Одно из достижений Олимпиады-80, вернее, так — одна из важных социокультурных новаций, которые она принесла — это прорыв в области графики и дизайна. Были, конечно, и раньше замечательные шрифты, особенно книжные, и великие дизайнеры, и даже торговые марки — ну, к числу удачных я бы отнес замечательный логотип электробритвы «Харькив» или эмблему завода «ЗИЛ» (да и других автозаводов). Но тем не менее, жизнь была отдельно, а дизайн отдельно.
Вот после Олимпиады-80 все изменилось. Образцы советского олимпийского дизайна стали общемировым понятием.
Олимпийский Мишка, другие логотипы Олимпиады — стрелы, звезды, кольца — заполнили буквально нашу жизнь: они были в плакатах и названиях общепита, в журналах и альбомах, на улицах и на крышах. Стало вообще понятно, что дизайн — это адская сила. Ну, сумки с Олимпиадой-80 до сих пор ударно продаются, по-моему, да и Мишка Олимпийский тоже в цене.
Придумал его, как известно, художник Виктор Чижиков. Он участвовал в открытом конкурсе (вот это было важно) — и победил. Многие считают его до сих пор «автором Олимпийского мишки», но это, конечно, не полная и даже обидная версия — ведь Чижиков был выдающимся художником-иллюстратором, одним из лучших, рисовал и для всех детских журналов советского времени, а они выходили миллионными тиражами, и ко многим детским книгам, создавал иллюстрации к произведениям всех главных детских писателей — от Николая Носова до Эдуарда Успенского, от русских сказок до зарубежной детской литературы. Можно прочесть о нем, например, вот здесь.
Ну, я уже писал, что история Олимпиады-80, она противоречива. Она, с одной стороны, удивительна, уникальна, а с другой стороны, в некоторых отношениях весьма печальна.
То же с олимпийской символикой. С одной стороны, безумно важный для всей советской цивилизации прорыв — именно в дизайне концентрируется дух эпохи, а с другой — с автором олимпийского символа поступили, конечно, не очень хорошо. Только в самый последний момент он получил билет на торжественное открытие, с дикими усилиями туда попал, чиновники разговаривали с ним весьма холодно, но что самое главное — ему не удалось официально оформить авторские права.
Гонорар, конечно, Чижикову в итоге заплатили, я уж не знаю, восемьсот, тысячу рублей, две или три, что можно было купить тогда на эти деньги — ну в лучшем случае «Запорожец», да и то если повезет. Чижиков вообще страшно не любил об этом говорить, но что такое этот с трудом вытребованный им «гонорар», по сравнению с гипотетически баснословной ценой авторских прав на произведение, которое было потом растираживано миллионы раз на чем угодно?
Почему так получилось, я не понимаю, впрочем, нет, понимаю — авторское право в СССР было весьма противоречивым понятием, как и многое другое. С одной стороны, композиторы, поэты-песенники или даже драматурги, официально оформив авторские права, могли получать баснословные гонорары внутри страны, с другой стороны — государство страшно не любило делиться валютой. И не делилось, оставляя авторам лишь какие-то проценты. Может быть, поэтому с Чижиковым поступили именно так?
Впрочем, это лишь мое предположение.
А вот что он сам говорил об этом:
« …Не хочу погружаться в эти разговоры, могу сказать только одно: хуже, чем Олимпийский комитет, со мной никто не поступал. Я даже о деньгах не хочу говорить. Поведение. Они озверели. С ними что-то случилось. Я чувствовал, что как филиал сумасшедшего дома. До Олимпиады остаётся три дня – мне оттуда ни звонка, ничего. Я взял и с сыном уехал в деревню. Напряжение-то растёт, я же не бесчувственный мешок.
Только туда приехал, а там у нас жил великолепный конструктор вертолётов из Балашихи. Он мне: «Витя, а что ты приехал?!». «Мне не звонят, у меня нервы на пределе, нарочно унижают». «Витя! Я завожу машину и вас с Сашей и котом везу в Москву. Ты не должен давать им повода тебя ругать. А они будут, я по себе знаю». Приезжаю, у нас выключили воду. Помыться нельзя. Побежали в Краснопресненские бани с сыном. Сын был в шестом классе. И там выключена вода. Прибежали домой, жена нагрела воду в здоровенной кастрюле, вымылись в ванной.
На следующий день было доставание билетов. Жена еле-еле выбила мне аккредитацию, бирку с моей фотографией. Прибежала на улицу Горького. «А что это вы прибежали? А у вас нет такой фотографии, как нужна!». «Вы скажите, какая нужна». Я купил билет в Олимпийском комитете. А на сына и на жену не нашлось… Тогда я помчался на Новый Арбат. Жена сказала, что останется дома и чтобы я купил Сашке. Купил сыну. Он сидел на противоположной трибуне, а я там, где Брежнев, на этой же трибуне. А сын напротив, на открытии. Шестиклассник. И договорились, что встретимся у памятника Ленину.
И когда я потом к памятнику пришёл, он мне говорит: «Пап, что они ТАК тебя ненавидят?». Мне нечего было ответить шестикласснику… Я до сих пор не понимаю. Я одной женщине сказал, у которой был высокопоставленный отец, и она сказала, что это лжедонос и сверху велели отстранить. Но реально ни ответа, ни привета до сих пор. Да мне уже и не надо теперь…»
Умер Виктор Чижиков в позапрошлом году.
