Добрый день, уважаемые читатели и читательницы! Надеюсь, вы приготовились к познанию истории уже не существующего монумента, а вовсе не творений Монферрана :о)
Внимание новичкам канала!
Комментарии по данному вопросу не принимаются
Предыстория
15 июля 1410 года близ селений Грюнвальд и Танненберг на правобережье нижней Вислы польско-русско-литовская рать разбила войска крестоносцев Тевтонского ордена, о чём записано в русских хрониках, где те же селения названы градами Дубровной и Остродом. В битве участвовали смоленские полки.
Эта битва была названа как Грюндвальдская битва (под Танненбергом, где находился в то время штаб крестоносцев). В середине 19 века об этой битве стали вспоминать всё чаще и чаще, делая основанием для очередного движения - Дранг нах Остен.
Так получилось, что во время Первой мировой войны в августе 1914 в этих же местах Гиндебург остановил армию генерала Самсонова, окружив и уничтожив, после чего и армию генерала Ренненкампфа отбросил за Неман. И то, что позже, при наступлении на Польшу армия Гинденбурга потерпела от русских войск серьёзное поражение, никак не умаляло победу под Танненбергом. Всё это послужило прекрасным основанием для выбора Танненберга в качестве места-символа для возведения национального мемориала - памятника неизвестным солдатам кайзеровской армии
Сам мемориал был выполнен в виде погребения останков 20 неизвестных немецких воинов, окружённого стенами. В центре каждой стены помещалась башня высотой 20 метров. Всем им придавалось своё значение.
Позже (после смерти Пауля Гинденбурга, прославившегося успехами на восточном фронте) было решено в одной из башен сделать склеп, где и поместили тело главнокомандующего германскими войсками на восточном фронте.
Окончательный проект места упокоения великого усопшего (героя немецкого народа, который при жизни вовсе это место не избирал) должен был изполнить его желание - однажды упокоиться в Восточной Пруссии под валуном.
Поиски камня были недолгими
Согласно проекту берлинских архитекторов GEBR. KRUEGER, могила полководца находилась в одной из восьми башен памятника (уже отстроенной к тому времени); таким образом, "камень Гинденбурга" мог только формировать вход в реальную усыпальницу, но должен был архитектурно утвердиться среди монументальных масс таким образом, чтобы стать доминирующим центром внутреннего двора. Это потребовало воздвижения природного блока с минимальной длиной около 8 метров. На эту роль с самого начала можно было разсматривать только один из трёх крупнейших восточно-прусских эрратических валунов (валуны, перемещённые ледником): "Татаренштайн" около Нейденбурга на юге, "Грифштайн" в Бишофштайне в центре и безымянный блок в Самланде в северной части провинции. Поскольку первые два были неприкосновенны как уникальные памятники природы и одновременно многовековой местной истории, для мемориала был выбран и одобрен природоохранными и государственными органами именно третий валун.
Валун был найден в деревне Койнен (Cojehnen), примерно в 6 км к западу от самой высокой точки возвышенности Самланда, в неглубокой луговой долине (рис. 2 и 8).
Несмотря на то, что валун этот разполагался недалеко от оживлённой дороги Кёнигсберг-Остзеебад-Варникен, широким кругам он был неизвестен, так как был почти полностью скрыт в земле. И только низкая плита-макушка размером в несколько квадратных метров, ровная и гладкая, покрытая серой коркой лишайника, слегка возвышалась над окружающим травяным ковром (рис. 1). Конечно, специалистам хорошо был известен не только сам камень, но и то, что его подземные размеры были гораздо больше, и что при длине около 7-8 м он был самым большим эрратическим валуном Самланда (ранее эти земли назывались Замландскими). Незадолго до принятия решения в его пользу, он уже был продан его владельцем кенигсбергской камнеобрабатывающей фирме ЭККАРТ (Eckart), которая отколола небольшой кусок для монументальных целей (рис. 2).
Обработка камня, принесённого ледником
Весной весь блок в пробном режиме был вскрыт, приобретён для мемориала в Танненберге, и гранитно-мраморному заводу А. ПЕЛЬЦА (A. Pelz) в Кенигсберге было поручено разколоть его, обработать и перевезти в Танненберг. Это положило начало невиданному ранее в Восточной Пруссии обилию замечательных работ, которые население провинции наблюдало с почти драматическим волнением в ежедневной прессе и кинохронике, наполняя тихую самландскую деревню шумной суетой промышленного центра Запада в течение всего лета и делая её местом посещения для тысяч туристов.
Размеры блока, после его полного вскрытия, довольно точно соответствовали ранее сделанным предположениям: по размерам, 7,5 : 4,5 : 4,7 м, он занимал второе или третье место в восточно-прусском списке эрратических валунов, но превозходил своих соперников некоторыми особенностями своего формирования.
Прежде всего, его внешняя форма была полностью округлой, почти с регулярностью трёхосного эллипсоида (рис. 1, 3 и 4), так что он производил впечатление скорее речной осыпи, чем ледникового валуна. Благодаря этому сглаживанию поверхность была покрыта красивыми ледниковыми шрамами (рис. 3 и 4), которые особенно четко и эффектно выделялись на самой верхней, отшлифованной плите (рис. 5 и 6); они шли перпендикулярно продольной оси камня, которая лежала примерно на запад-юго-запад — восток-северо-восток (WSW—ONO), параллельно течению конечной морены.
Прежде всего, уникальной была красота, свежесть и однородность породы. Несмотря на огромную массу - более 100 куб. м, она была пересечена лишь несколькими скрытыми трещинами, которые, тем не менее, учитывая предназначение, требовали особой осторожности при разкалывании.
Согласно проекту архитектора, валун должен был превратиться в слегка трапециевидный блок длиной 6,75 м, шириной 2,20 м и высотой 1,80 м. Получить первоначально будущие базовую и верхнюю поверхности будущего блока было решено путём вертикального разделения северной и южной сторон. Всего-то на всего - отсечь по вертикали параллельно два бока эллипсоида. Но не тут-то было! Камень заартачился. О таких фокусах я ранее писала, отвечая на "заковыристые" вопросы альтернативщика: Как бы ни старались каменщики,
С камнем Гинденбурга случилась ровно такая же история.
Надо сказать, что разкалывание камня с помощью клиньев, когда отверстия для них подготавливаются с помощью молотка и долота, считалась рядовой. Но на сей раз (даже при установке клиньев в ряды отверстий глубиной примерно фут и с интервалом в ширину руки) первоначально выполняемая "правильная" ручная работа вскоре оказалась безсильной против этого ледникового гиганта: либо разкол в огромной разделяемой массе неэффективно скользил плоской стороной наружу, и теперь его приходилось кропотливо повторять в трудных обстоятельствах (рис. 7), или он наскакивал на невидимую снаружи щель, уходящую слишком далеко в скалу и угрожал заготовке (рис. 8).
Однако, в любом случае, драгоценное время было потеряно, так как работа должна была быть закончена в назначенное время, а впереди была ещё более сложная часть - подъём и транспортировка. Таким образом, против непокорного восточного пруссака пришлось задействовать "тяжёлую артиллерию", которая обычно изпользуется только для взятия плоти природной горы при разработке карьеров или строительстве туннелей. Был привлечён отряд баварских спецрабочих (рис. 10), был установлен двигатель для выработки сжатого воздуха, и подготовка к отделению ещё одной части валуна была выполнена более эффективно с помощью пневматических буров, первоначальная длина которых составляла 2 м (рис. 9).
В конце концов, однако, и это "оружие" оказалось недостаточно эффективным, так что пришлось выписать новые буры необычайной длины - 2,5 м; и, когда их, наконец, хватило, это была всё же определённая удача!
Во время ведения подготовки двух больших вертикальных поверхностей откола, с северной стороны на дне котлована глубиной около 6 м был создан железобетонный фундамент (рис. 11). После этого с помощью прочно закреплённой сбоку лебёдки блок был впервые перемещён на фундамент, при этом его готовое основание обратилось вниз.
В таком положении созданием рядов шурфов, разкалыванием клиньями и выравниванием по всему периметру были получены четыре меньшие боковые грани блока, что не принесло больше никаких особых трудностей или сюрпризов.
Таким образом, с апреля по конец августа под наблюдением и руководством местного мастера РАХН Rahn) из компании ПЭЛЗ (Pelz) первая часть работ (каменотёсные карьерные операции), завершилась благополучно — без каких-либо крупных аварий, хотя уникальность задачи неоднократно впечатляла даже опытного специалиста, сталкивая с невиданными трудностями. А многочисленным группам поддержки приходилось работать рука об руку.
Огромная глыба в глубоком строительном котловане, въедающемся в ландшафт, как кратерная воронка, в озере подземных вод которого камень порой лежал, как северный скалистый остров, рёв моторов системы сжатого воздуха и дренажного насоса, оглушительный грохот пневматических дрелей и молотов на Камне и в кузне вносил совершенно необычный колорит в картину мирного восточно-прусского пейзажа и не только становился незабываемым впечатлением для многочисленных отечественных и зарубежных зрителей, всегда присутствовавших, но и также производили такое впечатление на коров, пасшихся по соседству, что они от волнения не давали молока! - Контраст был особенно эффектен, когда после многодневного бушующего шума бура наступала тишина, вставлялись клинья и вот, после нескольких лёгких ударов молотком (рис. 11) мощная масса породы отделялась от блока совершенно безшумно и часто настолько незаметно, что только внезапное скольжение клиньев выдавало уже произшедшее разщепление, а зрители в изумлении ждали «грохота взрыва». Безграничное изумление неизменно вызывало то, что только человеческая рука способна действительно „чисто" разколоть даже такого гиганта . Также иногда странным было поведение камня, вполне похожее на поведение высокоэластичного деревянного блока, разщепляющегося в направлении волокна: наверху уже зияла щель шириной с большой палец, удаляемый кусок заметно изгибался вбок, а внизу скала ещё несколько секунд оставалась целой и невредимой. Когда щель, наконец, прорвалась на дно, от снятия внутренних напряжений по поверхности трещины отслаивались как щепки почти метровые ламели, такой удивительно равномерной толщины (или, скорее, тонкости), что из них получались самые чудесные ручные изделия.
(По материалам книги Альфреда Постельманна "Камень Гинденбурга для императорского мемориала в Танненберге" 1936 г.)