Та-ак... все это становилось занимательным... Я посмотрела в окно и с дрожью подумала, что в почти сиреневых сумерках, лес казался странным, неземным местом, похожим на обиталище духов и приведений. Легкий туман полз между деревьями, перекатываясь под колесами автомобиля и в его густой, плотной массе мигали зеленоватые огоньки светлячков. Удивительное место!
Автомобиль выехал на открытую местность так неожиданно, что не удержавшись, я ахнула. Огромное озеро, поверхность которого была покрыта клочьями этого молочного тумана, выглядело как большая, круглая чаша с расплавленным серебром внутри.
- Господи! Какая красота... - я завороженно уставилась на это великолепное зрелище. - Невероятно...
- Озеро белого дыма, - тихо произнес дядя Георгий, медленно проезжая мимо его берега. - Его так назвали геологи, приезжавшие сюда из Казахстана... А в народе его зовут Белое. Скоро и поместье покажется, оно в стороне от "Ясенового" и прилегает прямо к озеру.
Так оно и оказалось: увитые розами стены "Белой Лилии" показались мне миражом в сиреневой дымке вечера. Чем ближе мы подъезжали, тем тревожнее мне становилось. Я начинала волноваться и необъяснимый страх заставил трепетать мое сердце, ведь эти люди не хотели меня видеть больше тридцати лет!
Дядя Георгий помог мне выйти из машины, подав руку как настоящей барышне и я увидела, что широкая аллея с горящими фонариками заканчивалась прямо возле полукруглых ступеней, поднимающихся к величественным дверям и я задрала голову, пытаясь разглядеть где они заканчиваются.
Они внезапно скрипнули и отворились, а я вздрогнула, впечатлившись от нового, таинственного, неизвестного мне места.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте... - я перевела дыхание, которое сперло и разглядела в тусклом свете фонарей полную женщину с добрым, улыбчивым лицом.
- Лариса? Входите же! Вас все ждут!
Я несмело шагнула в открытую дверь и мне вдруг показалось, что меня проглатывает огромное чудовище, с чавканьем облизывая губы. Бред!
- Лариса!
Мне на встречу шла высокая женщина, спустившись с красивых, изогнутых ступеней и на ее лице застыла маска радушия. Именно маска! Я видела, что глаза ее были серьезными и колючими.
- Это я написала тебе письмо. Я - твоя тетя Элеонора.
Она подошла ко мне и протянула руки для объятий. Мне ничего не оставалось делать, как обняться с ней, вдыхая аромат дорогих, но сладковато-приторных духов. Маму я помнила плохо, но у меня были ее фотографии, которые я разглядывала каждый вечер и их сходство было потрясающим. Элеонора отстранилась, все еще держа меня за плечи и взглянула мне в лицо чуть удлиненными, миндалевидными глазами.
- Наконец-то, все наладится.
Тетке на вид было лет пятьдесят с небольшим, но выглядела она очень хорошо: ухоженная, с дорогим маникюром и аккуратной прической. Ее темно-синее платье подчеркивало все еще стройную фигуру и изящные руки.
- Лидия Петровна, - обратилась она к полной женщине, открывшей мне дверь. - Я сама покажу Ларисе ее комнату, а потом мы спустимся к ужину.
- Хорошо Элеонора Витольдовна.
Женщина ушла, а тетка легонько подтолкнула меня к лестнице.
- Пойдем милая. Господи, как я рада!
Мы поднялись наверх и я решила не придавать значение первому впечатлению, мало ли, что могло показаться? Сейчас ее лицо выражало лишь добродушие и не было похоже на маску, что вызвало у меня улыбку облегчения. И придет же в голову такое!
Сладковатый запах, похожий на теткин, витал по дому и я не сразу поняла, что исходит он от букетов лилий, стоявших на каждом углу. Их белоснежные глянцевые головки, словно вылепленные из воска застыли в немом ожидании и мне на секунду почудилось, будто они поворачиваются вслед за нами.
Широкий коридор, по которому мы шли, убегал в темноту и странное ощущение из леса вернулось - ощущение ирреальности и присутствия чего-то необъяснимого. Высокие окна были распахнуты и теплый ветер колыхал шторы медленно, лениво, будто взмахивая ими на прощание, а сиреневые сумерки просачивались в них вместе с туманом, неся легкую прохладу.
- Нужно закрыть окна, - задумчиво произнесла тетка, идущая впереди и остановилась перед дверями с золотистыми цветами на белой поверхности. - Это комната твоей мамы.
Она распахнула их и зажгла свет, щелкнув выключателем.
- Входи.
Осторожно, с гулко бьющимся сердцем я вошла в комнату и почувствовала, как в груди образуется колючий комок. Мне захотелось плакать.
Мамина спальня оказалась большой и светлой, с красивой белой мебелью и начищенным паркетом цвета меда. На кровати лежало чудесное покрывало из бежевого бархата, украшенное затейливым рисунком по краям, а воздушная органза на балдахине придерживалась атласными бантами.
- Нравится? - улыбнулась Элеонора.
- Комната кисейной барышни... - усмехнулась я, представив свою квартирку с одной комнатой и кухней, в которой могло поместиться не более трех человек, и только в том случае, если третий заберется на подоконник.
- Да, когда мама покинула этот дом, ей было всего шестнадцать... - тетка взяла с маленького кресла куклу в шляпке и бальном платье. - Я всегда очень скучала по ней.
Она поправила на кукле шляпку и посадила ее обратно, в ее глазах была легкая грусть.
- Приводи себя в порядок и спускайся к ужину, столовая налево от холла.
- Хорошо, - я начинала надеяться, что новоиспеченная бабушка тоже раскаялась и вполне возможно наши отношения наладятся.
продолжение следует