. Строгая такая, сухонькая, в очках.
-Ой-ой, что же деется! - испугалась Нина.
Далее