"...Возьмем список картин, получивших максимальное число так называемых «человеко-посещений» за последние 15-20 лет, а значит, пользовавшихся «повышенным спросом», следовательно, приобретших массовую популярность и любовь (последнюю всегда подтверждает зрительская почта). Только пусть это будет список подлинный, никем не адаптированный Мы убедимся, что, за немногими исключениями, это были как раз те картины, которые критика ругала или не замечала. Исключения - «Калина красная», «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Служебный роман» - заслуживают особого разговора. Правило: «Человек-амфибия», «Каждый вечер в одиннадцать», «Кавказская пленница», «Свадьба · в Малиновке», «Неподсуден», «Сангам», «Цветок в пыли», «Королева «Шантеклэра», «Белое платье», «Бобби», «Черный тюльпан» и многие-многие другие.
В 60-70-е годы сложился и расцвел специфический журналистский жанр - фельетон о «коммерческом» фильме. Жанр принес немало блистательных литературных пассажей, перлов остроумия, вольной игры пера, но - увы! - никак не отвратил публику ни от «Звуков музыки», ни от «Анжелики и короля». Напротив: очередной фельетон вызывал поток возмущенных писем в редакцию, хвосты у кинотеатров становились длиннее, а зритель укреплялся в своем недоверии к рецензиям.
Ни зарубежных «бестселлеров» нашего экрана, ни собственных чемпионов кассового сбора серьезная критика не знала, они не попадали в сферу ее компетенции. Многие ли из присутствующих здесь видных знатоков смотрели фильм «Трембита»? А между тем он (лубочная экранизация) открывает список боевиков 1969 года. Ближе к сегодняшнему дню: смотрели ли вы сами (а не только о ней слышали) знаменитую мексиканскую «Есению», этот чемпион чемпионов? Простодушный, трогательно-наивный и полукустарный фильм, для художественного анализа он материала не дает, будучи совсем слабым, но сам факт интегрального массового успеха обязывал нас попытаться понять секреты его притягательности для поистине гигантских контингентов зрителей. Так же, как и других фильмов-любимцев.
У нас имеется некий набор суждений-клише, на мой взгляд, очень мешающих ясности в обсуждаемых нами вопросах - вопросах, которые, будучи теоретически запущенными, мало разработанными, окутаны у нас облаком иллюзий, заблуждений, ошибочных представлений.
Вот эти клише: «кассовое» еще не есть «массовое», поскольку: а) зритель смотрит то, что предлагает ему прокат, значит, б) массовый успех может создаваться искусственно (количеством отпечатанных копий, режимом благоприятствования и «зеленой улицей» в кинотеатрах для этих, а не других картин, рекламой и пр.) и, наконец, в) число «человекопосещений» еще не есть показатель успеха, то есть того, что фильм зрителю действительно понравился: зритель может и не досидеть до конца, досмотреть и с досадой сказать: «Какая ерунда!»
Но в реальной жизни все иначе. А именно: «кассовый фильм» есть непременно фильм массового успеха – массового спроса - массового предпочтения – массового распространения. Любой профессиональный работник кинофикации и проката, любой добросовестный социолог, ищущий истину, а не подгоняющий данные под априорный результат, подтвердит нам с фактами в руках, что показатель кассы есть самый надежный свидетель массового успеха (или отсутствия такового). Подтвердит нам и наш собственный личный опыт, если мы судим правдиво и непредвзято. Мы прекрасно знаем, что очередь у касс означает полный зал, взрывы смеха, утираемые слезы. Не уходит зритель с массовых фильмов. Посмотрит и второй раз придет, и третий, и соседа; пошлет, и сослуживца. Выбор зрителем сделан добровольно, отнюдь никем и ничем не навязан.
В связи с этим еще одно общераспространенное клише, от которого стоит немедленно отказаться, - клише «злого прокатчика». Оттого, что фильмами массового успеха, повторяю, становятся, как правило, те, которые нам не нравятся, мы склонны приписать это воздействию неких сил, которые чаще всего олицетворяются для нас в деятеле проката, нарочно подсовывающем зрителю «стандартно-красивые» ленты, да еще сразу в нескольких крупных кинотеатрах города одновременно, да на лучших вечерних сеансах, а вот высокоталантливые картины он дает на утренних и один-два дня.
Но ведь назначение, профессия прокатчика в том, чтобы выполнять план. Не меньше нас... он разбирается в тонкостях киноискусства... Но при полупустом зале план он не выполнит. Он обязан обеспечить выполнение плана и потому продает билеты на тот фильм, на который билеты покупаются, и столько дней, сколько они покупаются.
Мы также не вполне понимаем, что такое «огромный успех у зрителя» в реальных цифрах. Мы бросаемся словами: «ошеломляющее впечатление», «бум», «оглушительный успех», совсем не представляя себе, что эти слова реально обозначают. А ведь успех легко просчитывается. 40 миллионов человеко-посещений за первый год демонстрации фильма - вот нижняя шкала массового успеха в условиях СССР, вот что значит: «фильм хорошо прошел». 60, 70 миллионов и выше - это уже боевики, чемпионы, «бестселлеры», к числу которых ни при каких обстоятельствах не сможет быть отнесен фильм, демонстрирующийся пусть даже четверть века на одном-двух сеансах маленького кинотеатра, что, между прочим, никак, никоим образом не умаляет высоких достоинств этого фильма, возможно, великого шедевра.
Ведь мы говорим о категории массовости, именно о ней и в данном случае только о ней; в кругу нашего внимания фильмы, пользующиеся максимальным зрительским спросом и посещающиеся широким зрителем добровольно. ...
... Много лет занимаясь проблемами массового искусства, я абсолютно убеждена и неоднократно высказывала это свое убеждение, что фильмами массового успеха являются те, в которых воспроизводятся фольклорные сюжеты, образы, выразительные средства и прежде
Всего структура сказки. Крылатые слова, брошенные еще в 1900-е годы: «Кинематограф это городской фольклор», подтверждаются в наши дни.
Конечно, сопоставления надо делать осторожно, и опасно было бы грубо отождествлять законы фольклора (устного коллективного народного творчества) с современным техническим искусством - кинематографом. Речь должна идти, по-видимому, о некоем замещении, эквиваленте фольклора, о фольклорной традиции. Целый ряд важнейших признаков массового кино и фольклора совпадает или находится в близком родстве. Таковы внутренние формулы, устойчивые схемы сюжетов, а также и эстетические признаки массового фильма (занимательность, действенность, красочность и т. д.). Общая ориентация такого искусства - на удовлетворение зрительских ожиданий, на знакомое-любимое, может быть, скорее не на тождество, а на «вариабельную стабильность» (этим термином пользуются фольклористы), на диалектику изменчивости при устойчивости, подобную развитию музыкальной темы в вариациях.
Фильмы массового успеха можно уподобить единой самовоспроизводящейся многосерийной ленте или нескольким типовым лентам, главная из которых в глубинной основе имеет архетип сказки. Сказочные структуры просматриваются зачастую и в фильмах, так сказать, реалистических, полных живых зарисовок современной жизни и правды нашего современного быта. ...
... такие-то кинематографисты «просчитали» заранее параметры успеха своей картины. Ну и молодцы! Они хорошо просчитали, не ошиблись в расчете и получили максимальный результат. Они, по сути дела, работали в системе массового искусства с его фольклорной традицией, с его механизмами успеха и ориентацией на массовое восприятие фольклорного типа.
Значит, если 70 миллионов - фильму ставим «отлично», 60 - «Хорошо», 40 - «посредственно», 20 - гнать из кинематографа?! Значит, те, кто «просчитал», - молодцы, ну, а другие, которые не хотят «просчитывать», на кого работают? Если не на «массу», то на «элиту», что ли?
Снова вступают в действие клише нашего сознания, клише-страхи. Логика ошибочная. Ведь мы рассуждаем о родах искусства, о категориях. Это вовсе не предполагает оценочной шкалы. «Массовое» ни «хорошо», ни «плохо» как таковое, оно есть «массовое», и только.
Самое же, на мой взгляд, устаревшее и мешающее нам сегодня клише - это альтернатива «массовое» - «элитарное». Пришедшая с Запада, родившаяся в умах социальных мыслителей, напуганных «нашествием толпы», чуждая исконным традициям русской национальной культуры с ее просветительством и демократизмом, альтернатива с или - или», «массовое - элитарное» в применении к кино вообще, а к нашему советскому социалистическому кино тем более выглядит странно.
Массовый успех - не единственная форма признания. Есть успех духовного воздействия, успех общественный, успех моральный, успех творческий, профессиональный - успех многогранен. И, между прочим, если фильм смотрит аудитория в 20 миллионов, это тоже - огромно! Подумайте только, двадцать миллионов «элиты». ...
Думаю, что настолько же, насколько категория «массового», в сущности, достаточно проста и доступна для четких определений, настолько огромной, емкой, сложной является категория народного. «Народное» у нас порой фигурирует как синоним «хорошего», «лучшего». Наверное, это неточно. Я остерегалась бы выдавать «справки о народности» тому или иному фильму, исключая, может быть, только «Чапаева», «Юность Максима» и «Калину красную». Народность узаконить способно только время. «Массовое», разумеется, не адекватно «народному», но «народное», как мне кажется, непременно включает в себя «массовое». Неведомый шедевр народным быть не может. Он должен стать достоянием людских множеств - масс, народа» (Зоркая, 1983: 30-33). Цитируется по: Нея Зоркая (1924-2006).«Искусство принадлежит народу». «Круглый стол» «ИК» // Искусство кино. 1982. 2: 30-33.
