Мало кто знает Иосифа Бродского как автора пьес. Тем интереснее было ознакомиться с его произведением на сцене театра.
Здесь можно прочитать краткое содержание пьесы:
https://briefly.ru/brodskij/mramor/
посмотрела, написала
Серьёзное визуальное высказывание Павла Семченко — ода самым смелым приёмам постмодерна. Нам продемонстрирован замкнутый гротескный мир для двоих, нашпигованный аллюзиями и остроумными отсылками. Чудовищное варево из сути и абсурда.
На сцене двое, пол не установлен. Партиец и прол, эльф и приспешник Сарумана, римлянин и варвар — с глазу на глаз на квартирнике, на балу у Сатаны — кружатся в своём саркастическом танце на грани истерического просветления.
У них есть день сурка, точка времени, размазанная до состояния вечности, как тёплое масло по хлебу. Их пристанище задрапировано на манер Линча — тяжёлые алые материи и бутафорский мрамор. Аквариум с водой как чрево матери. Монологи пропитаны духом неокрепшей эрекции и претендуют на истину в последней инстанции.
На сцене двое. Они противостоят друг другу, чтобы убить время, движутся друг относительно друга подобно магнитам. Роли вопиюще исполнили Анна Буданова и Алиса Олейник. Их тела — две жидкие субстанции — зудят и впадают в пластическую экзальтацию в моменты особенно острого осознания собственной участи. Без вины виноватые, почему мы, почему же именно мы, чем мы заслужили, ЗА ЧТО?!
А почему бы, собственно, и не мы?
Мрамор — это кабаре в Министерстве Правды, это брейк-данс на головах у властоносцев. Если современному театральному искусству быть — то, вероятно, как-то так. Это смотрится не на одном дыхании — это смотрится всем телом.
На сцене двое. Во сне можно забыться, в воде можно отдохнуть. Остальное — опционально. Крокодилы и острые прутья не страшны тем, кто понял суть вещей.
Страх смерти неведом тому, кто познал страх вечной жизни.