«… Прежде всего, следует всячески подчеркнуть то обстоятельство, что речь идет не о скифах в том смысле, к которому мы привыкли в античных источниках и в археологии, т. е. не вообще о кочевниках, говоривших на иранском языке, живших в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе и обладавших известными характерными чертами материальной культуры. «Скифы» было общим названием всех указанных племен, которое им давали греки . На памяти греков ни одно из этих племен само себя скифами не называло. Напротив, у вторгшегося в Переднюю Азию племени термин «скиф» (škuδa) должно было быть самоназванием; через это племя имя «скифов» (греч. skuthai) стало впервые известным. Поэтому вероятно, что именно с него оно и было перенесено на все остальные «скифские» (в античном и в археологическом смысле) племена. … скифы, или «шкуда», были отдельным племенем из числа так называемых скифских племен – таким же племенем, как авхаты, трапии, паралаты или савроматы …» И.М. Дьяконов.
«Все (скифские) племена вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами» Геродот.
Другие статьи из серии "Империя Ахеменидов. Царствование Дария I ":
Походы Дария на эламитов и саков
Покорение Египта Дарием I
Мятежные аристократы
Дарий I. Расширение границ империи
Другие статьи из серии "Скифы":
Скифы
Скифы на тропе войны
Первое скифское царство
Царство Ишкуза - союзник Ассирии
Новые времена – новые союзники
Уничтожение Скифского царства Мидией
Первые письменные сообщения о скифах относятся к 70-м годам VII в. до н.э., когда они начали совершать набеги на приграничные земли Ассирии с территории Манны. Дальше последовала невероятная «одиссея» скифских племен по всему Ближнему Востоку и Малой Азии, о ней подробнее можно прочитать в цикле Скифы, ссылки на статьи которого находятся в начале этого повествования. В конце VII– начале VI в. до н.э. большая часть кочевников была вытеснена набравшим силу Мидийским царством с Ближнего Востока и возвратилась в Северное Причерноморье. Прибытие на старое место обитания получилось довольно печальным – скифам опять, как и три десятка лет назад, пришлось начинать все заново, то есть завоевывать себе «место под солнцем». Скифы-шкуда были далеко не единственным племенем сколотов, населявшим Причерноморье, согласно Геродоту здесь проживали еще и весьма многочисленные племенные союзы авхатов, катиаров, траспиев, паралатов. Когда, наступившая в степях Северного Причерноморья, засуха погнала племенной союз скифов в дорогу, которая довела их до Ближнего Востока, их место в степях моментально оказалось занято родственными им кочевыми и оседлыми племенами, также принадлежащими к культуре, которую через много столетий назовут «скифской» и говорящими на том же языке, что и вынужденные путешественники.
Взбудоражившие Ближний Восток, племена сколотов были кочевниками-скотоводами, и для нормальной жизнедеятельности они нуждались в немалой территории для выпаса своих стад. Особенно приглянулось скифам степное Поднепровье и низовья Днепра с его угодьями, пригодными для зимнего содержания животных на подножном корму. Разумеется, эти земли уже были заняты другими скотоводами, но бравых переселенцев это совсем не смутило, нравы в степи были простые и скифы даже обрадовались возможности «потрясти» своих дальних родственников и, по возможности, пополнить свои изрядно уменьшившиеся за время путешествий стада захваченным скотом. Понятное дело, местные жители отнюдь не жаждали делиться с пришельцами своим достоянием и уступать им лучшие земли, так что почти сразу же в ход пошло оружие. Возможно, свою роль во взаимоотношениях с «местными» сыграло и то, что скифы возвращались с Ближнего Востока побежденными, вынужденными бежать от более сильного противника, слухи о таком распространяются быстро и авторитет племени не повышают. Одним словом, скифам вновь пришлось воевать.
Сложно сказать, как странствия сказались на общей численности племен скифов. С одной стороны тяготы дальней дороги и многочисленные военные конфликты должны были значительно уменьшить количество скифов, к тому же некоторые из них предпочли остаться на полюбившемся им Ближнем Востоке. С другой - для кочевников дорога дело привычное, а его жизнь полна опасностей везде. Масса движущихся скифских племен «притягивала» к себе другие кочевые и полукочевые племена, и они зачастую присоединялись к скифам в их движении вперед и к их набегам, что, хотя бы частично, компенсировало убыль «природных» скифов. Одно можно утверждать совершенно точно – странствия изменили бывших кочевников Причерноморья и через много лет они вернулись домой уже другими. «… Вернувшиеся в Северное Причерноморье скифы отличались от своих предков, вторгшихся в Азию, не только составом, но и культурой. … произошли существенные перемены в социальных отношениях. Одной из них было превращение племенного вождя в восточного царя со всеми относящимися к нему прерогативами, в том числе и с почитанием его священной особы…» М.И. Артамонов.
За время странствий скифов безмерно возросла роль военного вождя – предводителя племенного союза, избираемого племенными вождями, и он превратился в царя, в качестве образца для подражания ему послужили властители востока. Централизованная власть, необходимость которой постоянно подтверждалась многочисленными войнами, в которых участвовали странствующие племена, сделала скифов более сплоченными и дисциплинированными, чем их оставшиеся на родине родичи. Опыт сражений с совершенно разными противниками отточил боевое искусство скифов и внес разнообразие в их тактику, взаимодействие с более развитыми народами позволили усовершенствовать оружие и защитную экипировку. Некоторое падение численности племен скифов, если оно вообще было, полностью компенсировалось возросшим боевым мастерством и отработанной десятилетиями сражений слаженностью действий. В Причерноморье вернулась куда более смертоносная «боевая машина», чем когда-то уходила из него. Народу-войску, от поступи коней которого дрожали армии великих царств востока, разрозненные племенные дружины сколотов Причерноморья были не страшны.
Наверное, значение имело и то, что «правящая элита» скифов приобрела на востоке ценный опыт переговоров и политической игры «на высшем уровне», так что со своими менее искушенными в интригах родичами они, подкрепив свои слова немалой военной силой, смогли как-то договориться. Вожделенные степи Нижнего Поднепровья скифы благополучно «отжали», вытеснив большую часть их населения в степной Крым, кровь при этом, конечно, пролилась и, наверно, в немалом количестве, но всеобщего побоища все же не случилось. Подобная решительность внушила уважение вождям соседних племен и скифы, со временем, стали частью местного политического «пейзажа», вполне вписавшись в него и даже заняв лидирующие позиции. Необычная (для сколотов) организация скифского общества стала предметом тайной зависти «власть имущих» других племен, каждый из которых мысленно примерял на себя царский титул. Опытные воины-сколоты оценили эффективность единоначалия во время боевых действий и общую силу скифских племен. Заслуживших уважение пришельцев стали именовать «сайи» - «царские», позднее в своих трудах Геродот окрестит их «царскими скифами», а название «скифы» станет нарицательным для большинства племен Причерноморья.
Противостояние царских скифов с их родичами со временем превратилось в сказание, о котором нам поведал Геродот: «…спустя столько времени скифы возвратились в свою страну, их ждало бедствие, не меньшее, чем война с мидянами: они встретили там сильное вражеское войско. Ведь жены скифов вследствие долгого отсутствия мужей вступили в связь с рабами. … От этих-то рабов и жен скифов выросло молодое поколение. Узнав свое происхождение, юноши стали противиться скифам, когда те возвратились из Мидии. Прежде всего, они оградили свою землю, выкопав широкий ров от Таврийских гор до самой широкой части Меотийского озера. Когда затем скифы пытались переправиться через озеро, молодые рабы, выступив им навстречу, начали с ними борьбу.
Произошло много сражений, но скифы никак не могли одолеть противников; тогда один из них сказал так: «Что это мы делаем, скифские воины? Мы боремся с нашими собственными рабами! Ведь когда они убивают нас, мы слабеем; если же мы перебьем их, то впредь у нас будет меньше рабов. Поэтому, как мне думается, нужно оставить копья и луки, пусть каждый со своим кнутом пойдет на них. Ведь пока они видели нас вооруженными, они считали себя равными нам, т. е. свободнорожденными. Если же они увидят нас с кнутом вместо оружия, то поймут, что они наши рабы, и, признав это, уже не дерзнут противиться. Услышав эти слова, скифы тотчас последовали его совету. Рабы же, устрашенные этим, забыли о битвах и бежали ...».
На рубеже VII—VI вв. до н. э. на острове Березань в Днепровско-Бугском лимане, который тогда еще был не островом, а оконечностью песчаной косы, было основано небольшое греческое поселение Борисфен (подробнее об этой греческой колонии ЗДЕСЬ: В поисках острова Буян. Борисфен.; Рассвет и закат Борисфена). Несколько позднее, в начале VI в. до н.э. недалеко от него, в устье Южного Буга была образована более крупная греческая колония Ольвия. «… Роль этого города в истории скифов была очень большой, через него они оказались связанными с античным миром Средиземноморья и были втянуты в систему сложных экономических и политических отношений этого мира настолько, что, в конце концов, превратились в одну из его периферийных частей. Античная культура распространилась в верхах скифского общества, заменяя и оттесняя ее национальные элементы, хотя массы скифов весьма ревниво относились к соблюдению отечественных обычаев ...» М.И. Артамонов.
Насколько строго скифы охраняли свои обычаи, рассказывает Геродот: «… Анахарсис (сын скифского царя Гнура) повидал много стран и выказал там свою великую мудрость. На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов. Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здравым и невредимым, то принесет ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в ее честь всенощное празднество. Вернувшись в Скифию, Анахарсис тайно отправился в так называемую Гилею … и совершил полностью обряд празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. … Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донес царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука. И поныне еще скифы на вопрос об Анахарсисе отвечают, что не знают его, и это потому, что он побывал в Элладе и перенял чужеземные обычаи …». Стоит добавить к этому, что Савлий приходился Анахарсису родным братом.
Несмотря на суровую консервативность большинства скифов, эллинская культура продолжала оказывать «тлетворное влияние» на умы местной элиты. Геродот сообщает, что в конце V в. до н. э. был свергнут и казнен царь Скил, чье преступление состояло в предпочтении греческих обычаев и поклонении богам эллинов. «…В силу полученного им воспитания царь был гораздо более склонен к эллинским обычаям …». Часто посещая Ольвию, царь оставлял своих спутников–скифов за воротами, сам же «… Скил снимал свое скифское платье и облачался в эллинскую одежду. В этом наряде царь ходил по рыночной площади без телохранителей и других спутников (ворота же охранялись, чтобы никто из скифов не увидел царя в таком наряде). Царь же не только придерживался эллинских обычаев, но даже совершал жертвоприношения по обрядам эллинов. Месяц или даже больше он оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город. Такие посещения повторялись неоднократно, и Скил даже построил себе дом в Борисфене и поселил там жену, местную уроженку ...».
Неизвестно, насколько эти рассказы достоверны, и произошли ли подобные события в действительности или были данью литературной моде того времени на нравоучительные притчи, но греческое влияние на жизнь скифов было несомненным. В захоронениях знатных скифов присутствуют вещи греческого происхождения, явно бывшие предметами роскоши, а аналогичные предметы местного изготовления носят следы греческого влияния. Скифы, не смотря ни на что, проявляли живой интерес ко всему новому, вследствие взаимопроникновения и симбиоза культур появлялись синкретические художественные памятники, которые современные исследователи определяют как «греко-скифское искусство». Однако контакты с Элладой принесли скифам не только знакомство с новыми формами искусства и ремесел, как это очень часто бывает, вслед за торговцами двинулись суровые завоеватели. По мнению некоторых историков «скифский поход» Дария I был вызван стремлением «… распространить Персидскую империю на весь тогдашний культурный мир, и в частности подчинить черноморские колонии греков тем самым захватить контроль над черноморской торговлей, в особенности над поступлением необходимого Греции скифского хлеба …» М.И. Артамонов. На скифов двинулись войска сильнейшего государства того времени, наступал час суровых испытаний.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«Киммерийцы и скифы от появления на исторической сцене до конца IV века до н.э.» М. И. Артамонов
«Киммерийцы и скифы» А.И. Иванчик
«История. Книга четвертая. Мельпомена» Геродот
Другие статьи из серии "Империя Ахеменидов. Царствование Дария I ":
Походы Дария на эламитов и саков
Покорение Египта Дарием I
Мятежные аристократы
Дарий I. Расширение границ империи
Другие статьи из серии "Скифы":
Скифы
Скифы на тропе войны
Первое скифское царство
Царство Ишкуза - союзник Ассирии
Новые времена – новые союзники
Уничтожение Скифского царства Мидией
