Сергей Балакин Этот романтический и немного наивный рисунок я сделал давным-давно, в прошлом веке (можно сказать, и в прошлом тысячелетии). Позже, но тоже достаточно давно, я сочинил вот такую миниатюру: Барбадос Ловелас-пальмас по имени Барбадос неторопливо гуадалканал лимпопо пляжу. Было очень килиманджаро, сияла-плата, манила гвадалахара. Ему захотелось баден-баден, он скинул сиреневый галифакс, полосатые фиджи и перламутровые самоа, нырнул в бурунди и небраско поплыл науру. Внезапно налетела урга. Поднялась оклахома, вспенилась пльзень, разбушевался бутан. «Ориноко!» – цокнул языком Барбадос и торонто засенегал к берегу. На пляж он выполз на салониках, как каракас. И вовремя: с юга приближался такой гондурас, что гватемала не покажется. Вдруг он заметил, что и галифакс, и самоа, и фиджи исчезли. Вместо них на песке была нарисована тегусигальпа из трёх пальцев и написана хиросима из трёх букв. «Барранкилья!» - выругался Барбадос и побрёл прочь, прикрыв вупперталь акапулькой. И кажда