Двадцатидневное перемирие, заключённое Парагваем и Боливией 19 декабря 1933 года, было использовано новым командованием боливийской армии, и в первую очередь - генералом Пеньярондой, для "возрождения истинной военной мощи, утерянной генералом Кундтом" в "безрезультатных атаках и позорных окружениях" 1933 года.
За первые полтора года войны Боливия направила в Гран-Чако около 80-ти тысяч человек личного состава. Но уже к концу 1933 года в распоряжении Пеньяранды оставалась лишь пятая часть этой людской массы. Немногим более 7-ми тысяч человек находились в составе единственной боеспособной 7-й пехотной дивизии и чуть менее 9-ти тысяч составляли, в основном, части и подразделения боевого и тылового обеспечения, а также немногочисленная кавалерия, авиация и остатки артиллерии. Остальные погибли, попали в плен, были ранены (заболели) или дезертировали.
На ехидное злорадство в адрес генерала Кундта, в связи с его стремлением НЕ раздувать армию, которое имело место в 1933 году, старый немец предпочитал отвечать примерно так: "Если бы я позволил себе увеличить полки вдвое, то очень скоро солдаты стали бы есть в два раза меньше, а неопытные новобранцы могли расстрелять вдвое больше патронов, чем мы доставляли в Чако. В итоге воевать стало бы некому – они все рано или поздно передохли бы с голоду и разбежались. Да и стрелять скоро стало бы нечем".
За следующие полтора года Боливия мобилизует и отправит на фронт вдвое больше народу, чем в течении первой половины войны, в основном индейцев, но кардинально увеличить свои логистические возможности она не сумеет. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что боливийцы реорганизуют свою систему снабжения, сформируют автотранспортные батальоны по 200 машин в каждом, на вооружение службы тыла поступят трактора, а сокращение плеча подвоза, связанное с отступлением, ещё больше облегчит логистику.
С одной стороны, новое боливийское командование не сильно беспокоилось о полноте желудков своих подчинённых, с другой – оно, да и политики в Ла-Пасе, всерьёз озаботились возрождением боеспособности армии. В феврале на фронт прибудут десятки новых орудий, на каждое будет приходиться до 1000 выстрелов, уже доставленных в прифронтовую зону. Винтовки, ручные и станковые пулемёты, ручные гранаты "хлынут" в Чако, восполняя потери Кампо-Виа и других неудач 1933 года.
Но новое руководство боливийской армии в Гран-Чако было озабочено не только боевыми возможностями своих войск. Оно занималось политическими интригами и делёжкой должностей. Высшие и старшие офицеры старались вести войну в стиле XIX века – с великолепно оборудованными ставками, с приёмами, музыкой, шампанским и женщинами. А вновь сформированные части, и маршевое пополнение всё прибывали и прибывали в Чако. К концу января боливийцы сосредоточат в районе боевых действий более 60 тысяч человек. Среди них будет немало и уже обстрелянных бойцов, вернувшихся из госпиталей.
Парагвайцы же столкнулись с обратной стороной "победной медали". Продвижение вглубь засушливого региона сильно растягивало их коммуникации. Удаляясь от конечных пунктов узкоколейных железных дорог, генерал Эстигаррибия был вынужден всё больше и больше полагаться в вопросах логистики на автотранспорт и мулов.
Огромные трудности возникали у парагвайской армии не только со снабжением самой себя, но и с конвоированием тысяч боливийских пленных, к которым старались относиться согласно Конвенции. Даже к чилийским и другим иностранным "волонтёрам", нанятым боливийским правительством и непосредственно воевавших на поле боя с оружием в руках, отношение было как к комбатантам, а не как к наёмникам – их не "вздёргивали" на ближайшей пальме, а отправляли в Асунсьон и другие места до окончания войны. Парагваю не нужны были международные проблемы, да и в его рядах хватало иностранных "гастролёров", не имевших гражданства Республики.
К началу января парагвайские силы в Гран-Чако состояли уже из трёх, довольно малочисленных, армейских корпусов, армейского резерва, небольшого количества авиации, флота на реке Парагвай и тыловых частей. Общая численность парагвайской группировки не превышала 30-35 тысяч человек.
Сразу после окончания перемирия, 7 января 1934 года, не получив от противника предложения о мире, парагвайская армия перешла в решительное наступление. В течении двух дней войска генерала Эстигаррибии овладели фортинами Платанильос и Камачо, и некоторое время продолжали теснить противника дальше, но затем были вынуждены замедлить продвижение, ощущая возрастающее сопротивление.
На юге боливийцы планировали остановить парагвайское наступление на дуге Магарильос – Ла-Чина. Это была довольно сильная СПЛОШНАЯ 30-ти километровая оборонительная линия, состоявшая из окопов полного профиля, соединенных ходами сообщения. Многочисленные пулемётные ДЗОТы, а также артиллерия, располагавшаяся на закрытых позициях, придавали ей устойчивости. Проволочные заграждения в три ряда, прикрытые противопехотными минами, хорошо расчищенные сектора обстрела и многочисленные укрытия для личного состава сразу выдавали грамотных (немецких) инженеров, руководивших строительством. Предполагалось, что даже новобранцы будут чувствовать себя уверенно, находясь в столь хорошо оборудованных оборонительных сооружениях.
В начале февраля 1934-го года парагвайские войска вновь перешли в наступление. Вспомогательный, отвлекающий удар на Магариньос принёс неожиданные плоды: 11 февраля боливийский фронт был с лёгкостью прорван на одном из участков, и парагвайские подразделения проникли почти на семь километров вглубь территории, контролируемой противником. На следующий день, 12-го числа, они без боя заняли покинутый и взорванный фортин Магариньос.
20-го марта на другом направлении, в Каньяда-Тариха, 6-й парагвайской дивизией (подполковник Федерико Смит) был окружён, разгромлен и по большей части пленён 18-й пехотный полк под командованием майора Анхеля Бавии из 9-й боливийской дивизии (полковник Франсиско Пенья). Потери полка убитыми и пленными составили тысячу человек из 1,5 тысяч изначальной численности, остальные смогли пробиться к своим или пропали без вести (дезертировали, сгинули в пустыне). Майор Бавиа, не вынеся позора плена, пытался застрелиться, но не совсем удачно, и скончался в парагвайском госпитале 5 апреля 1934 года. А полковник Пенья и его окружение в это время устраивали застолья с шампанским, женщинами и полковым оркестром в 250-ти километрах от фронта, в Карандаити. 28 марта парагвайцы заняли Гаррапатал и закрепились в этом форте.
В конце апреля на фронте побывал президент Боливии Даниэль Саламанка. Он не носил в этой поездке "бронелифчиков", как делает это один довольно известный "игрун на рояле", он предпочитал чёрный фрак даже вдали от своего дворца. Фрондирование многих его указаний со стороны офицерского корпуса и взаимное недоверие между президентом и военными подвигнет Саламанку к решению пригласить новых иностранных советников взамен Ганса Кундта – уже в мае в Боливию прибудет группа военных специалистов из Чехословакии во главе с генералом Плачеком, бывшим офицером австро-венгерской армии.
Боливийское общество было разочаровано неудачами своей "новой" армии, в Ла-Пасе произошла неудачная попытка военного переворота, но, патриотические настроения боливийских горожан всё же не ослабевали. Более пятисот футболистов, тренеров, медиков и технического персонала одного из старейших боливийских футбольных клубов – "Сильнейшие" из Ла-Паса – отправились на фронт добровольцами. Они примут участие в самой успешной боливийской операции за всю войну – в битве при Каньяде-Стронгест в мае 1934 года.
Боливийский форт Балливиан представлял собой довольно мощный узел обороны у реки Пилькомайо, рядом с аргентинской границей. Его защищал I армейский корпус полковника Торо (18000 человек, 20 орудий, около 600 ручных и станковых пулемётов). Для того, чтобы отсечь эту группировку от основных боливийских сил, парагвайцы разработали маневр по её обходу с севера и начали подготовку к операции (прокладка дорог, концентрация войск). Несмотря на то, что работы велись скрытно, по ночам, боливийской авиаразведке удалось выявить активность противника на этом направлении.
10 мая 2-я и 7-я парагвайские дивизии (5,5 тысяч человек) I армейского корпуса начали наступление. Они прошли между районами обороны I и II боливийских корпусов по проложенной дороге и вошли в боевое соприкосновение с ослабленной, как казалось, 8-й боливийской дивизией. Затем, уже 15 мая, нащупав разрыв в боливийской обороне (между 3-й и 8-й дивизиями) 2-я парагвайская дивизия начала обходить 8-ю боливийскую с севера.
Усиленная 9-я пехотная боливийская дивизия с юго-запада и 3-я дивизия с северо-востока, 19 мая 1934 года ударили под основание парагвайского "клина" и отсекли его от основных сил.
Казалось, парагвайцам некуда было деваться. Но, почуяв неладное, они среагировали моментально. "Энергичные гуарани" не стали дожидаться милости от боливийцев и пошли на прорыв. 8-я дивизия полковника Ортиса смогла пройти по бездорожью, лесами и холмами, параллельно путям, перехваченным противником, и с тяжёлыми боями выйти из котла.
Но это удалось не всем. Немного замешкалась 2-я дивизия подполковник Х.Р. Веры, наиболее глубоко вклинившаяся в боливийские порядки, а также батальон капитана Д. Эстигаррибии (не путать с генералом!) из 7-й дивизии, 200 человек которого в течение шести дней(!) сдерживали атаки многократно превосходящих сил противника, прикрывая отход своих товарищей.
Хоть целой дивизии врага и удалось прорвать окружение, всё же это была крупнейшая победа боливийцев за всю войну: потери парагвайских дивизий составили более 400 человек убитыми, более 1500 пленными, некоторое количество парагвайцев пропало без вести. Трофеи, захваченные боливийцами в ходе этого сражения не могли возместить им ущерба от катастрофы Кампо-Виа, но захваченный автотранспорт, артиллерия, стрелковое и лёгкое вооружение, боеприпасы и провиант стали не только моральным удовлетворением победителям. На войне любой трофей оказывается к месту, если только он не ведёт к разложению личного состава.
По мнению некоторых боливийских авторов, важную роль в этой победе сыграли… поражения боливийцев в первые три месяца 1934 года. Точнее то, что боливийские новобранцы смогли с одной стороны - побывать и поучаствовать в реальных боях, "обстреляться" и немного пообвыкнуться на войне, а с другой стороны - это то, что они не успели впасть в уныние. Довольно оригинальное мнение, учитывая силы и средства, потраченные на укрепление Магариньоса, и потери, понесённые 18-м пехотным полком в конце марта.
Неизвестно, в какой мере повлиял на исход этой битвы патриотический поступок игроков и сотрудников футбольного клуба "Сильнейшие", но с тех пор как она довольно успешно завершилась для боливийцев, её называют в их честь "Сильнейшей битвой при Каньяде".
Друзья! Если Вам понравилось прочитанное – смело жмите на кнопку "нравится", подписывайтесь, оставляйте свои пожелания в комментариях. До новых встреч.
