Невозможно перечислить все отзывы и эпитеты, которыми современники наградили Чарльза Диккенса .
Они не были единодушны в оценках, но знали, что не было в Англии писателя, оказавшего большее влияние на умы и на состояние нравов.
Диккенс очень старался быть беспощадным реалистом. Но удавалось далеко не всегда.
Правдивые картины "дна общества" - и тут же романтически приподнятые характеры, мелодраматические сюжеты, высокопарный язык.
Упрекнуть автора в несоблюдении канонов было бы кощунством: он изобрёл свой собственный канон! Тот единственный, который позволил сказать сытым людям, что огромное большинство голодает. Напомнить счастливым, что счастье в нашем мире - не правило, а исключение. Редчайшее!
Потому и появились в его романах персонажи, доселе невиданные: "преступники с человеческим лицом". Это не те, кто пошёл воровать с голоду, это прежде всего те, кто родился "на дне", и законных способов подняться не знает. Прежде всего это ДЕТИ.
"Приключения Оливера Твиста" англичане уверенно считают новым словом в своей литературе, романом - эпохой. Хотя сюжет, как будто, избитый: дитя претерпевает множество незаслуженных мучений и обид, не зная о своём происхождении, и в конце концов его находят родственники. Но сколько же автору удалось вместить в столь стандартную схему: провинцию и столицу, работный дом и притон, попечительский совет и "лавочку правосудия", трущобы и тюрьму, кустарную мастерскую ремесленника и "школу" уличных воришек... Где лучше "ничейному" мальчонке? Да везде хуже...
Однако беспризорник беспризорнику рознь: ребёнок, оказавшийся на дне по несчастью и жаждущий спасения - усыновления - это совсем не то, что маленький антиобщественный элемент, рождённый "на дне". Здесь - его стихия, его единственная жизнь, здесь он - первый среди равных, и спасать такого - себе дороже.
И всё же... насколько право общество, избавляясь от таких мальчишек, как Ловкий Плут? Читая о нём, буквально не знаешь, смеяться или плакать! Очаровательный парнишка, для которого, однако, воровство - просто ремесло. Ничем не хуже любого другого. В конце концов, оно требует очень серьёзной подготовки, высокой квалификации и бесконечной изобретательности. Но при этом убыток у жертв столь скромный, что смешно называть их "жертвами". От каждого понемножку - вот и прожить можно.
Милости в виде усыновления Плут и не принял бы - никому не хочет быть обязанным. Да, когда - нибудь он надеется пожить "как джентльмен, с картинами на стенах", но на красивую жизнь он заработает (наворует) только сам! И при таких установках он всё же замечает тех, кому хуже. Ведь это именно он подобрал на улице и первым делом накормил умирающего с голоду Оливера.
А вот главного героя, Оливера, уже современники сочли просчётом Диккенса. Неубедителен. И не только потому, что сбежал из работного дома грамотным (в тех условиях не то, что читать - и говорить научиться маловероятно),
но прежде всего потому, что он лучше окружающих. Сирота, жизнь которого прямо началась в работном доме, которому пришлось бороться за существование, настолько честен-неиспорчен и щепетилен в вопросах нравственности, что сразу хочется сказать "не верю"!
Нэнси, молодая воровка и сожительница бандита, куда более реалистична, чем главный герой.
Оливеру никто не сообщал, что "воровать нехорошо", но он это точно знает. Прямо-таки получил откровение свыше.
Нэнси же, хотя и ненамного его старше, а всё-таки в другой возрастной категории, жизнь вокруг видит. Устами этой девчонки Диккенс произносит очень здравые вещи. Со своей "приличной" ровесницей Розой Нэнси говорит довольно подобострастно, но произносит жёсткие истины: "Вам, богатой и всеми любимой, легко быть добродетельной, но и таких бог знает куда может завести любовь"... Ничего она не знает про мать Оливера, но догадывается: юную леди именно любовь и могла погубить.
Знает Нэнси, что даже самое квалифицированное воровство не спасёт ни от нищеты (к которой она, впрочем, притерпелась), ни от зависимости. Самое ужасное - всю жизнь быть пешкой в чужих руках.
Вот от этой участи она и спасает мальчишку. Видит в нём своё недавнее прошлое - и не желает ему своей судьбы. Ведь ни один судья не сделает скидку на сиротство, как не делало скидки общество.
И вот именно к "обществу" обращается писатель.
Когда диккенсовские мальчишки пугают друг друга виселицей - никакого преувеличения в этом нет. Нижней планки возраста для смертной казни в доброй старой Англии не было!
Возмущались многие. Вот хотя бы Уильям Блейк:
ЗАБЛУДИВШИЙСЯ МАЛЬЧИК
"Нельзя любить и уважать
Других, как собственное я,
Или чужую, мысль признать
Гораздо большей, чем своя.
Я не могу любить сильней
Ни мать, ни братьев, ни отца.
Я их люблю, как воробей,
Что ловит крошки у крыльца".
Услышав это, духовник
Дитя за волосы схватил
И поволок за воротник.
А все хвалили этот пыл.
Потом, взобравшись на амвон,
Сказал священник: - Вот злодей!
Умом понять пытался он
То, что сокрыто от людей!
И не был слышен детский плач,
Напрасно умоляла мать,
Когда дитя раздел палач
И начал цепь на нем ковать.
Был на костре - другим на страх
Преступник маленький сожжен...
Не на твоих ли берегах
Все это было, Альбион?
Но только Диккенсу удалось достучаться до современников и романами, и публицистикой. Возмутить их, наконец, документальным очером о шестилетнем мальчишке, повешенном за кражу цветных карандашей.
Ввели нижний предел - 16 лет, и только за убийство.
(Ещё о зарубежной литературе здесь - в соответствующем разделе путеводителя по каналу: https://zen.yandex.ru/media/id/5c6e907b6ecf9600c0144a52/putevoditel-po-kanalu-zarubejnaia-literatura-6229d2287c77de3d9cb43b51)
