Секунду Иван смотрел на то, как остановилась – ему показалось, замерла от счастья… – Александра Андреевна, как уверенно шёл к ней директор шахтоуправления… Потом рванул с места, понёсся к степи, – даже не заметил, что три самые нежные и красивые полураспустившиеся розы выпали из пакета на дорогу.
А директор шахтоуправления вовсе не был так уверен, как показалось Ивану. Он держал в руках огромный букет роз и не поднимал глаза на учительницу. Ещё на собрании его вдруг обожгло: девочка!...Да она же совсем девочка, эта математичка и – самая классная классная! Слушал, как она тепло и благодарно говорит об их с Машей дочке, о Сашеньке Тимохиной… и пытался определить, на сколько же она старше своих разудалых мальчишек и девчонок из овеянного славой 9-Б… Тимохин вспыхнул: выходит, если бы врачи не запрещали Машеньке рожать, если бы родила она ещё тогда, в первые годы после свадьбы, то их дочке вполне могло быть столько лет, как Александре Андреевне, – как странно и… счастливо, что эту девочку-учительницу тоже зовут Александрой… Сашей, Сашенькой…
Стыд и… желание встреч, желание нежности и близости, – желание это было сродни желанию утолить жажду хоть единственным глотком прохладной… наверное, горьковато-сладкой воды, что и пьянит, и отрезвляет, – одновременно захлёстывали Сергея. Он, всегда сдержанный, вежливо-холодный руководитель шахты, готов был на коленях умолять эту девочку об одной-единственной встрече, – потому что не мог жить без её юности, без её лёгкого, почти незаметного дыхания, без чуть уловимого трепета её мягких ресниц… И знал: он сумеет сделать так, чтобы от его ласк эта девочка испытала неземную сладость, чтобы она счастливо взлетала с ним, – в совершенно неповторимой сладости. А по ночам ему уже снился её тихий стон, и, просыпаясь и снова проваливаясь в полусон, он жарко метался от желания целовать её, – безудержно, всю… ласкать беззастенчиво, до такого тихого стона…
Накануне родительского собрания, уже поздно вечером, он поехал в город. За букетом самых красивых цветов для неё… Выбирал долго, растерянно и задумчиво улыбался. И вдруг увидел Ивана Егорина, машиниста угольного комбайна, отца этого мальчишки, с которым, Машенька рассказывала, встречается их дочка. Иван – с какой-то мальчишеской безоглядностью – уверенно и смело выбрал три розовые розы, – ещё в застенчивых и таких нежных полубутонах… Тимохин изумлённо и счастливо замер: он не знал, для кого Егорин выбрал эти цветы, но представил их в Сашиных руках, и даже позавидовал Ивану, – что он сумел так правильно увидеть нужные цветы… Интересно, – для кого?.. Мысленно, от всего сердца, пожелал Егорину, чтобы всё у него сбылось. И купил точно такие цветы, – только огромный букет…
А сейчас стоял перед Александрой Андреевной с опущенными глазами. А она, – так по-учительски настойчиво и строго, спокойно и уверенно, – ждала, когда он поднимет взгляд. И их взгляды встретились, и у Сергея вдруг больно и счастливо сжалось сердце, – потому что в неярком свете уличного фонаря в школьном дворе он рассмотрел блеснувшие на ресницах слезинки… Может, это были всего лишь дождевые капли, – к вечеру небо над посёлком потемнело от туч, и теперь, кажется, упали первые дождинки… Александра Андреевна покачала головой… и негромко сказала одно-единственное слово:
- Нет.
И вышла со школьного двора, – будто бы и не спешила… а, как всегда, лёгкие её шаги показались ему полётом над землёй.
Инна Евгеньевна возвращалась от подруги, завуча Тамары Вячеславовны. Ну, надо же!!! Какие подарки иногда преподносит судьба! К школе подъехал директор шахтоуправления Тимохин, вышел из машины с огромным букетом роскошных роз… И – кто бы удивился!.. – на школьное крыльцо вышла Александра Андреевна… Сомнений не было: эти розы в руках Тимохина – для неё. Потому что он шёл ей навстречу. А больше ничего и видеть не надо было, и Инна Евгеньевна быстро пошла, а потом побежала назад, к дому Тамары Вячеславовны. Сбивчиво рассказывала подруге об увиденном в школьном дворе, торопила её:
-Скорее давай! Своими глазами убедишься, – какие мы с тобой клуши, а эта математичка не растерялась, сразу и правильно сориентировалась в ситуации! Умеют же люди!
Но увидели они лишь отъезжающую машину директора шахтоуправления…
Инна Евгеньевна упорно тараторила:
- Всё равно, – и этого достаточно! Ну, ты же видела машину Тимохина! Видела?.. Ну, а что он, по-твоему, тут делал в такое время, – когда у Сашки собрание родительское окончилось? Чего бы он – с цветами! – просто так припёрся к школе! Достаточно этого! Чтобы, – на весь посёлок её! Пусть все узнают, кто учит их детей математике… а, может, ещё чему-то! И пусть эта курица, Машка Тимохина, узнает, с кем спит её благоверный! Кому такие букеты дарит, – Машке, наверное, и во сне не снилось, чтобы ей муж такие розы подарил! Вот и пусть узнает подробности дочкиной дружбы с учительницей!
Утром Тимка Егорин, наверное, первым пришёл в школу, – хотелось поскорее Сашу встретить. Вчера так и не удалось поговорить, а Тимка уже просто не мог сидеть один, без Саши, на последней парте… Не мог видеть, как она старательно отводит глаза, когда ему так надо было встретиться с её синим взглядом.
Около школы Тимка замер: прямо на дороге, в неглубокой колее, оставленной колёсами мотоцикла, лежали три розы, – те самые три полураспустившихся бутона, которые он вчера видел в гараже у бати… Ночью прошёл дождь, и розы лежали в маленькой лужице, – так жалко, в такой незаслуженной обиде, что у Тимки на глазах показались слёзы… Стоял перед глазами батя, – с вчерашней застенчивой надеждой в глазах, когда Тимка сказал ему про родительское собрание… Сегодня отцу во вторую, и он, как обычно, когда бывал по утрам дома, приготовил Тимке завтрак, его любимую яичницу с помидорами, – только батя так умел. А сам не завтракал, тихонько баюкал на руках Танюшку, – она спозаранку забралась к отцу на колени, прижалась к нему, и так дремала… А глаза у бати были уставшие… и словно застыла в них беспросветная печаль…
Сейчас Тимка, будто сквозь туман, смотрел на батины розы… И не заметил, как Саша Тимохина замедлила шаги, – ждала, что он обернётся, окликнет её… Она специально пришла сегодня в школу пораньше, чтобы с Тимкой встретиться. Думала, как просто посмотрит на него, и он подойдёт… А в классе они сядут за свою первую парту, и посреди урока Тимка размашисто напишет на тетрадном листке:
- Я тебя люблю!!!
Тимка не обернулся и не окликнул.
Небо, ещё толком не проснувшись, снова заплакало… И, хоть до звонка на первый урок время ещё оставалось, школьный двор опустел. Александра Андреевна торопливо бежала к школе… Не поверила глазам: там, где вчера стоял мотоцикл Егорина, лежали розовые розы. Полураспустившиеся лепестки трепетали под дождём. Александра Андреевна наклонилась, быстро собрала цветы. Они были удивительно чистыми и свежими… Лепестки благодарно вздрогнули, – показалось, чуть слышно вздохнули. Цветы она поставила в вазу на своём столе в учительской.
А далеко в степи, за Мельниковой балкой, в остывшем под дождём маленьком озере колыхались такие же розовые бутоны, вместе с дождём плакали от так и не сбывшейся нежности…
На математике Тимке впервые не хотелось смотреть на Александру Андреевну. И весь урок он не поднимал голову.
На большой перемене Тимка Егорин заглянул в школьную столовую, – Сашеньку искал. Обрадовался: девчонки – и Сашенька с ними – сидели за столиком, пили чай с пирожными- «корзиночками». Тимка тоже взял пирожное и горячий чай, собрался подсесть к девчонкам… И вдруг увидел, как повариха Тосенька кивнула на Сашу, усмехнулась буфетчице Лизе:
- Вот тебе и примерный отец, – слышала, Лиз?.. Наш директор шахтоуправления прямо зачастил в школу. Всё время Мария, жена, на собрания приходила… а тут он явился. Секрет его внезапного интереса к дочкиной учёбе раскрылся сразу же после собрания, – когда он вернулся в школу с букетом… Александру Андреевну встречал… Уже стемнело, когда они вместе уехали.
У Тимки пошатнулась земля под ногами. Он быстро взглянул на Сашу… Отчаянно надеялся, что она не услышала Тосиных слов, – девчонки громко смеялись. Но по растерянным Сашенькиным глазам понял: она тоже слышала эти слова, – о своём отце и Александре Андреевне. А Тося громко продолжала рассказывать:
- А их увидели Инна Евгеньевна с Тамарой Вячеславовной. Завтракать приходили, рассказали, как математичка женихов ищет… не теряется!
Саша незаметно поднялась. Не ответила на удивлённый Любашин вопрос:
- Сааш? Ты куда? Чай же ещё не допили! И до звонка ещё далеко!
Тимка, стараясь не расталкивать малышню, – их как раз привели на обед, – пробирался к выходу. Встревоженно оглядывался, – в коридоре Саши не видно. И в классе её тоже не было… И после звонка на историю она не пришла.
… А дома Сашенька прижалась к маме, заплакала:
- Мама!..
Мама гладила дочку по вздрагивающим плечикам:
- Это неправда, Сашенька…
От спокойного маминого голоса Саша притихла. Подняла голову… а в маминых глазах слёзы. Мама улыбнулась:
- Я просто лук резала.
Неправда?.. От сердца отлегло. Но тут же Сашенька поняла, что в их доме уже несколько дней не слышно никаких вкусных запахов, – обычно они доносились из кухни. А в последнее время как-то получалось, что и есть никому не хотелось… Отец уезжал совсем рано. А Саша даже радовалась, что можно просто попить чай, по-быстренькому обойтись бутербродиком… Сейчас тоже ничем не пахло из их уютной кухни, – даже нарезанным луком. Мама как-то виновато предложила:
- Хочешь, я суп сварю?
Сашенька покачала головой, прошла в свою комнату. До вечера пролежала на диване… Вспоминала услышанный разговор в школьной столовой, изо всех сил пыталась ухватиться за мамины спокойные слова:
- Это неправда…
А когда стемнело, вдруг вспомнила о радости, которая ещё у неё оставалась:
- Ты приходи, – когда захочешь! – Такой родной голос любимой учительницы…
И Сашенька набросила куртку, тихонько вышла со двора. Торопливо шла, почти бежала к дому Александры Андреевны. Улыбалась:
- Конечно, – неправда! Это мама сказала… и сейчас Александра Андреевна тоже скажет, что это неправда… И всё будет совершенно по-прежнему: совсем скоро – олимпиада по математике… и они с Александрой Андреевной ещё успеют решить много их любимых уравнений и неравенств… и завтра она сама подойдёт к Тимке… А дома из кухни будет доноситься запах жареного лука, – Сашеньке вдруг очень захотелось их с папой любимых вареников с картошкой…
Сквозь незанавешенное окно Саша увидела отца. Он обнимал Александру Андреевну за плечи. Как-то равнодушно Саша подумала, что папину машину она заметила только что…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»
